Эндрю Ридкер - Альтруисты

Артур откусил бублик.

— Надо отдать тебя в Малую лигу, — сказал он с набитым ртом. — Будешь носить форму и стоять вон там, на месте бэттера. Зрители не сводят с тебя глаз. Накал страстей. Предельное напряжение. Да, так и сделаем! Вот посмотришь сегодня игру и решишь, нравится тебе или нет. Я буду тебя тренировать. Помогать тебе.

Предельное напряжение было совершенно не про Итана — да и накал страстей, чего уж там, — но если Артур всегда будет такой радостный, взбудораженный, заинтересованный, то он готов на что угодно. Воткнув соломинку в упаковку сока, он сделал первый глоток.

Иннинги шли один за другим.

— То, что мы видим в бейсболе, отражает общее положение дел в стране, — сказал Артур. — Упадок американской мужественности. Заметь, я говорю это без намека на осуждение, просто отмечаю, что мы живем в историческое время. Мы еще думаем, что бейсбол — это наше национальное развлечение, но мир меняется. Меняется состав команд. Конечно, миграция — дело не новое. Твои прапрапрадеды тоже были мигрантами. Но теперь мы живем в мире НАФТА, и «Фенуэй-парк» наглядно это демонстрирует. Доминиканская республика вовсю штампует перспективных бейсболистов. Это огромный бизнес. Мальчишки — почти твои ровесники — бросают учебу в двенадцать, тринадцать, четырнадцать лет, думая, что в Штатах их ждет успех. Главная бейсбольная лига открыла там академию. Странно, что Япония до сих пор не радует игроками — ведь в бейсбол там играют с начала девятнадцатого века. Не стану особо распространяться на эту тему, но у меня есть гипотеза, что здесь не обойтись без определенных физических данных, а японцы просто не вышли размерами.

Итан почти не обращал внимания на содержание этих речей, но ему нравилось, что отец в принципе с ним разговаривает. Он был рад, что Артур рад и что он сыграл определенную роль в отцовской радости, ведь потратиться на билеты решили в честь его дня рождения.

Еще он подметил — ясным и зорким взглядом ребенка, который большую часть времени проводит в одиночестве, — что остальные мужчины на трибунах, даже те, что пришли с маленькими сыновьями, не ораторствовали, как его отец. Они не говорили, а орали. Швыряли одобрительные и грубые выкрики в сторону поля либо громко требовали пива у разносчиков. Артур тоже иногда кричал, но как-то неловко и неубедительно. Итан вообще помалкивал и только хлопал в ладоши: ему почему-то казалось, что это более цивилизованный способ выражения радости — издавать шум одними руками. Еще чуть-чуть, и он бы нашел в себе смелость немного покричать.

В конце пятого иннинга мячик взмыл в небо над аутфилдом и на долю секунды завис над головой отца.

— Пап. Пап! — прошипел Итан, дернул Артура за рукав и показал ему пальцем на летящий мяч. Тот описал дугу в воздухе и со звуком «чвак» приземлился в раскрытую перчатку райт-филдера. Артур засмеялся.

— Никогда не путай поп-ап с хоум-раном {59} 59 Поп-ап — в бейсболе разновидность отбитого мяча. Мяч летит очень высоко, но преодолевает небольшое расстояние, и снизу кажется, что он опускается практически перпендикулярно земле. Обычно филдеры легко ловят такие мячи. Хоум-ран — игровая ситуация, после которой мяч покидает пределы поля, что позволяет бьющему игроку и всем его партнерам, находящимся на базах, совершить пробежку и набрать очки. , — сказал он. — Это тебе урок на будущее!

В перерыве седьмого иннинга Артур встал {60} 60 Традиционно седьмой иннинг делится на две части — в коротком перерыве зрители встают и разминаются, на большинстве стадионов звучит знаменитая песня «Take Me Out to the Ball Game» («Своди меня на бейсбол», 1908), ставшая неофициальным гимном североамериканского бейсбола. .

— Поднимайся, — сказал он Итану. — Сейчас можно немного размять ноги.

Мимо них по проходу шла пара — одна из многих в общем потоке устремившихся к туалетам зрителей. Человек, шедший следом за ними, сказал кому-то:

— Подержи-ка мое пиво.

Из колонок на стадионе гремели имена спонсоров матча. Вдруг что-то мокрое и холодное пролилось Итану на затылок, а оттуда потекло за шиворот. Он потрогал пальцами макушку, где волосы у него закручивались по часовой стрелке.

— Пап…

Артур опустил глаза:

— Господи! Чем ты обли…

Итан проследил за отцовским взглядом и увидел высокого голубоглазого качка в обтягивающей футболке, трещавшей на плечах и бицепсах, пока он их разминал. Рядом с ним стоял веснушчатый мальчик примерно одного с Итаном возраста. В руках у него был большой пластиковый стакан, почти до краев наполненный пивом.

Артур нагнулся к мальчику:

— Это ты сделал? — Он показал на Итана.

Мальчик потряс головой.

— Это ты облил моего сына? — снова спросил его Артур. — Ничего страшного, но тебе следует признаться и извиниться.

Качок в футболке опустил глаза на Артура:

— Ты с моим пацаном разговариваешь?

— Он облил пивом моего сына.

— Нефиг разговаривать с моим пацаном.

— Пусть извинится. Посмотрите — у него все волосы мокрые. — Артур погладил Итана по голове. — Даже за шиворот потекло!

— Пошел нах, — сказал качок.

— Пап…

— Эй! — окликнула их тетка, сидевшая в двух местах от Итана. — Чего там такое?

— Этот извращенец пристает к моему пацану, — ответил качок.

— Извращенец! — сказала тетка Артуру.

— Я не извращенец. Я хочу, чтобы ваш сын извинился перед моим. За то, что облил его вашим пивом.

— Пошел нах, извращенец, — сказал качок.

Артур потрепал Итана за шею.

— Извинись, — велел он мальчику.

Итан напрягся:

— Пап, все нормально.

— Твой пацан дело говорит, слушай его, — усмехнувшись, сказал качок.

Итан забегал глазами по стадиону, пытаясь найти какую-нибудь точку, на которую можно было смотреть, пока эта унизительная перепалка не закончится. Он встретился взглядом с веснушчатым мальчиком: тот с отвращением кривил губы.

— Я жду извинений.

— Извращенец ты, вот кто.

— А вы болван!

— Выйдем на улицу, поговорим?

— Мы и так на улице.

Качок сплюнул и закатал рукава:

— А ну пошли!

— Никуда я не пойду.

Качок вскинул кулаки и резко подался вперед. Артур скорчился, подняв руки… и покосился на красного, как рак, сына.

— Хе-хе, теперь понятно, из чего сделан этот крутыш.

— Ладно, ладно, мы уходим.

Артур стал толкать Итана вперед по проходу и сам пошел следом.

— Вот и правильно! — крикнул им вслед качок. — Пидор!

Итан весь съежился от стыда, ему перехватило дыхание.

Всю дорогу домой Артур молчал. Когда Франсин встретила их на пороге и спросила: «А что так рано?», он молча протолкнулся мимо нее по коридору и исчез в спальне. Громко хлопнула дверь.

— Что случилось? — спросила Фрасин, но слезы уже градом катились по лицу Итана. Он почему-то понял, что это конец: никаких походов с отцом на бейсбол и вообще куда-либо больше не будет.