Юрий Салов - Гонки по лабиринту

Он быстро вышел из-за кипарисов, пока не услышал, что "Ровер" прибавил скорость, и понял, что она его заметила, а затем отступил назад, чтобы его не было видно ни с какого расстояния, кроме как с противоположной стороны дороги. Диана отвела "Ровер" в сторону и остановилась рядом с деревьями, как и прежде, дверь распахнулась, и Андрей запрыгнул внутрь с "УЗИ".

- Черт, я уже начала бояться, - сказала она, переключая передачу и снова поворачиваясь ко входу. - кладбище уже собирается закрываться.

−Все в порядке, - сказал он. −Не беспокойся об этом.

- Господи, это было там? − спросила она, кивая на "УЗИ".

−И еще кое-что, - добавил Андрей. Его карманы были набиты битком.

- Что-нибудь важное? Что-нибудь, что мы можем использовать?

−Даже не знаю. Я так думаю.

Под кипарисами сгустились сумерки, и Диана пришлось включить свет, ее лучи освещали людей, выходящих через КПП заводов, охранников, слонявшихся вокруг и наблюдающих, как люди уходят. Впереди была еще одна машина, семья, маленькие, занятые головы детей показывались в свете фар, как игра теней. В течение нескольких напряженных мгновений Андрей почти ожидал, что двери "Лендровера" распахнутся от выстрелов. Когда они наконец выехали на улицу, Андрей положил руку на "УЗИ".

- И что теперь? − Спросила Диана.

Андрей прислонился к двери. Он чувствовал себя так, словно его тело было в пять раз тяжелее. Он не думал, что его организм способен произвести еще одну каплю адреналина.

−Мне нужно выпить и принять ванну, - сказал он. −Мне нужно посидеть спокойно несколько часов.

−А как же Лена? А как же встреча? − Диана нахмурилась, наклонившись вперед над рулем.

−Мы больше ничего не можем сделать, пока она снова не свяжется с тобой, − устало сказал Андрей. −Ты просто больше ничего не можешь сделать.

− Вот черт. − Диана рулила по Червоноградской улице.

−Я не хочу возвращаться в свою квартиру, - сказал Андрей. −Я бы хотел воспользоваться одной из ваших свободных комнат. Только на сегодня.

− Конечно, конечно, − удивленно ответила Диана. −Меня это устраивает. Все равно будет лучше, если кто-нибудь приедет от Лены.

− Ваша система сигнализации работает? − спросил он.

− Конечно...

− Ты ничего не слышала о Дмитрии Федорове?

Диана покачала головой.

− Нет. Я ничего не слышала ни от одного из них.

− Ты видела там кого-нибудь, когда ждала меня?

− Кто-нибудь следит за мной? Я видела только три или четыре машины, и ни одна из них не выглядела так, как будто они могли быть наблюдением.

−А как выглядит слежка?

- Хорошо, я не знаю, как выглядит "наблюдение", но я знаю, что не видела никого, кто, как я думала, наблюдал за мной.

−О кей. − Усталость Андрея была так велика, что он вдруг почувствовал себя одурманенным. Он был совершенно лишен сил. Он не мог отвлечься от мыслей о Борзюка, не мог отвлечься от воспоминаний о том, как стоял только что на кладбище, глядя в красивые бездушные глаза Эдуарда и зная его намерения. Между сидением в машине с Дианой и лежанием в кустах между могилами, где сейчас находился Борзюк, был всего один вдох − меньше, чем этот.

И он был в ярости из-за Пительникова. Где, черт возьми, он был? Прежде чем Андрей покинул его резиденцию, он позвонил по номеру, который, как заверил его Пительников, должен был зазвонить у него на столе. Ему ответил кто-то еще, и когда Андрей спросил его, ему сказали, что Бориса нет, но он может оставить сообщение У Шальнева не было выбора. То ли он собирался воспользоваться этой возможностью, то ли нет, но то, что Пительникова удобно устроился вне офиса, вызвало у Андрея подозрения. Теперь казалось, что совет Пительникова - это тонко замаскированная попытка удержать его привязанным к одному месту, подальше от неприятностей и с дороги. Андрей был далек от того, чтобы заполучить Бориса Пительникова.

А Федорова, как ни странно, не было слышно уже почти двадцать четыре часа.

***

Андрей взял у Дианы старую летную сумку, положил в нее пистолет Борзюка и все, что достал из машины, и застегнул молнию. Он не стал тратить время на то, чтобы рассмотреть все это, а последовал за Дианой по коридору мимо ее собственной спальни и за угол в другую комнату, которая, как и ее, выходила окнами во двор. Спальня была большой с зоной отдыха в одном конце и в противоположном конце, ванная комната, также просторная, и также с окнами, выходящими во двор.

Диана сказала ему, что займется чем-нибудь на кухне, и оставила его одного. Он закрыл дверь, запер ее и выключил свет, который включила Диана, когда вела его в комнату. Выключив свет, он подошел к открытым окнам и выглянул наружу. Он слышал журчание фонтана, а через двор мягкий топазовый свет освещал гостиную, а чуть правее - чуть более яркий свет, исходивший из кухни, где он видел, как двигаются Диана и сестра-хозяйка, и мог уловить обрывки их разговора, фразу здесь, слово там. Остальная часть дома, по крайней мере та, что выходила во двор, была темной.

Он отвернулся от окна и прошел в гостиную, где рядом с креслом стоял телефон. Он набрал номер, который дал ему Пительников. На этот раз ему не пришлось долго ждать.

Раздался усталый голос Пительникова.

- Я за тобой скоро заеду.

- Сюда? Когда?

- К половине одиннадцатого. Идет?

- Идет.

Шальнев вернулся к кровати и положил под нее сумку так, чтобы из-за двери ванной был виден только ее край. Он прошел в ванную, включил свет и задернул льняные шторы на окнах. Вернувшись в спальню, он достал из-за пояса "ПМ", положил его под кровать вместе с сумкой и начал раздеваться в полутьме, вытряхивая костюм и рубашку, прежде чем разложить их на кровати. Он пожалел, что не захватил с собой чистую смену одежды, которая осталась в его квартире.

Он принял душ с открытой дверью ванной, сосредоточившись на ощущениях, которые были под рукой - эхо воды от кафельных стен, острые холодные струи, бьющие по его голой коже, слабый запах приторно-оранжевых цветов, проникающий через открытые окна со двора-все, что угодно, лишь бы выбросить из головы образы долгого, бурного дня.

После этого он вытерся полотенцем, которое затем обернул вокруг талии, и начал искать бритву и мыло для бритья. Он нашел их в маленьком шкафчике справа от раковины, аккуратно разложенными на белом полотенце. Было три разных вида одеколона. Все безупречно. Диана, как он полагал, любила быть готовой к мужскому обществу, когда это могло случиться по ее вине. Закончив, он причесался перед зеркалом и вернулся в спальню.

Он оделся, снова подумав о чистой одежде, оставшейся в его резиденции. Когда он сидел в ногах кровати, завязывая шнурки, раздался стук в дверь.

- Андрей, - сказала Диана. - У меня есть для тебя выпивка.