Маша Трауб - Бедабеда [litres]

– Вина выпить, – шутил он.

– Не могу, ты же знаешь. Я пытаюсь ее кормить.

– Ну я вырос на смеси, видишь, не умер. Пусть ест одобренную Минздравом молочную смесь, страдает диатезом, как все мы в детстве, а ты наконец выпьешь вина и расслабишься. У нас саперави до сих пор в шкафу стоит. Помнишь, собирались выпить по очень торжественному случаю?

Я послушалась и перестала истязать себя и ребенка. Мы с Ильей открыли бутылку, выпили, потом муж сбегал еще за одной. В общем, я напилась в тот вечер в хлам. Но нам с Ильей было весело и легко. Да и Настя, будто что-то почувствовав, спала всю ночь.

Утром Илья сбегал в магазин и вернулся с коробками. Заодно узнал, где молочная кухня, кого-то там очаровал, договорился и принес кефир. Я, чувствуя, что голова взорвется, сообщила бабе Нюсе, что больше Настю кормить не буду. Наша няня кивнула, но промолчала.

Пробираясь по стенке в ванную, кляня себя за то, что напилась, я увидела, как наша нянечка брызгает на Настю водой из бутылки.

– Может, вы еще всю квартиру обрызгаете? – пошутила я неудачно, но баба Нюся сообщила, что как раз собиралась это сделать. Только не знала, как я к этому отнесусь.

– Мне все равно. Хуже не будет, – ответила я, доползла до туалета, и меня наконец вырвало.

Наверное, баба Нюся решила, что я на ее стороне. Спустя несколько дней она сообщила, что договорилась со священником и как-то убедила его, что Настю надо крестить тайно, без присутствия родных и даже крестного отца. А крестной матерью решила стать сама баба Нюся.

У меня начался мастит. Я лежала с температурой, грудь болела так, что разрывало все тело. И баба Нюся меня спасла. Принесла траву, заварила, заставила выпить. Потом сцедила меня – я уже находилось в полубезумном состоянии и плохо соображала. А потом перевязала мою грудь, приложив капустные листы. Еще два дня я лежала с капустой на груди, пила какую-то гадость, которой меня выпаивала баба Нюся, и терпела, когда она мяла мою грудь, сцеживая остатки молока.

Но однажды утром я встала совершенно здоровая. Грудь болела, но не сильно. Настя спала. Баба Нюся успела перевести ее на кашу, заявив, что смеси – гадость и отрава. Я поплелась на кухню, чтобы сварить себе кофе. О кофе я мечтала много месяцев. Мне до одури хотелось сварить себе в турке кофе – очень сладкий и очень крепкий. А сначала включить любимую кофемолку и намолоть зерна, насладившись запахом. И звуком перемалывающихся зерен. Этот звук меня всегда успокаивал и даже вводил в транс. Когда нужно было принять важное решение, я всегда принималась молоть кофе.

– Это ребенкино, – рявкнула на меня баба Нюся, когда я взяла свою кофемолку с остатками какой-то белой пыли, помыла ее и собиралась насыпать зерна.

– Что? – не поняла я.

– Кофемолка. Она для Насти. Я в ней мелю овсянку и гречку на каши.

– Я кофе хочу, – призналась я.

– Потерпишь. Или вон, цикорий выпей. Нельзя теперь туда твой кофе. Запах останется и привкус. Я еле отмыла, – грозно сказала баба Нюся.

Я стояла над плитой и чуть не плакала. Наверное, все случилось из-за того, что я лишилась кофе.

Пока я соображала, как растолочь зерна, баба Нюся одевала Настю. Я вдруг заметила, что наша нянечка выглядит не так, как обычно – в нарядном платье, платке.

– Вы куда-то собрались? – спросила я.

– Я же тебе говорила, – шепотом ответила баба Нюся.

– Не помню, простите.

– Настю сегодня крестим, – торжественно сообщила баба Нюся.

– Что делаете? – ахнула я.

– Ты же согласилась. – Баба Нюся одевала Настю во что-то белое в рюшах. – Вот, смотри, какое я ей крестильное платье купила.

– Я была больна, не понимала, что говорю. Я хочу кофе, я имею право на чашку кофе. А вы не разрешаете мне воспользоваться кофемолкой. Я сейчас просто умру, если не выпью кофе.

Баба Нюся застыла на месте и схватилась за сердце. У нее был такой жест – сложить руки над грудью, вдохнуть и задержать дыхание. Потом шумно выдохнуть и снова задержать дыхание. Я взяла пакет с зернами и побежала к соседке. Звонила в дверь, пока она не открыла.

– Что случилось? С Настей что-то?

– Нет, мне нужна кофемолка, срочно.

Наверное, у меня был безумный вид. Соседка молча выдала мне кофемолку. Я насыпала зерен, включила. Из спальни вышел сонный муж соседки, с вопросом, почему в семь утра в субботу в его квартире стоит шум. Но соседка его остановила, показав на меня и покрутив пальцем у виска. Мол, молодая мать не в себе, лучше не вмешиваться.

Я намолола кофе, сказала спасибо, вернулась в квартиру и наконец поставила турку на плиту.

Знаете, так бывает у алкоголиков. Когда долго не пьешь, а потом вдруг срываешься. И одного глотка хватает, чтобы сойти с ума, потерять связь с реальностью. Так случилось и со мной. Кофе подействовал молниеносно. Меня будто посадили на электрический стул.

Стало плохо, начало тошнить, голова закружилась, пульс зашкаливал, бросило в жар. Я добежала до туалета, и меня вырвало только что выпитым кофе. И вдруг я увидела себя со стороны. Счастливую дуру. Гормоны пришли в норму, мозг получил кофеин вместо пролактина. Я вернулась на кухню, допила кофе, маленькими глотками, смакуя, и вдруг потянулась за сигаретой – пачку на подоконнике оставил Илья. Он курил в форточку под присмотром бабы Нюси. Я взяла сигарету, прикурила и выпустила дым.

– Совсем с ума сошла. – Баба Нюся кинулась открывать не только форточку, но и всю фрамугу.

Я побежала в ванную – меня снова вырвало. Я чувствовала, что наконец стала прежней.

– Баба Нюся, не обижайтесь, но Настю крестить нельзя, – сказала я, выйдя из ванной.

Няня расплакалась, опять схватилась за сердце и побежала в нашу спальню.

– Илюша, ну хоть ты скажи! – закричала она, и Илья послушно сел на кровати.

– Что сказать? – спросил он.

– Насте нужен ангел-хранитель! – держалась за сердце баба Нюся.

– Пусть с ангелами Мила разбирается. – Илья плюхнулся на подушку.

– Илюша, ты же мне как родной, ты такой хороший, умный, приличный молодой человек. Вот подумай – дите-то в чем виновато?

– Ни в чем. – Илья снова сел в кровати и отвечал с серьезным видом.

– Так ты разрешаешь? – Баба Нюся забыла про сердце и начала поправлять платок.

– Давайте попозже. Я еще часик посплю. Ангелы же никуда не денутся? Они же… это… вневременные, в смысле у них нет рабочего дня или выходного, да? Потом договоримся и с ангелами, и с херувимами, и кто там еще летает? Амуры вроде бы. Нет, это из другой сферы. Перепутал, простите. Баба Нюся, вы прекрасно выглядите, кстати. Сегодня праздник какой-то? – На этом вопросе Илья снова рухнул на подушку и уснул.

Наша нянечка стала раздевать Настю, заливаясь слезами и причитая, что подвела батюшку, поскольку «было назначено, и исключительно ради нашего случая, и как же теперь объясняться?».