Олег Слободчиков - Каменный лес

— Что это?

Возле продуктов попискивала мышь. Где-то в скалах одиноко ухала ночная птица. Потом появились непонятные звуки: кто-то ходил по песку вокруг палатки.

Загремела крышка котелка. Я похлопал ладонью по тенту — звук стих. Через секунду зашуршал полиэтилен у ног, уголок его приподнялся. В тусклом лунном свете блеснули щелки глаз. Приглядевшись, я увидел длинные уши, рога и бороду.

— Черт? — с восторгом прошептал Игорек.

— Настоящих чертей не бывает, — вполголоса ответил я, но на всякий случай лягнул пяткой непрошеного гостя и почувствовал, что попал во что-то твердое, теплое и мохнатое.

— А ненастоящие? — спросил малыш шепотом, прислушиваясь к стуку удаляющихся шагов.

— Ненастоящие снятся или кажутся. Спи. Он тесней придвинулся ко мне:

— Вот здорово! — вздохнул и тихо засопел.

Утром я долго лежал под пледом и вспоминал вчерашнее. Малыша рядом не было. Давно запутавшись в снах и реалиях, с трудом отделяя одно от другого, я припоминал рогатую морду, какой она мне запомнилась. Со стороны берега раздался крик.

Кряхтя после вчерашнего марафона, я выполз на песок. Он был истоптан маленькими копытцами, котелок опрокинут. На сыром и холодном песке сохли остатки супа.

— Следы! Ты только посмотри! — Игорь, склонившись, внимательно разглядывал лунки и катышки.

Мы спустились еще на полкилометра вниз по реке и нашли утоптанную площадку, на которой еще совсем недавно стоял скот.

— Козел приходил или коза. Козы ведь тоже бородатые, — вспомнил я ночного гостя и вздохнул. — Если бы знать, что рядом люди: топор бы одолжили на время, построили новый плот и поплыли бы без забот, без хлопот. Впрочем, ноги привыкают. Сегодня не так уж и больно ходить босиком.

Малыш был весел. Он задирал голову, разглядывал скалы, оттого часто запинался, падал, от боли вертелся на месте, но все равно смеялся сквозь слезы.

— Посмотри, посмотри, — указывал пальцем. — Что там, на вершине?.. Может быть, замок? Давай сходим?!

— Обрадовал! Мы так и до осени в село не доберемся.

— А вот гора… Из нашего окна была видна такая же. Я несколько раз ходил к ней, но так и не дошел: мамка с ночевкой не пускала. Говорили, там есть пещера. Ты помнишь? Ничего ты не помнишь. У меня еще рукав на телогрейке сгорел… Выдрали…

И я вдруг вспомнил страх. Нудный страх неизбежного возвращения домой.

— Мы пойдем дальше, правда? Ты ведь не уедешь домой, когда доберемся до села?

— Дойти надо, там видно будет. Неужели нам дадут лодку?

Мы пришли в село на следующий день к вечеру. Ноги были в ссадинах, но я уже мог передвигаться босиком так же непринужденно, как в обуви. На маленьком железнодорожном вокзальчике было на удивление тихо и безлюдно. Несколько человек дремали в зале ожидания, сонно жужжали жирные мухи, звонко пощелкивали ножницы в парикмахерской. В буфете не было никого из посетителей: тускло блестели чистые столики, буфетчица за стойкой читала книгу.

Шлепая босыми ногами, я подошел к ней, заказал отварную курицу целиком, хлеб и кефир.

— Кефир свежий? Холодный?.. Три бутылки!

Молодая буфетчица пощелкала счетами, назвала сумму, зевнула и, остановив взгляд на моих пропыленных ногах, равнодушно спросила:

— Хиппуешь?

— Угу. Пока обувной магазин не откроют…

Когда я заказал еще одну бутылку кефира, на ее лице стало вырисовываться любопытство.

— Что без обуви?

— А приятелю одолжил, на танцы сходить.

— Куда едешь?

— Домой, в город.

— Долго ждать придется, — опять зевнула она. — К вам поезда не ходят, дорогу размыло. Дамбу, что ли, сорвало где-то. Я замер с поднятым стаканом, задумавшись о закономерности случайностей, подталкивавших меня по направлению красных стрелок на карте.

Смахнув со стола крошки и разложив на нем карту, я спросил буфетчицу, как пройти к кинотеатру, от которого нужно было искать дом «лодочника». И снова удивился странной тишине вокруг себя: такая тишина могла сниться, но не могла быть реальностью.

Мы вышли на улицу — была летняя ночь. Текла по селу вечерняя свежесть реки вперемежку с теплыми струями воздуха, пахнущего пылью нагретых улиц. Тускло светили фонари, блестели витрины магазинов. Нарядные манекены вытягивали руки, будто предлагали постучать в закрытые двери. Дорога круто взбиралась вверх, огражденная с обеих сторон выбеленным известью кирпичным забором. На нем сидели кошки, безмолвно щурились от неонового света и внимательно следили за нами. Трещали сверчки, шлепали по асфальту босые ноги — звуки ночи сонно угасали в вязкой как вата тишине.

Кинотеатр на краю парка был почти не освещен. Высокие старые тополя вытягивали ветви над куполом его крыши. Даже во тьме я понял, что он как две капли воды похож на тот, возле которого я встретил девушку со свертком. И сразу все стало понятным и ясным.

— Однако, странная манера назначать свидания, — тихо рассмеялся я. Возможно, никакой лодки не понадобится, хотя мы не напрасно войдем в тот дом.

— Как же без лодки плыть по судоходной реке? Ведь написано…

— Утро нас рассудит. Но даже если путь закончен, я не должен стучаться в этот дом среди ночи.

Через темный парк мы направились в сторону Большой реки. Прошли по пустынной аллее, увидели впереди разноцветные огоньки. Это были автоматы газированной воды.

— Как здорово! — приглушенно вскрикнул Игорек и побежал вперед. — Ты слышишь? Они гудят и все стаканы на месте. Автоматы работают даже ночью. Дай копеек.

— Разве ты хочешь пить после четырех бутылок кефира?

Я вытащил несколько монет. Игорек поставил стакан и опустил одну из них в скважину автомата. Монета гулко звякнула в металлических каналах, стакан наполнился водой, а в тишине еще долго и гулко шипел дозатор. Малыш отхлебнул глоток-другой, замигал от ударившей в нос углекислоты, вылил газированную воду и снова наполнил стакан, прислушиваясь к сверчкам и шипению автомата.

Я шагнул в темноту, надел свитер и лег на лавку, положив под голову сумку, а ему протянул плед:

— Нам надо хоть немного поспать.

— А вдруг мы проснемся утром, а в селе никого? Все работает, а людей нет. Вот здорово!

— Кто же нам даст лодку и продаст обувь? — зевая, возразил я, хотя хотел сказать другое: «Кто встретит нас в конце пути?»

— Так ведь магазины будут открыты, лодку бери, какую хочешь.

— Нет уж, не надо! Мы набродились в одиночку? Спи!

Сквозь темные ветви деревьев я смотрел на небо в звездах и, кажется, не спал, но неожиданно увидел склонившееся надо мной женское лицо.

— Не нашел или не дошел…

— Другой голос тихо рассмеялся:

— Спит, а гостиница через дорогу.

Тряхнув головой, я сел. Рассветало. Две женщины уходили по аллее через парк.

Их каблучки неторопливо цокали по асфальту.