Вячеслав Солдатенко - Разводы [сборник]

– За такого лётчика?

– Прекрасное определение!

– Я вышла замуж на спор.

– Вы с нечистым поспорили?

– Практически. С лучшей подругой.

– Вы её, конечно же, отравили в знак признательности?

– Эта дрянь хорошо переваривает яды, увы.

– Расскажите подробней.

– Видите ли, я долго не хотела замуж вовсе. Но однажды… сидим мы с подругой в кафешке. И подруга говорит, что на мне венец безбрачия. А я говорю, что за два часа могу выйти замуж за любого. И мы поспорили на коньяк.

– Молодцы, девчонки. Замуж за коньяк – вот признак эмоциональной зрелости.

– Рядом как раз Сергей оказался, мы ещё не были знакомы. Спрашиваю, женишься на мне? А он согласился как-то неуверенно. И тем меня обидел. Вот я ему и врезала. Ну и закрутилось. То есть, я-то выходила замуж на месяц, чисто коньяк выиграть. Но так и осталась.

– И что же хорошего в этом слабовольном подлеце? Зачем остались?

– Мне самой нравятся некоторые наши игры. А у него к тому же своя компания, дом на побережье. Его доход развил во мне любовь к ближнему и способность прощать. К тому же, чтобы с ним развестись, надо поругаться. Я начинаю на него орать, могу врезать даже. Тут же у нас начинается секс с видом на залив, а дальше какой развод?

– Патовая ситуация. Как же вы переживаете его измены?

– Никак. Я тоже ему изменяю!

Эта пауза стала совсем короткой. Оказалось, Сергей умеет говорить другим голосом, более низким.

– Что ты сказала, любовь моя?

– А что ты услышал?

Женя закрыл своей кукле уши, как ребёнку на базаре:

– Боже мой, куда мы пришли?! У этих людей никакого представления о морали! Один только секс на уме! – сказал он.

– Можно подумать, вы каждый вечер сидите в театрах… со своей статуей, – огрызнулась Хильда.

– Нет, конечно. Но я часами рассказываю ей о живописи и литературе.

– Вот это и есть настоящее домашнее насилие!

– Я так больше не могу. Собирайся, дорогая, мы уходим.

Женя встал и взвалил манекен на плечо. Юбка задралась, мужчины стыдливо отвели глаза, будто пластмассовая задница была не до конца пластмассовой.

Хочу напомнить, – мягко сказала Айгюль, – согласно договору, ушедший до окончания семинара оплачивает его стоимость за всех участников.

Женя остановился, снял куклу и прислушался к мнимой её речи.

– Хорошо, любовь моя, – сказал он. – Ради тебя я готов ещё потерпеть. Она у меня ужасно экономная. Даже прижимистая иногда.

– Я всё-таки настаиваю! Когда и с кем ты мне изменяла? – повторил вопрос Сергей.

– Да не изменяла я! Просто брякнула!

– Не лги мне, дрянь!

– А даже если изменяла, где записано, что это только твоё право?

– Это моё право, потому что я больной человек!

– Покажи справку из психиатрички!

– Все мужчины больные! С рождения. Точней с четырнадцати лет! Посмотри вокруг! Здесь три здоровых женщины и четыре законченных психа! У нас у всех член вместо кукушки! Мы ходим на сторону, потому что одна нога гребёт сильней другой! Мы постоянно сворачиваем не туда! Мы не можем иначе!

– Вот и мы не можем!

– Нет! Вы – можете! Вам не нужен секс! То есть нужен, но исключительно как способ обогащения! Кольцо с бриллиантом за сорок коитусов – хорошая цена! Вы манипулируете сексом! А мы без него с ума сойдём! У нас химическое отравление начинается! Мы можем не дышать ради секса. Но не можем от него отказаться ради воздуха! Понимаешь, ты, кукла тупая!

– Это я кукла?

– Я требую уважения… – начал было Женя, но его никто не слушал.

Хильда бросилась на Сергея, хотела ударить и даже возбудить, возможно. Но он ловко увернулся, толкнул партнёршу точно к её стулу. Хильда плюхнулась обратно.

– Ну нет! – кричал бывший мазохист Сергей. – Этот номер больше не пройдёт! Кто он? Признавайся, или я… Или я…

– Сядь, кому говорю! – приказала Хильда. Её голосу не хватало уверенности. Сергей схватился за нож. Участники семинара ахнули разными голосами. Только из кресла Айгюль раздалось хихиканье. Ведущая – руки на животике – с наслаждением наблюдала за развитием событий.

– Прелестно! Прелестно! – комментировала она. – Вот ещё один психологический феномен: измена унижает Сергея сильней, чем обычная сексуальная доминация. Поэтому орать на него сейчас нет никакого смысла. На вашем месте, Хильда, я бы рассказала всё! Даже приврала бы сверху. Вы сами удивитесь, насколько приятным будет результат. И можете не бояться. Вся его ярость – лишь оперетта. Покуда вы полны тайн, он вас не тронет.

– А потом? Когда всё расскажу?

– Потом, думаю, бросится ноги целовать. Так что, не сдерживайте себя.

Сергей сменил цвет кожи на тёмно-багровый. Но не в знак смущения, как у осьминогов, а потому что вся его кровь собралась в голове.

– Заткнись! Я тебе язык отрежу! – крикнул он Айгюль.

– Всё-всё! Молчу-молчу!

– Хорошо же. Я расскажу. – Хильда встала ногами на стул. – Слушай, дорогой. Я работаю на радио. Когда он (Хильда указала пальцем на Сергея) изменил мне в первый раз, было очень горько. Я не хотела домой возвращаться. Сидела в студии, роняла слёзы. И ночной диджей крутил мои любимые песни в обход плей-листа. Это страшный грех и риск – всё ради меня. А потом мы занялись ЭТИМ в прямом эфире. На следующий день на радио приехал оркестр Глена Миллера, и главный саксофонист дал интервью. Я спросила, как он ртом извлекает такие чудеса. И он показал мне все свои секреты прямо на мне. Так и сказал – сегодня ночью ты будешь моим саксофоном. И не соврал. На все вопросы ответил…

Вдруг Винсент взял и пересел на стул поближе к Хильде. Анна позвала мужа, но тот лишь отмахнулся.

– Я просто чтобы лучше слышать! Я тоже музыкант!

– И тут во мне открылся талант интервьюера, – продолжала Хильда. – И я столько этих интервью взяла у разных интересных мужчин – у-ух сколько!

Сергей не выдержал. Зарычал и замахнулся ножом. Хильда завизжала, спрыгнула, закрыла голову руками. Все попятились вместе со стульями, кто-то вскочил. Женя прикрыл глаза своей кукле. Одна лишь Айгюль не пошевелилась. Так и сидела, очарованно следя за действиями психопата.

– Не волнуйтесь, – сказала она сразу всем. – Говорю же. Он ничего не сделает!

Сергей повернулся к ней. Ноздри его раздувались, как у Минотавра, возможно. Ибо никто не видел ноздрей Минотавра. А кто видел, тот молчит.

– Ты! Это ты во всём виновата! Хитрая жаба! – сказал он.

Айгюль развела руками:

– Вы льстите мне! Это лишь мой метод! Наука о страстях. То, что с вами происходит, – лишь форма многоликой любви, которая…

Сергей не дослушал. Сделав быстрый шаг, он вонзил нож в мягкий бок психологини. По белой её блузке поползло тёмное пятно. Тут уж все вскочили.

– Вот этого я как-то не учла, – сказала ведущая. И сползла на пол.