Дарья Сойфер - Статус: бывшая [litres]

На сей раз Люська даже не произнесла свое излюбленное «Ну как?» – все было понятно по одному Таниному виду. И вместо того, чтобы изводить подругу допросами, Люся, надо отдать ей должное, молча пошла в ванную, включила горячую воду, а потом протянула Тане махровый халат.

Кипяток смыл остатки позора, прикосновений Краскова и эпидермиса, и Татьяна, обновленная и красная, будто ее растерли свежей свеклой, вернулась к насущной проблеме. А именно: что делать дальше.

Обсуждать что-либо с Люськой было уже слишком поздно, она уже смотрела десятый сон к тому моменту, как водные процедуры закончились, поэтому Таня оказалась предоставлена сама себе. Полночи она лежала, провожая по стене взглядом рыжие полосы от фар машин, и думала. Думала, бороться ли дальше с Байгозиным или свалить все на высший суд. Думала, не плюнуть ли на все и не пойти ли к Люське в салон, чтобы выучиться на маникюршу, мастерицу накладных бровей или что нынче в тренде. А еще думала, не поехать ли назад в Уфу, чтобы больше никогда не встречать Краскова. Восстановиться в институте, по вечерам подрабатывать в придорожной тошниловке и сделать вид, что такой строчки, как «помощник руководителя», в ее биографии не было. Все варианты вызывали у Тани такую безысходность, что хотелось выпрыгнуть из окна, повиснуть на столбе ближайшего фонаря и тихонько подвывать, раскачиваясь из стороны в сторону.

Когда Таня уже решила, что спать больше не сможет никогда, – такое случается, когда слишком много думаешь, – сон все-таки пришел. Но такой, что Таня затосковала по бессоннице: ей привиделось, что она лезет по отвесной стене на мрачное серое здание и почему-то знает, что там, внутри, проходит международный форум «Синтезия». Цепляется ногтями и какими-то железными крюками за фасад, внизу – пустота, кажется, одно лишнее движение – и Таня рухнет, да так, что ее не соберут в подобие человека даже самые опытные патологоанатомы. И плана у нее толком никакого нет, зато к поясу привязаны гранаты, висят гроздьями и опасно позвякивают, стукаясь друг о друга. И когда Таня наконец подтягивается к самому важному окну, то видит через грязное стекло, что на сцене вместо Байгозина выступает Ваня. Шагает туда-сюда перед публикой в дорогом костюме и стильных узких очках без оправы, и полный зал девушек ему аплодирует в экстазе. И тогда Таня из последних сил выдергивает зубами чеку, швыряет в приоткрытую форточку гранату, и она катится по проходу между рядами прямо к сцене. Чпок! – и она выплевывает облако блестящих конфетти. В зале становится тихо, а Красков смотрит на Таню через окно, ехидно улыбается и выдает:

– Танечка-Танечка! Хорошая моя, когда же ты наконец повзрослеешь?

И тут ее пальцы, мокрые от холодного пота, соскальзывают, и Таня летит вниз, в непроглядную черноту.

– Эй! Танюха! Тандыр! – доносится оттуда глухой, как из консервной банки, голос Люськи…

Таня с трудом нащупала границу между сном и явью, а когда уцепилась, то заставила себя раскрыть глаза. Над ней нависало круглое, как сырная головка, и примерно так же пахнущее лицо Люськи.

– Ты чего? – Таня подскочила от неожиданности.

– Это ты чего! Кричала тут… Кошмар, что ли?

– Не то слово… Я тебя разбудила?

– Ну… Через полчаса все равно вставать. – Люська присела на край Таниной кровати, подобрав ночнушку. – Я вот что… Ты из-за Коли своего психуешь, да? Не, он козел, козлище тот еще. Я сама тебя подбивала ему надавать по первое число. Но я это… Ну, может, перегнула слегка?

– В смысле? – удивилась Таня.

– Ну, не твое это… – Люська замялась. – У тебя по ходу крышак отъезжает уже из-за всего. Зря я, короче. Ты вон вчера пришла, сама на себя не похожа. Сегодня ночью вопила, как мой дядька, когда у него камень почечный выходил. Ну, кому вот оно надо, а? У тебя в группе девиц теперь целый табун, пусть они сами Байгозина и порешают, как хотят. Давай я с Ларисой сама поговорю еще разок, может, она тебя возьмет. Ну, хоть на испытательный.

Таня ушам своим не верила. Люська, которая вчера еще ее руками и ногами выпихивала, которая сама же и была главным инициатором всего возмездия, вдруг предлагает сдаться? Пойти и ползать на пузе перед Ларисой? Опять унижаться? Таня откинулась на подушку и провела рукой по лицу, стараясь проснуться окончательно.

– Ты издеваешься, да? – протянула она.

– Нет, просто чего-то жалко тебя стало.

– Жалеть, Люсь, надо Байгозина. – Таня приподнялась на локтях. – Я не понимаю: ведь все знают, что он за птица, и пытаются меня отговорить. Вы что все, реально не видите, что он делает?

– Да нет, я…

– Он Ольгу довел до того, что она потом у психолога год лечилась. И до сих пор ходит. И компроматы все ее завернул. И сейчас – я свалю, и он подумает, что он вообще безнаказанный. Он же богом себя считает!

– И я тебе это говорила, – вставила Люська.

– А я не слышала, потому что он мозги умеет промывать. И сейчас тоже – все решат, что просто какая-то ревнивая девка взбаламутилась, а он – гений. И все это опять загнется, не начавшись. Нет, я теперь должна все доделать! Сейчас момент тем более удачный.

– Так ты узнала насчет журналистов? – Люся оживилась.

– Нет, с этим лажа, – вздохнула Таня.

– Тогда почему момент удачный?

– Потому что, если пресс-конференция пройдет гладко, Байгозин подумает, что больше никто к нему лезть не будет. Расслабится, понимаешь?

– И? Ты потом такая – бабах! – к нему на тренинг?

– Бери выше, – Таня довольно ухмыльнулась. – «Синтезия».

– Это что, тоже лекция такая?

– Это его выступление на крупнейшем международном форуме. Туда билеты от двадцати тысяч стоят.

Люська даже присвистнула.

– Тут Челентано в Москву приезжал – и то дешевле! Он за эти деньги должен минимум станцевать!

– Стриптиз, еще скажи.

– Не, – поморщилась Люська. – Я бы приплатила, только бы не раздевался.

Таня рассмеялась. Раньше ее задевали Люсины подколки в адрес Байгозина, теперь она и сама недоумевала, что нашла в этом невзрачном мужичонке. Вот бы и остальные так же прозрели…

– Погоди, – Люся посерьезнела. – Если у них там супермегафорум, то там, поди, и охраны пруд пруди? Рамки всякие, менты, заборы… Как перед матчем «Спартака». Нет?

– Скорее всего, да. – Таня задумчиво намотала уголок пододеяльника на палец. – Я плохо помню, меня Коля два года назад брал на Тима Робинсона.

– Что-то знакомое… Это певец, что ли? У него вот это… Сейчас… Самбади… Нет… Ай лав ю…

– Нет, Робинсон – коуч. Вроде Байгозина, только масштабы другие. Вот с Коленькой разберемся, возьмусь за Робинсона.

Таня, конечно, шутила, но лишь отчасти. Что-то заманчивое было в идее очистить мир от лжецов и губошлепов восьмидесятого уровня. Нет, без криминала, само собой. Никаких тяжких телесных. Но ведь кто-то должен донести до нового поколения людей, которые считают себя скептиками и прагматиками, что расплодившиеся, как хомяки, коучи и бизнес-тренеры – не что иное, как обновленная версия экстрасенсов. Да, может, они и не врут открыто про заряженную воду, магическую силу камней и чистку от порчи, но берут деньги за бесполезное повторение прописных истин. Ошибись аудиторией, попади на лекцию Пети Камушкина, а не Коли Байгозина, – ты ведь не заметишь разницы. «Оторви зад и начинай работать! Будь собой! Иди к мечте!» Если с таким усердием выкрикивать русские поговорки, эффект будет примерно тот же: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда! Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! Баба с возу, кобыле легче!» Ну, или что-то в этом духе. Просто сборник пословиц стоит рублей сто, а билет на «Синтезию» – двадцать тысяч.