Фрэнсин Проуз - Изменившийся человек

В итоге заметка в «Таймс» сработала. Этой заплатки в городском разделе оказалось достаточно, чтобы начался ажиотажный спрос на билеты, и в результате — аншлаг. Нолан был бы рад получать по доллару каждый раз, когда Бонни говорила, что людям придется искать эту заметку с лупой. Но скуплены были почти все места на этой жрачке у жрецов. Что сказал бы Реймонд, узнав, что Нолан проповедует в храме?

На пресс-конференции он впервые услышал, что ему предстоит выступить на ужине. Это было не совсем честно. Он не мог отказаться в присутствии газетчицы. Нельзя ударить лицом в грязь. После этого Нолан убедил всех: он может сделать это, даже если ему половину мозгов отстрелят. Но с какой стати там поверят его словам, учитывая, кем он был? Как будто у них есть хотя бы отдаленное представление о том, кем он был. И кто он теперь.

Нолан не в обиде на Бонни и Мейера за эту уловку — пригласить его на ужин к старику, проверить, не понесет ли их новая лошадка. Но разочарован. Что она ему лила в уши, какой у него могучий ум? Видно, не такой могучий, чтобы вести себя прилично за столом с богатыми паразитами.

Сегодня Бонни — его эскорт. Гейша. Они идут к Мейеру вместе. Встречаются в холле после того, как Нолан сбегал в туалет проверить подмышки, рубашку, галстук и прическу. Кошмар. Рубашка мокрая насквозь. Волосы торчат шипами. Галстук Бонни ему купила отвратительный.

Кабина лифта — битком, так что можно хотя бы не разговаривать. Нолан преодолел свой страх подхватить заразные болезни, пока едет в металлическом чулане, подвешенном над глубокой шахтой. Странно, после первого дня он ни разу не видел Накачанного Карлика. Так что, может быть, он Нолану померещился. Или просто приезжал по делу. Или у них с качком разные расписания.

Машины едва ползут, но Бонни все равно хлопает пальцами каким-то занятым такси. Какой нормальный шофер захочет их подобрать? Один взгляд на Бонни и Нолана, и какие два слова возникают в голове? Паршивые чаевые.

У них была видеокассета с выступлением Дэнни Гловера, где он метал икру из-за того, что таксисты не останавливаются, потому что он черный. Ребята в ДАС смотрели, разинув рты, пока кто-нибудь один не срывался. Чего он жалуется? Что тупые пакистанцы не могут отличить богатого актера-негра от обыкновенной уличной шпаны? Большинство из них, наверное, ни разу в жизни не ездили на такси.

Нолан предпочел бы не брать такси. Уж больно хорошо все складывается, обидно погибнуть из-за какого-то корейца, для которого человеческая жизнь не имеет ценности. Прежний Нолан еще не совсем исчез. Нолан еще слышит свой голос, хотя теперь он подголоском у Мейера и Бонни, ведущих мелодию. Каждая человеческая жизнь ценна. А Реймонд, в гармонии с идеями ДАС, поет, что главная ценность для тебя — жизни твоих родных и твоя собственная. И с этим трудно спорить, что бы ни говорил Маслоу.

Что же на самом деле думает Нолан? Сперва позаботься о своей шкуре. Тогда сможешь спасать чужие. Не связывайся с полицией. Следи, что у тебя за спиной. Выживание наиболее приспособленных. Усомнишься в этом, и ты покойник. Другая любимая передача у Реймонда — «Уцелевший» [33] «Уцелевший» — американское реалити-шоу. Русский аналог — «Последний герой». . Реймонд и друзья любили распаляться из-за того, что тратятся миллионы на доказательство очевидной истины: человек человеку волк. А еще что им нравилось в «Уцелевшем» — он показывал, как еврейское телевидение старается, чтобы никогда не выиграл нормальный белый человек. В ДАС считают: когда по-настоящему прижмет, каждый заботится о жизни своих сородичей больше, чем о жизнях других рас и религий. Таков наш вид, так всегда было. Это никогда не изменится. Заложено. Реймонд обожал это словечко, почему Нолану оно и ненавистно.

— Может быть, лучше пешком, — говорит Нолан.

— Пожалуй, — соглашается Бонни. — Приятный вечер. Мы вышли с запасом. Зараньше, как говорят ребята.

Чем сильнее волнуется Бонни, тем чаще она вспоминает своих ребят. Нолан не может упрекнуть ее за то, что она нервничает, направляясь с ним в гости к Мейеру Маслоу.

Темп ходьбы задает Бонни. Хоть и загодя, они спешат, лавируя в толпе. Печальный хвостик Бонни подпрыгивает на затылке. Нолан чуть отстает, чтобы наблюдать. Сегодня утром она одевалась год. Они опоздали на службу. В черном костюме и соблазнительной белой блузке она, если не очень присматриваться, выглядит даже чуть-чуть сексуально, чуть-чуть как школьница. Бонни похорошела с тех пор, как Нолан увидел ее в первый раз. Ну, он подарил ей проект, дело… а кроме того — весна. Вечерний воздух прохладен и свеж, окутывает улицы нежно-голубой дымкой с окисью углерода.

Перед уходом Нолан принял викодин, но он еще не подействовал как следует. Приняв его до ужина, Нолан нарушил собственное правило. Но чего там, сегодня особый случай. С минуты на минуту придет химическая помощь, лекарство мягко сгладит острые углы вечера.

Когда они сворачивают на Пятьдесят седьмую улицу, кто-то задевает Нолана за плечо. В груди вскипает едкое раздражение. Забитые лифты он научился терпеть, но на людных улицах еще трудновато. По сравнению с первым днем в Нью-Йорке спокойствия не сильно прибавилось.

Нолан понимает, что это чистая паранойя, но повсюду — Реймонд. Повсюду. Притаился в каждом подъезде. Выплывает из встречной толпы, мелькает на краю поля зрения. Это он показался из-за угла?

Второй раз кто-то касается его, он круто поворачивается. Это Бонни. Как она очутилась сзади? Только что была впереди.

— Посмотрите! — Бонни держит его за локоть. Они почти никогда не прикасаются друг к другу. Старательно охраняют буферную зону. Нолан не очень понимает, почему. Прикосновение Бонни — не то же самое, что прикосновение девушки. Иногда он подумывает — а почему нет? Потому что местечко тепленькое, и он не хочет испортить его, позволив себе хотя бы одну мимолетную сексуальную мысль насчет Бонни. Даже если других женщин поблизости нет, даже если он живет в ее доме, даже если он ей нравится, а она, возможно, ни с кем не спала с тех пор, как ушел кардиолог.

Слишком большая ответственность. Бонни взрослая женщина. У нее дети. Но мысль у него мелькала . Есть чему удивляться. Нолан ни с кем не спал с их прошлогоднего лагеря.

Пальцы Бонни съезжают к его запястью. Они практически держатся за руки. Она кивает на большую витрину. Черная и белая одежда на вешалках пляшет, как кордебалет мультяшных призраков в опустошенном магазине.

— Здесь когда-то была закусочная-автомат. — Бонни говорит так, как будто это она сидит на наркотиках. — Папа приводил меня сюда по дороге в музей. Мы засовывали монетки в щель и получали яблочный пирог. А! Это не так уж далеко от работы. Я почти никогда здесь не хожу.