Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

— Ну, ты, начальник, загнул, столица, Европа, куда еще, врать ты, паря, горазд, — Павел на минуту оторвался от локатора и покачал взъерошенной головой, — наш номер ФСБэшники не засекут, он зарегистрирован и закодирован в Пусане и GPS навигатор я временно отключил, но береженного бог бережет, я в смысле, что даже шефу не доверяешь, хе-хе, такие вот дела. Неужели сыщики до сих пор не поняли с кем имеют дело, я тебя всего три дня знаю, не считая красного «Шолохова», а уже понял, что ты малый не промах и лебедку с ловушками я тебе не с проста так подсунул, хотел поглядеть, на что ты способен в обычном рыбацком деле, хвалю, не подкачал. — Павел почесал затылок, склонился над картой японских островов и постучал измерителем по проложенному курсу.

— Узнаю родные места, Хоккайдо и порт Отару для меня, что дом родной, а так называемая родина становится с каждым годом все более похожей на злую мачеху, где у тебя уже не осталось ничего родного. Русский язык коверкают, эмигранты заполонили города, в правительстве, в банках, у газовых и нефтяных скважин присосались американо-жидовские упыри, национальная культура уничтожается, простой народ живет в нищете, за рабский труд платят копейки…, да всего не перечислишь и все туда же браконьеры. А ты помнишь при советах банки красной икры или крабов достать было невозможно, а сейчас завалены все прилавки, потому, как рыбы, краба и других биоресурсов в океане немерено, если их с умом добывать и в первую очередь по дешевле продавать своему народу, а на экспорт — не по демпингу, а по мировым ценам, как и на нефть. У нас ведь свое некачественное топливо в два раза дороже, чем закупное из Эмиратов в Корее, как и вода, и продукты, даже портовые сборы во Владике и Находке выжимают по максимуму, ну кто к нам пойдет, вот потому я и пашу на вонючих корейцев, они хоть платят, как людям… — Павел посмотрел на смеющееся лицо Смагина.

— Ну, чего ржешь, не прав я?

Игорь кивнул головой и набрал новый номер.

— Приемная генерального директора ОАО «Норд Никель сталь» слушает.

«Вот, тупорылый северянин!» — Смагин прикрыл трубку ладонью, — дал номер приемной, он что же, не знает, что любая даже самая преданная секретарша работает минимум на два фронта, чтобы иметь запасной аэродром.

— А кто его спрашивает? — заверещал в трубке юный девичий голосок с другого конца земли.

— Скажи Смагин Игорь из Владивостока…

— Я на связи, привет, Смагин, клянусь, не ожидал твоего звонка, никак к нам в гости собрался? Хорошо застал, а то я все время в разъездах, — Борисыч тяжело выдохнул в трубку, словно ему не хватало воздуха и продолжил, — времени нет, даже поесть, как следует.

— А что так дышишь, старина, небось с молоденькими девчонками западал, а я тебя потревожил…

— Куда там, Смагин, измотался я весь с этим проклятым бизнесом, все на мне, никому ничего доверить не могу, пашу как вол!

— А я к тебе, Борисыч, в гости собрался, есть кое-какие дела, заодно и перекур себе небольшой устроишь.

— Давай, Смагин, жду, только заранее предупреди о своем прилете, машину пришлю, короче встречу, как полагается.

— Ты мне, Борисыч, свой сотовый дай, чтобы девчонки твои особо ушки не грели…

— Окей, Смагин, записывай…

— Ты что же это, капитан-лейтенант Дубина, совсем там на своем сторожевике свихнулся, глянь, паскуда, на карту, ты ведь давно в территориальные воды Японии залез. А если их «Орион» с воздуха тебя засечет, или спутник, все международный скандал и твоя дурная башка полетит, и я погон лишусь…

— Да я, капитан второго ранга, браконьера преследовал, трое суток за ним охотился, уже почти накрыл, но выскользнул прямо из рук, угорь проклятый…

— Молчать, сам ты угорь, ты бы его еще во внутреннем Японском море ловить начал, немедленно возвращайся на базу и мне объяснительную на стол. Ты что же, гаденыш, возомнил себя хозяином корабля и всего океана, ну, ты еще плохо знаешь капитана второго ранга Григория Слепцова, я-то тебя научу свободу любить, все, конец связи…

Василий Дубина повесил трубку и с ненавистью посмотрел на рулевого матроса, затем манипулятором сбросил обороты двигателя до среднего хода.

— Право на борт, ложимся на обратный курс, старпом, запиши в судовой журнал координаты, время, лежим в дрейфе, аварийный ремонт двигателя. — Дубина с тоской посмотрел на чистый горизонт: «Эх, еще бы сутки хода и накрыл бы я этого неуловимого «Пашку-краба» с поличным. Ничего, никуда он от меня не денется, подежурю возле Курильских островов, другого пути у него нет, как через Сангарский пролив на Южную Корею, вот здесь я его и прищучу. Наверняка с ним и валюта будет, и липовые судовые журналы, и «удобные флаги», так что получит разбойник по полной, а с начальством договориться можно, ведь победителей не судят».

Через сутки браконьерская шхуна «Громобой» медленно и осторожно заходила в небольшую и тихую бухту японского порта Отару, приютившегося на северо-западном побережье острова Хоккайдо. Океан успокоился, его могучее дыхание лишь слегка покачивало шхуну, скользящую под рокот дизеля на самом малом ходу мимо стоящих на рейде океанских сухогрузов под разными флагами морских держав со всего мира. На одном из самых потрепанных по виду, с ржавыми бортами транспорте Смагин заметил российский выцветший, с потрепанными от ветра краями, триколор. «От себя не убежишь» — мелькнула в его голове избитая фраза. Он попытался отогнать от себя воспоминания, но почему-то не смог или просто не захотел.

Здесь, вблизи чужого берега, где, даже цвет морской воды и кромка берега была какого-то другого, чуждого его душе цвета, Игорю стало вдруг ужасно тоскливо и обидно, что ему русскому человеку, приходиться прятаться и от своих и от японцев без имени и документов на браконьерской шхуне среди небритых, обросших ракушками и водорослями мореманов и спрашивается, ради чего, да ради кучки зеленых пачек банкнот, на которые можно получить крупицу удовольствий от той жизни, что дала тебе мать…! Игорь встряхнул головой: «Начал философствовать, значит, наступает старость, а это мне ни к чему…» — он вышел на спардек и подставил лицо солнцу, кровь снова закипела в жилах, заливая все тело блаженными потоками радости.

Моряки «Громобоя» ловко развесили вдоль бортов пузатые, похожие на беременных моржих, резиновые кранцы, «косявый» легко метнул выброску на причал, где ее принял кривоногий с шапкой седых волос на голове, японский швартовщик. Он зацепил выброску за буксировочную скобу на своей мини «Хонде», юркнул в кабину и, поддав газу на педаль акселератора, потянул провисший швартовый из воды. Через десять минут «Громобой» уже стоял смирно, словно стреноженный конь, крепко прижатый к причалу туго набитыми новенькими, закупленными еще в прошлом заходе у местных шипшандлеров, надежными швартовыми концами.