Варвара Еналь - Птица и охотник [litres]

– Это Зал Поклонения древних суэмцев, – сказал Ог, – это хорошее место. Суэмцы не призывали духов Днагао, в те времена этих клятых духов не было еще на землях Суэмы. Здесь были города мудрых , и Зумма входил в число семи главных городов. Братство Ищущих они назывались. Это старейшины семи городов открыли Дверь, из-за которой появились духи Днагао и проклятие суэмцев, превращающее тех в выродков.

– А оно тоже здесь, это проклятие ? – почти шепотом спросил Еж.

– Нет. Дверь находится около древнего Хаспемила, не здесь. И она уже закрыта, если ты помнишь. Теперь вряд ли кто сможет открыть эту Дверь, ведь мудрые , нашедшие способ справиться с ее запорами, давным-давно погибли.

– Они стали баймами, проклятыми ? – все так же тихо продолжал спрашивать Еж. – Говорили, что баймы раньше были суэмцами, да?

– Так и есть. – Ог посмотрел на Птицу и спросил: – Как Травка?

– Что ей сделается? – пожала плечами девушка.

– А это что? – спросил Еж и ткнул пальцем на глубокие бороздки, вырытые в широком парапете, опоясывающем стену.

– Не знаю. Сейчас посмотрим, – хозяин приблизил факел к бороздам. Затрещали, рассыпаясь, искры, и вдруг по краю парапета вспыхнуло белое пламя. Оно побежало торопливой дорожкой по всему периметру зала, и белый свет охватил арки, стены, мозаику и уходящий ввысь полукруглый потолок. Птица увидела и выложенную из мозаики великолепную, многогранную звезду под самым куполом зала, и ее тонкие лучи, разбегающиеся по стенам и вплетающиеся в узоры.

– Здесь когда-то было электричество, – проговорил Ог.

Последнее слово Птица совсем не поняла, потому лишь пожала плечами, но хозяин тут же пояснил:

– Вечные огни, которые не гаснут. Огни суэмцев. Тут они когда-то тоже были. И ладьи их, которые двигаются сами по себе, и еще много чего странного и интересного. Древние суэмцы отапливали свои дома с помощью вечных огней.

– Да как же можно ими дома отапливать? Это же не хворост, – пробормотал Еж и вдруг воскликнул: – Вот тут есть еще один проход! А там тоже загорелись странные огни, которые ты, Ог, зажег!

Действительно, повернувшись на голос парнишки, Птица тоже увидела полукруглую арку, а за ней еще один зал, стены которого покрывали более целые рисунки и надписи, и по периметру этих стен плясали небольшие белые язычки огня.

Птицу охватил священный трепет. Она слышала о Создателе – это он посылал Знающих, а также создал мир и духов Днагао. Он был великим Богом, но люди стали слишком далеки от Него. Создатель покинул свое творение – так говорили жрецы храмов. И к тому же, Знающим поклонялись Железные рыцари, и поклонение их было пугающим и непонятным.

А эти залы строили еще в те времена, когда, по словам жреца Дим-Хаара, Создатель находился рядом, и люди чувствовали Его. Неловко переместив Травку с замлевшей руки, Птица подумала, что у них нет права находиться в древнем храме, иначе можно прогневать Великого и Сильного Бога и заполучить проклятие суэмцев. Ведь те слишком дорого заплатили за непослушание и потеряли свои чудесные города, ладьи, негаснущий огонь и много чего другого – чудесного и необыкновенного. Вместо этого они получили вечную злобу, вечное проклятие и черные земли Меисхуттур, на которых ничего не растет.

Создатель очень мстительный, Его нельзя задобрить браслетами или жертвоприношениями. Дим-Хаар говорил, что даже большими храмами Ему нельзя угодить. Это не духи Днагао, чьи правила были просты и хорошо известны.

Зачем только Ог привел их в этот подземный храм?

Птица не решилась пройти еще через одну арку – странные белые огни пугали ее до смерти. Почему они горят? В ложбинках нет дров, вообще ничего нет. Откуда тогда этот странный белый огонь? Почему он не трещит, не пылает, а ровно поднимает язычки, точно лепестки диковинного цветка?

Все это означает только одно – проклятие …

Птица попятилась, но бестолковый Еж проворно нырнул в арку и закричал оттуда:

– Тут есть какая-то карта! Клянусь зменграхами!

– Нашел, кем клясться, – пробормотал Ог, поморщился и прошел вслед за парнем.

– Да, это действительно карта, точнее ее половина, – послышался его голос.

Любопытство одолело Птицу. Осторожно ступая, она поставила Травку на пол, тряхнула занемевшими руками и заглянула за порог. Огромный каменный постамент или каменный стол – непонятно, как правильно его называть – стоял в середине помещения. Сверху на нем темнели выполненные из какой-то невиданной ранее черной древесины плиты. Еж осторожно потер края ближайшей, и она тускло блеснула лаком. Один из псов тоже пробрался к постаменту, замотал головой, фыркая и словно возмущаясь количеством пыли, что была повсюду: в углах, на стенах, на полу и на загадочной карте, которая и на карту-то вовсе не походила.

– Тут должно быть четыре квадрата, – заметил Ог.

Птица приблизилась. Каменный постамент был разделен на четыре равные части, и в каждой из них должно было лежать по черному деревянному квадрату карты. А лежало только два.

– Это древесина железного дерева, – пояснил Ог, – сосны-нгурхори. Сейчас уже забыли, как ее выделывать, а раньше суэмцы умели. Нгурхори не горит в огне и не тонет в воде, да и время не имеет над ней власти. Ее смола делает древесину крепкой и невосприимчивой к гниению. Потому карту вырезали на четырех плитах из древесины нгурхори.

– Только не понятно, куда эта карта ведет, – заметил Еж.

– Потому что тут осталась только половина карты, еще две четверти куда-то делись.

– Все равно не понятно. Должны быть нарисованы север и юг, роза ветров, которая указывает направление, – ее всегда изображают на картах моряки – и надписи, без них никуда. А тут ни надписей, ни розы – ничего нет. Как разобраться?

– А нам-то зачем разбираться? – Ог поднял брови, мотнул головой и подошел к постаменту. Дотронулся до карты и заметил:

– Крепко сделано, на совесть. Видимо, оторвать ее не смогли, потому и оставили. Ну а мы заберем, на всякий случай. Судя по надписям на стенах, здесь раньше была комната для молитв старейшин города. Сами читайте.

Птица послушно подняла голову и прочла одну из надписей, что тянулась над изображением огромного дерева с раскидистыми ветвями. «Молитвы старейшин народа Твоего Ты услышишь и пошлешь мудрость и знание» – вот что гласила надпись.

Ог тем временем протянул здоровую руку, коснулся черных квадратов, и каменный стол чуть вздрогнул. По нему густой сетью разбежались крохотные трещинки. Просели нижние камни, откололись куски от столешницы. И черные части карты медленно и неуклонно стали падать. Ог мгновенно подхватил их обеими руками, поморщился – видимо от боли в ране – и велел Ежу: