Алексей Баев - Введение в человечность [СИ]

— Вася! — закричал я во весь голос, но друг меня не слышал.

Тогда я что есть мочи напрягся, и, выпрыгнув сквозь бутылочное горло… со всей силы оттолкнул его в сторону, а сам в ту же секунду лишился сознания…

Сколько времени я находился в беспамятстве, одному Богу известно. Но, когда очнулся, понял, что все вокруг, да и во мне самом безвозвратно изменилось. Было очень холодно, спину аж жгло. Не удивительно, ведь я лежал на снегу, а вокруг толпились люди, которые склонялись надо мною, что-то говорили, показывали пальцами… На их лицах читалось любопытство, перемешанное со страхом и, кое у кого, с жалостью. Ни Васю, ни Олега в толпе я не нашел…

— Господи! — расслышал я сквозь грохот проносившихся мимо машин пронзительный женский голос. — Да вызовите же вы, наконец, скорую! Он же совсем замерзнет! Что вы за люди-то такие?!.. Эй, мужчина, давайте сюда ваш телефон!.. Алло, скорая?!.. Я с вокзальной площади звоню… Тут на снегу лежит почти без сознания абсолютно голый человек… Какие документы, я ж говорю — он голый!.. Молодой, лет тридцати… Мужчина…

Со времени тех знаменательных событий минуло почти два с половиной года. Я до сих пор живу поблизости от действительно славного города Йошкар-Ола, куда таким удивительным образом закинула меня Судьба. Но думаю, что совсем скоро вернусь домой. Зная дорогу, это плевое дело. К тому же один наш врач завтра в Питер на конференцию едет.

Кстати, старик Сократ не ошибся. Я действительно стал одним из вас… Видать, постиг суть этой самой человечности, хоть до сих пор так и не отдаю себе в этом отчета. Но душа моя просится назад, в маленькое рыжее шестилапое тельце, постоянно подпинывая воспоминаниями о былых победах, не прошедшей до сих пор любви и делах застенных, государственных. Но давайте обо всем по порядку. Хорошо? Вот и договорились.

Тогда, зимним январским утром 2005 года, я пережил настоящий шок. То ли силою своей мысли, то ли следуя какому-то высшему предопределению, я превратился в человека для того, чтобы спасти жизнь моего лучшего друга.

Вася отделался легким испугом, об этом я узнал на следующий день из газеты, лежа в пятиместной палате травматологического отделения республиканской больницы с обморожением нижних конечностей, закрытым переломом ключицы и сильным сотрясением мозга.

Мне повезло. Да, да, не удивляйтесь, именно повезло! Иначе как бы смогли, если б не сотрясение, психиатры, которые забрали меня прямо из республиканской больницы в лечебницу более узкого профиля, объяснить «неадекватное» поведение пациента, мнящего себя тараканом-перерожденцем. Естественно, что насекомое (кстати, я узнал, что данное слово не прилагательное, а существительное, поэтому рода не меняет, оставаясь все время в среднем), пережившее стресс подобный тому, который пережил я, некоторое время находилось не в своем уме. Честно говоря, я теперь, прожив столько времени в вашей шкуре, и мыслю-то отчасти человеческими категориями.

А тогда, сразу после перерождения, я никак не соглашался полностью признать свершившийся факт, упорно считая себя тараканом. На вопрос ввалившейся без моего приглашения в нашу палату полной неулыбчивой докторессы (это еще в травматологическом), где и когда я родился, ваш покорный слуга ответил честно — в Петербурге, под кухонной раковиной в одной из квартир на улице Зины Портновой 24-го октября 2004 года… Под общий хохот товарищей по несчастью… Имя и фамилию тоже сказал свои собственные — Агамемнон Сократов… Национальность — тевтонец, масть — рыжий с крапом, вид — из насекомых тараканов…

Короче, выписал себе направление в неопределенный «до полного выздоровления» отпуск. Кто ж знал, что оно, — ваше пресловутое выздоровление, — окажется таким бесконечно долгим?

Кстати, я со временем научился вести себя правильно — по-людски, как сказал бы мой Вася. Врать, то есть, и изворачиваться. Теперь все зовут меня Абрамом Грековым, урожденным Ленинградцем, попавшим сюда, в пригородное село С-ка, вследствие пережитой глубокой душевной травмы, вызванной алкогольным интоксикозом. В крови (у меня в теле, представляете, есть настоящая красная кровь), видите ли, были обнаружены следы алкоголя, сколько-то там промилей, не совместимых с нормальной жизнедеятельностью ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО (!) организма…

У меня теперь и паспорт есть, который лежит в сейфе главврача и мне совершенно не нужен. Я, помнится, даже анкету заполнял… Ух, такого в ней понаписал, самому теперь вспоминать дико. И капельку стыдно. А тогда от души веселился: только что прочитал книгу Венедикта Ерофеева, замечательного, вам скажу, русского писателя. Жаль, между прочим, что до сих пор в полной мере не оцененного…

Я за эти два с лишним года вообще много книг изучил. Слава Богу, больничная библиотека здесь вполне приличная. Скрупулезно разглядывая картинки, перелистал «Иллюстрированную энциклопедию насекомых», познал «Капитанскую дочку» Пушкина, оценил по достоинству «Идиота» Достоевского, посмеялся над «Мертвыми душами» Гоголя, весь испереживался за судьбу Булгаковских Мастера, Маргариты и миляги Шарика, поцокал языком над Пелевинской «Жизнью насекомых»… Кстати, очень неплохая вещица, но сразу видно, что писал человек — уж очень все фантастично и абсолютно неправдоподобно. Как и у Кафки, где всё наоборот. В смысле, человек в таракана превратился. Любопытно, конечно, но слишком сказочно. Хоть и эмоционально.

Но хватит о литературе, ее вы сами знаете (я искренне надеюсь).

Вас, наверное, интересует, что случилось с Васей и Олегом? Меня этот вопрос тоже волнует, потому что слыхом я о них больше не слыхивал. Кроме той самой давней заметки о происшествии на вокзальной площади, где мой поступок описан (хоть и несколько извращен).

Я надеюсь, что не позже чем завтра, сам лично смогу отправиться в Петербург и тогда, если дорога домой пройдет без приключений с фатальным исходом, ждите продолжения моих мемуаров. Или не ждите. Как с вдохновением получится, заранее прошу вашего прощения, если не напишу.

Но, кажется, я отвлекся от темы? Совсем чуть-чуть. Но ведь это не страшно, правда?

Так вот, пробуянив полгода, ни в какую не соглашаясь с тем фактом, что я есть человек, рожденный от человека же, я потихоньку успокоился и начал наблюдать за вашим миром сквозь зарешеченное окно. Конечно, вид из моей «Путинки» был приятнее, но порой, к сожалению, не нам приходится выбирать место жительства. Как говорится, от сумы да от тюрьмы…

Привыкнув к человеческому телу и ощутив некоторые прелести двуногого существования, я занялся делами, на сей момент меня интересующими. Как уже упоминал, читал книги. Научился играть в шашки и шахматы, в письменной речи натренировался, память развил. Вот, накарябал эти мемуары, вспоминая первые главы, написанные еще в бутылке. Даже постарался тогдашнее настроение и стиль насекомого письма передать (Тьфу ты, опять склоняю!).