Борис Лурье - Дом Аниты

Неудивительно, что японские саркофаги с этими изобретательными усовершенствованиями завоевали массовый рынок. Большинство Хозяек предпочитали эти программы, не обременявшие их собственное воображение.

Но что же произошло, когда все стали полагаться на эти суперизысканные приспособления? Рабы, рецепиенты запрограммированного знания, становились умнее; Хозяйки же, перестав использовать свои творческие способности и воображение в деле доминирования, тупели на глазах.

Такой результат был неприемлем. После нескольких экспериментов в нашем Доме отказались от японских машин. Мы пользуемся надежной западногерманской моделью AEG, минимально оснащенной дополнительными функциями, и это восстановило творческую роль Хозяек. В моделях AEG не предусмотрено запоминания или механического повтора. Посему каждый урок, внедренный Хозяйками в этот искусственный разум, уникален и не поддается копированию {26} 26 Allgemeine, Elektricitäts-Gesellschaft («Всеобщая энергетическая компания»). Интерес Лурье к этой компании объясняется тем, что во время Второй мировой немецкая компания AEG использовала труд заключенных, в том числе впоследствии погибших во время маршей смерти в Бухенвальде, где Лурье провел конец войны. AEG прекратила свое существование в 1996 г., а в годы расцвета производила всё — от железнодорожных вагонов, самолетов и автомобилей до стиральных машин, кинопроекторов и мобильных телефонов. Вполне логично, что здесь могли изготавливать эротические саркофаги. .

Этим отчасти и объясняется, почему величие нашего Дома и наших Хозяек неизменно растет, в то время как большинство заведений Свободного мира постепенно выродились в унылые консервативные конторы.

В начале моей службы был заказан и инсталлирован двухместный саркофаг; ставить его можно было как горизонтально, так и вертикально. При максимальной загрузке в него помещались два раба: один стоял, а другой помещался вверх ногами. Или же оба стояли вертикально. Таким образом для удовольствия Хозяек имелись дополнительные комбинации. Двойной саркофаг поднимался до высоты хозяйской промежности, а через отверстия можно было воспользоваться одновременно двумя эрегированными пенисами для непосредственного сношения {27} 27 Временами рассказчик, вопреки гл. 4, признает, что Хозяйки все-таки дозволяют «необычайным манером» себя «пронзать». . Если перевернуть двойной саркофаг вверх дном, можно было наслаждаться языками двух ртов или наблюдать эманации возбуждения из двух пенисов сверху, пока через нижнее отверстие происходит акт облизывания. Порой Хозяйкам нравилось просто наблюдать: казалось, это приносит им удовольствие не меньшее, чем само обслуживание.

Они изобрели множество увлекательных игр: заталкивали каблуки в отверстия для рта и наблюдали за реакцией пениса, раскручивали двойной саркофаг, наблюдая за интервалом между эрекцией и состоянием шока. Они бранили нас за нерасторопное возбуждение. Они придумали новый, гуманный способ добиться эрекции после истязания: возбуждение ускоряется, если непосредственно после встряски вставить в рот слуги хозяйский сосок. Более того, они обнаружили, что результат достигается еще быстрее, если до начала процедуры вставить слуге в анус какой-нибудь предмет. Это редуцировало страхи и приводило к более быстрому и эффективному обслуживанию.

Такая образовательная деятельность официально называлась «маслоделие».

Я уделял нашему «египтянину» много внимания: я был обязан за ним ухаживать. Я смазывал его внутренности и очищал поверхность. Мне доставляло несказанное удовольствие всего лишь раскрывать его капот и созерцать механизм, трогая колеса и шестеренки.

В ухаживаниях за «египтянином» я зашел еще дальше. Работая над ним, я слышал голоса, как на уроке; если саркофаг был перевернут вверх ногами, голос командовал: «Оплюй себя», — а если машина резко разворачивалась: «Выйди из саркофага», — а когда я был внутри и не мог двинуться: «Придвинь колени к подбородку».

Невозможность выполнять эти приказы физически и вера, будто на самом деле я подчинился, — ведь я считал, что это приказывали Хозяйки, а их команды надлежало выполнять беспрекословно, — приводили меня в состояние, выходящее за рамки любого земного опыта. В такие минуты казалось, что рассудок покинул физические пределы тела, а убежденность в том, что я исполняю невозможное, перевешивала физическое знание о том, что невозможное невыполнимо {28} 28 Это «состояние за рамками любого земного опыта» аналогично «выходу в субпространство», который прекрасно известен любому, кто находится в подчинении домины. Подчиненный испытывает это состояние при боли — «выход в субпространство» вызывается внезапным притоком гормона и нейромедиатора дофамина. Наслаждение приносит не столько боль, сколько последующее «эхо»: тело наполняется эндорфинами, которые связаны с дофамином, это вызывает удовольствие, специфическую эйфорию, которая позволяет выносить невыносимое, — и Бобби воображает себя еще более эффективным слугой. .

В начале моей службы всеми слугами руководила одна Анита. В назначенное время нас выпускали из нашего помещения, чтобы мы совершили ежедневный туалет и приняли участие в утренней службе для четырех Хозяек.

Уборные в доме у Аниты должны были быть безупречны, а малейшие нарушения, реальные или мнимые, карались. В дополнительную работу входило ежечасное мытье саркофага, проветривание и смазка подвижных деталей {29} 29 Отсылает к обслуживанию крематориев. Эту работу выполняла специальная группа заключенных, известная как зондеркоманда. Лурье в зондеркоманде не работал. .

В это первое время остальные Хозяйки бездействовали, почти как гостьи или жилички, лишь изредка давая нам мелкие поручения, чтобы формально напомнить, что они здесь тоже Хозяйки. Впрочем, они отказывались от такого подхода во время службы в столовой или во время «маслоделия» в саркофаге. Тогда они становились исключительно требовательными. И отчего-то в такие моменты наименее строгой бывала сама Госпожа Анита.

Альдо, которого призвали на службу четвертым, сильно отличался от нас троих. Его облачили в женское платье и дозволили свободное передвижение по дому в любое время суток. Постепенно Альдо взял на себя руководящие обязанности — он даже составлял наш суточный график, который, разумеется, утверждали Хозяйки.

Мы никогда не замечали, чтобы Альдо шлепнули по лицу или пнули за забывчивость и другие провинности. В отличие от нас, его никогда не проверяли на чистоту. Он не мылся и не принимал душ — по крайней мере я никогда этого не видел, хотя в хозяйские уборные его не допускали. Подозреваю, что под модным нарядом скрывалась антисанитария. Крепкие дешевые духи, по-видимому, должны были отвлекать от зловония. Порой Хозяйки, не вынеся этого смрада, приказывали ему удалиться.