Марк Леви - Влюбленный призрак

До Тома́ вдруг дошла поразительная вещь: отец выглядел гораздо моложе, чем в день своего ухода, ему можно было дать лет пятьдесят, совсем как на той фотографии, которую берег Тома́, – сделанной однажды летом, на каникулах.

– Прядь волос лежит как-то косо, – сказал он, – но это даже к лучшему, так ты смахиваешь на бунтаря.

– Ты купил билеты? – нетерпеливо спросил отец.

– Я купил билет, – поправил его сын.

– Само собой. Дисконтная карта пенсионера в прошлом, теперь я путешествую бесплатно, у моего положения есть свои преимущества. Так когда мы отбываем?

– Завтра утром. Я сложу вещи и попробую с пользой провести день.

– Извини, что напоминаю, но ты еще должен заглянуть к матери и забрать мою урну.

– Как, интересно, я ей объясню, что мне внезапно понадобился твой прах?

– Ты прав, нам нужен план. У тебя есть дубликат ключей?

Жанна удивилась, что так быстро видит Тома́ снова.

– Разве ты не выступаешь сегодня вечером в Вене? – спросила она, открывая ему дверь.

– Нет, ближайший концерт в субботу, в Варшаве.

– Вена, Варшава… Чего ты хочешь, я путаюсь во всех этих городах и датах. Раньше я следила за графиком твоих выступлений, но теперь у меня нет на это времени.

– Ты так сильно занята? – удивился Тома́.

– Милый мой, начиная с некоторого возраста время принимается капризничать. Когда развлекаешься, оно мчится вскачь, а когда бездельничаешь, оно так тянется, что с ума сойдешь. Поскольку я никому больше не нужна, то я решила получать столько удовольствия от жизни, сколько получится – и пока будет получаться.

– Ты прекрасно знаешь, что нужна мне, – сказал Тома́, заключая мать в объятия.

– Прекрати, щекотно! – игриво засмеялась она. – Ты испортишь мне прическу. У меня планы на вечер.

– Опять?

– И завтра тоже.

– Ты с кем-то встречаешься?

– Почему «с кем-то»? Я встречаюсь с массой людей.

– Вот и славно, дальше можешь не распространяться.

– Чему я обязана удовольствием тебя видеть?

– Разве для того, чтобы сын навестил мать, нужны особые причины?

– Может, ты соскучился по моим сигареткам?

– Нет уж, кури свои сигаретки сама.

– Ты вынуждаешь меня ломать голову, – сказала она, выбирая, в какое из двух кресел сесть.

Выбрав то, что справа, она пригласила сына устроиться в левом.

– Что-то ты неважно выглядишь, хочешь что-нибудь поесть или выпить?

Тома́ отрицательно покачал головой.

– Сердечные волнения?

– Тоже нет, на моем горизонте нет ни одной женщины…

– Мой милый Тома́, ты – вылитый отец, но, видит бог, ты совсем другой. Никак не пойму, почему ты до сих пор холост.

– Откуда эта мания обязательно меня женить?

– Я не прочь уже побыть бабушкой, вот откуда.

– Нам некуда торопиться.

– Тебе, может, и некуда…

– Хватит болтать ерунду, время на вес золота, – прошипел с дивана отец Тома́.

– Не мешай мне поступать так, как я считаю нужным, очень тебя прошу!

– Совершенно необязательно разговаривать со мной таким тоном! – надула губы мать Тома́.

Тот попросил у нее прощения, удивив ее свирепым взглядом, брошенным на ни в чем не повинный диван.

– В былые времена в дни печали или влюбленности ты мне звонил, и мы обсуждали все это ночи напролет. Мне очень этого не хватает.

– Я потерял Софи, и с тех пор моя жизнь – это водоворот, вихрь, переносящий меня из города в город, что далеко от идеала для…

– Займемся историей твоей личной жизни? – нетерпеливо запыхтел Раймон. – Ты любил или не любил эту Софи?

– Да… то есть я не знаю.

– Чего ты не знаешь? – спросила мать.

– Действительно ли я люблю Софи.

– Раз так, ты ничего не потерял, – хором резюмировали его родители.

Тома́ находил ситуацию забавной.

– Наконец-то ты улыбаешься! – обрадовалась Жанна. – А то я уже боялась, что мы кого-то хороним.

– Ты даже не представляешь, насколько точно высказалась! – вырвалось у потерявшего бдительность Тома́.

– Значит, кто-то все-таки умер! Кто же? – заинтересовалась его мать.

– Собственно, никто, то есть, как я понимаю, кто-то где-то все время умирает. Лучше сменим тему.

– Ты сейчас такой странный!

– Знаю, недавно мне об этом говорили.

– Что за старую авоську ты приволок?

– Я собирался сходить за покупками.

– Сколько бесполезной трепотни! – не вытерпел Раймон. – Скажи матери, что проголодался, она упорхнет на кухню, а ты тем временем завладеешь урной. Не хватало здесь застрять!

– Ты не сделаешь мне сэндвич? – промямлил Тома́.

– Обязательно, сыночек, какая мать откажется накормить своего ребенка? Я мигом!

– Марш в кабинет! – приказал сыну Раймон.

Тома́ послушно встал и осторожности ради высунул голову в коридор, чтобы убедиться, что мать за ним не подглядывает. Из кухни доносился успокоительный шум.

– Операция «Библиотека»! – скомандовал отец, как офицер на поле боя.

– Операция «Полный абсурд», если хочешь узнать мое мнение, – пробурчал Тома́.

Кабинет хирурга остался таким же, как раньше. Это была большая красивая комната с выходящей на широкий балкон застекленной дверью. Со вкусом подобранная бежевая обивка стен подходила по тону к дубовому паркету. По обеим сторонам от камина, в котором давным-давно не разводили огонь, громоздились книжные шкафы.

– Последняя секция, у самого окна, – подсказал Тома́ отец.

Тома́ привстал на цыпочки и стал шарить за книгами.

Жанна разогрела в микроволновке кусок пирога и, вернувшись с подносом в гостиную, удивилась, не найдя там сына. Услышав в соседней комнате какой-то шум, она оставила поднос на столике и крадучись направилась в кабинет.

– Ты ищешь какую-то определенную книгу? – спросила она.

Тома́ вздрогнул и обернулся.

– Куда ты подевала прах отца? – спросил он без обиняков.

– Что ж, можно и так, – сказал со вздохом отец.

– Я опробовала на нем мой новый пылесос без пылесборника. Перестань, Тома́, не смотри не меня так, я пошутила! Прах там, где всегда был, я, правда, не проверяла, но вряд ли твой отец снова сбежал. После смерти он всегда дома, – если тебя спросят, в чем преимущество смерти, ты можешь…

– Ты хоть иногда скучаешь по нему?

– Ты не возражаешь отложить разговор такого рода до следующего раза? – запротестовал Раймон. – Дождись, когда меня не будет рядом, тогда и…

– Ну так проваливай! – прошептал Тома́.

– Прости, что ты сказал? – насторожилась мать. – Какой ты сегодня странный! Между прочим, ты ищешь совершенно не там, твой папаша покоится по другую сторону от камина, в последней секции, за «Мадам Бовари». Должна же я была хоть как-то отомстить! Можешь встать вот на это кресло, мне лень тащить с кухни стремянку.

Раймон застегнул пуговицу на пиджаке и, явно уязвленный, исчез.