Марк Леви - Влюбленный призрак

– Можешь высмеивать все подряд, если тебе так нравится, но я не шутил, говоря, что не брошу тебя здесь.

– А я шутил без удержу, это неплохой выход, когда не находишь слов, чтобы выразить, что у тебя на душе.

Тома́ поднял с ковра камень.

– Хочешь, убьем одним выстрелом двух зайцев? – задумчиво предложил он. – Рискованно, конечно, но почему бы все-таки не сходить за урной Камиллы? Сразу завершили бы нашу миссию.

Раймон посмотрел в окно на мавзолей.

– Ее там больше нет, – ответил он со вздохом. – Я это почувствовал, как только мы пришли. Отсюда мое немного нелепое поведение, ты уж извини.

– Где же она? – встревожился Тома́.

– Понятия не имею. Наверное, ее муж что-то почуял. Ты слишком похож на меня, возможно, это его насторожило. Этот упрямец привык всегда выигрывать. Один раз он нас разлучил, теперь опять ее похитил. Иди знай, не поспешил ли он развеять ее прах? Словом, это был бы напрасный труд. Идем. Завтра ты отнесешь меня на пляж, и мы простимся – на сей раз навсегда. Не хочу обратно в Париж, предпочитаю остаться здесь, на просторе, там, где жила Камилла. Ты меня понимаешь?

– А какое место в твоем проекте принадлежит мне? Куда мне податься, когда понадобится с тобой поговорить, у кого спросить совета, когда тебя не будет рядом?

– Меня не стало пять лет назад, Тома́. С тех пор ты прекрасно обходился один. Мы будем обретать друг друга в твоей музыке. В один прекрасный день ты сыграешь для своей любимой женщины, дальше ты будешь спрашивать совета у нее. Настанет время, когда ты будешь играть своим детям. Такова жизнь, мне нужно уйти, уступить место тебе.

Раймон отошел от окна, обнял Тома́ и ласково ему улыбнулся:

– Хватит, утри слезы, сынок. Не будем портить то короткое время, которое нам еще осталось провести вместе. Мы отменно развлеклись, пережили много неожиданных мгновений. Разъезжая по конгрессам, я повидал мир, но лучшее путешествие всей моей жизни – это быть твоим отцом.

Манон оставила машину на тротуаре Си-Клифф-авеню. Улица змеилась по одному из красивейших кварталов города. Из окон домов с великолепными садами, один другого больше, открывался великолепный вид на пляж Бейкер-бич и на океан.

Дворецкий, встретив Манон в дверях, проводил ее в столовую, где ее ждал отец в домашнем халате.

– Ты так приоделся перед визитом дочери?

– Не сердись, сегодня мне не захотелось наряжаться. Но от этого мне не менее приятно тебя видеть.

Бартель усадил Манон за стол, ужин был уже полчаса как готов, кухарка уже дважды приходила с вопросом, когда подавать еду.

Манон бросилась к ней с объятиями. Тереза работала у Бартелей так давно, что уже сбилась со счета проведенных здесь лет. Манон, выросшая у нее на глазах, считала ее полноправным членом семьи.

– Он не слишком вас замучил? – спросила Манон Терезу шепотом.

– Сейчас мучается он сам, моя маленькая Манон. У него суровый характер, но меня он щадит. А вы, как всегда, опоздали.

– Выдался долгий денек.

– Знаю, – вздохнула Тереза. – Теперь все позади, вам больше не придется пропадать в том мрачном месте. Мадам лучше там, куда она теперь попала.

– Если она куда-нибудь попала… – возразила Манон.

– Можете не сомневаться!

– У вас особые связи с потусторонним миром? – насмешливо спросила Манон.

– С потусторонним – нет, зато в этом доме от меня ничего не укроется.

– Наверное, я слишком устала. Я совершенно вас не понимаю.

– А я ничего не говорю, не имею права, – ответила кухарка, осторожно переливая содержимое кастрюли в фарфоровую супницу. – Но думать мне никто не запретит. И мысли у меня про то, что дела нехороши.

– Какие дела?

– Никакие! Молчок, рот на замке, таковы распоряжения генштаба. – Так кухарка называла Бартеля, когда тот действовал ей на нервы.

– Какие еще распоряжения? – не унималась Манон.

– Садитесь за стол. Не для того я старалась, чтобы вы ели остывшее. Жалко рыбу, я столько раз вынимала ее из духовки и снова туда ставила, что у нее, наверное, закружилась голова. После еды занимайтесь чем хотите. Будет охота сходить в библиотеку за книгой – сходите, никто вам не помешает.

– Мне охота сходить туда прямо сейчас.

– Ни за что! – Тереза схватила ее за руку. – На войне из вас не вышел бы связной. Прочь из кухни, живо к отцу!

И Тереза изобразила свирепость, как когда-то, когда Манон была маленькой. Даже повзрослев, та не осмеливалась оспаривать ее приказы. Сам Бартель если и позволял себе этот риск, то лишь изредка.

Манон уселась напротив отца и дождалась, пока Тереза поставит на стол суп из зеленого горошка и удалится.

– Тебе бы все здесь поменять. Уж больно мрачные обои и деревянная обшивка.

Она негодующе посмотрела на висевший над камином портрет генерала Шермана, пугавший ее в детстве.

– Тридцать лет он сверлит меня своим сумрачным взглядом. Не мог бы ты подыскать более жизнерадостную картину? А эти вечно задернутые шторы? Что толку жить в таком шикарном квартале, если не видишь происходящего снаружи?

– В своей квартире ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится, а мой дом изволь оставить в покое. Кто этот органист, игравший на церемонии? – спросил Бартель.

– Просто органист, – рассеянно ответила Манон.

– У него есть имя?

– Несомненно, только мне оно неизвестно. А что?

– Он выполнил свою работу с душой. Сколько задора, сколько рвения! Друзья твоей матери остались довольны.

– Это именно то, что требовалось, разве нет?

– Возможно, но получился некоторый перебор. У тебя нет догадок, кто это такой?

– А должны быть?

– Где-то же ты его раздобыла. Директор dignité.com утверждает, что музыкой занималась ты.

– Ничего подобного, не я, а они.

– Это сначала, но потом их музыкант не явился, утром с ним произошел несчастный случай. Ты в курсе дела, раз сама решила эту проблему.

– Почему тебя так интересует этот человек?

– Я не каждый день хороню жену, и потом, тебе известна моя страсть к деталям. Я просто хочу знать, кто он такой. Кстати, ты болтала с ним на протяжении всего приема, игнорируя наших друзей. Очень невежливо с твоей стороны.

– Я тоже не каждый день хороню мать. Хватит с меня политеса и соболезнований. Хочешь знать всё – пожалуйста: я сама просила его от меня не отходить, именно для того, чтобы никто из них ко мне не приближался. Он прекрасно справился с этой задачей, и плевать мне, что подумали ваши друзья.

– И он не представился? Очень странно!

– Я не спросила, как его зовут.

– Тем более странно.

– Что ты пытаешься раскопать?

– Ты не ответила на мой вопрос. Этот музыкант не возник на церемонии сам по себе. Где ты его нашла?