Евгений Князев - Золото имеет привкус свинца

Сергей приоткрыл наполовину дверь и легким щелчком снял «Калаш» с предохранителя. Он вдруг испугался, пальцы рук занемели и не слушались. Вот уже люди в желтых, светящихся фосфором, жилетах подошли вплотную, один из них открыл дверь и замер в ужасе. На него смотрел зрачок ствола всем известного «миротворца» и регулятора отношений — АКМа. Милиционер что-то крикнул своему напарнику, но тут раздался мерзкий скрежет выходящих из ствола целой стаи свинцовых убийц. Пламя выстрелов в последний раз осветило перекошенное, словно в кривом зеркале, лицо, перепуганного насмерть, преданного слуги государева.

Гаишника отбросило на пару метров от машины, его будто огрели оглоблей в районе солнечного сплетения, тучное тело, переломилось, как гнилой чурбан от удара колуна, и здоровенный мент распластался на снегу, раскинув руки, как это делают медиумы при общении с космосом. Второй ловко сдернул с плеча автомат, но еще не успел его поднять, как от трассирующей очереди его лицо превратилось в кровавую кашу. Он мягко опустился в снег, обняв в последней агонии, передний скат военного грузовика.

Лютый ногой вышиб дверь теплушки и выпустил весь рожок автомата в мирно и безмятежно спящих «валетом» на кожаном диване офицеров безопасности дорожной службы. Затем он извлек документы из их нагрудных карманов и кинул в, раскаленную от ненасытного огня, «буржуйку». Выходя, он прихватил из пирамиды еще два АКМа с подствольными гранатометами. Опытный арестант нутром, битого жизнью человека, чувствовал, что главное сражение у него еще впереди, и интуиция не обманула прожженного, прошедшего все ужасы советских лагерей бывшего моряка Виктора Лютого.

— Гони, Писатель, — крикнул он прямо в ухо Серому, — сейчас у нас каждая минута на вес золота. — Он открыл секретный пакет и вытащил пропуск в порт, там же находилась накладная и коносамент на перевозку. Еще в одном пакете с грифом совершенно секретно сообщалось, что после погрузки свинца на «Ангару» офицеру сопровождения и охраны надлежало позвонить по кодированному номеру и доложить о завершении операции, и лишь тогда судну дадут добро на выход в море.

Через полчаса, измученный долгими странствиями, ЗИЛ, тяжело урча перегретым двигателем, притормозил возле небольшого двухэтажного домика на улице Ленина в центре Магадана — столицы колымского края. Лютый нашел взглядом знакомое окно, но оно было безразлично темным и не подавало никаких признаков жизни. Рядом, метрах в десяти от грузовика, остановился «убитый» ПАЗик брежневских времен, и из него выпорхнула на ледяные сугробы женщина в телогрейке и валенках. И, хотя ее голова была закутана белым пушистым платком, у Лютого противно заныло под ложечкой. «Она!» — Виктор узнал бы свою глазастую Валюху из тысячи женщин, ее походка, взмах рук, прямая спина… все такое до боли знакомое…

— Жди, сиди тихо и не дергайся, — Виктор угрюмо посмотрел Писателю в его веселые и чуть трусливые глаза, — я скоро, — Лютый первым проскочил в подъезд и, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на этаж выше заветной квартиры.

Глава администрации Магаданской области Илья Лукич Хренников этой ночью не сомкнул глаз. Он с вечера закрылся в своем кабинете и приказал старшей секретарше заказать ему ужин из ресторана «Тундра». Новенькой, глазастой брюнетке Леночке Каретниковой, обладавшей фигуркой и мозгами куклы «Барби» — «секретутке», как он звал ее среди своих, Илья Лукич дал указание расстелить себе постель на служебном, широком кожаном диване, где он не раз предавался греховным забавам, как со своей старшей секретаршей Вероникой Павловой — тридцатипятилетней евреечкой, приехавшей в Магадан на заработки со своим мужем — старшим лейтенантом, командиром сторожевого катера «Орлан», так и с немногими молодыми дамами, что приходили к нему в кабинет, в основном, с личными просьбами различного характера. Леночка оставалась до поры до времени в резерве.

Слывущий либералом, безотказный к просьбам молодых особ женского пола, глава администрации Илья Хренников наметанным глазом определял цену услуги, и женщины, как правило, соглашались на тайный греховную сделку, совершенно не подозревая, что этот холеный, дружелюбный и ласковый в обращении начальник пишет всю их проданную честь на видео пленку.

Сегодня служебная черная «Волжанка» главы администрации уже сутки стояла под парами у главного входа «белого домика», и холеный розовощекий шофер, «стучавший», по совместительству, на милые шалости своего шефа директору местной Федеральной службы безопасности, откинувшись в теплом кресле, мирно посапывал, воткнув в слуховое отверстие пластмассовый микрофон от сотового телефона.

Илья Лукич нервно ходил по красной дорожке из угла в угол своего кабинета, то и дело слегка одергивал тяжелую штору, где, за покрытым зимним узорами стеклом, в туманном инее виднелись краны и склады магаданского торгового порта. Из Москвы уже звонил «САМ» и пригрозил страшными карами и непредвиденными последствиями для главы Магадана, если спецгруз вовремя не отправят по назначению. Для ускорения процесса Илья Лукич созвонился с местными пограничными и таможенными властями и попросил провести оформление «Ангары» по короткой схеме.

Ближе к полуночи забился в истерическом звоне телефон прямой связи с капитаном порта. Илья Лукич схватил тяжелую трубку черного аппарата.

— Докладывает офицер сопровождения майор Сундуков, — услышал он в трубке хрипловато-приглушенный голос, — только что закончили погрузку спецгруза на «Ангару», трюма опечатали, документы на отправку оформлены, разрешите судну выход в море.

— Дайте-ка трубку капитану порта, — Хренников обтер взмокший лоб накрахмаленным носовым платком.

— Это ты, Петр Константиныч, слушай внимательно, чтобы через час судно вышло в море, не мудри там со своими пожарными тревогами и прочими вашими морскими прибабахами, типа, борьбой за живучесть судна, и другими развлечениями. Власти уже предупреждены, так что действуй оперативно, желаю удачи!

Илья Лукич бросил трубку черного телефона и взял красную с гербом России, которая связывала его напрямую с Москвой и, услыхав на другом конце провода знакомый голос «САМого», он робко привстал с кресла и, согнувшись в рабском поклоне, словно реально предстал пред очи самого босса, бойко отрапортовал:

«Спецгруз на судне, опечатан, сейчас идет его оформление, через пару часов сообщу дополнительную информацию».

— Добро, — в трубке замерла холодящая душу пауза, — как только мне сообщать с американского континента о получении груза, готовь дыру на своем реглане для очередного ордена. А там, глядишь, скоро и в Москву переберешься…, — от этих простых слов у Ильи Лукича радостно забилось сердце, и скупой слезой заблестели воспаленные глаза. «Нет, шалите, рановато меня еще списывали на пенсию» — он погрозил пальцем невидимым врагам и перекрестился. Затем поудобнее устроился в объемном кожаном кресле и нажал зеленую кнопку вызова на селекторе.