Евгений Князев - Золото имеет привкус свинца

— Ты ей еще не сказал, что мы будем попутчиками, — Серый нагло осмотрел с ног до головы побледневшую женщину.

— Заткнись, — Лютый хотел добавить пару крепких слов, но сдержался. — Идите пока в спальню, — обратился он к обомлевшей Анне — и, если хотите жить, сидите тихо, как мышки. Сейчас здесь появится капитан и таможенные власти. Я оставляю коносаменты и прочие документы на столе, вы скажете, что мы покинули борт судна на катере. Не переживайте все будет хорошо, если вы поведете себя правильно. Капитан уже написал мне расписку в получении груза, теперь золото до прибытия в Портленд на его совести. Где ваша дочь?

— Она спит, — тихо сказала Анна, и слезы покатились из ее глаз.

— Ничего не бойтесь и не подавайте виду, что вас кто-то напугал, иначе капитан что-нибудь заподозрит, поднимется шум, стрельба, ну вы понимаете, чем это может для вас кончиться, — Лютый взял женщину под локоть и завел в небольшую спальню с задраенными наглухо иллюминаторами. На большой кровати спала девочка, в свете бледно-желтого ночника было видно ее беззаботное ангельское личико. — А эта дверь куда ведет, — обратился Лютый, к едва стоящей на ногах женщине.

— Здесь туалет и ванная.

— Прекрасный наблюдательный пункт. Через сетку в филенке двери отлично просматривалась вся каюта капитана. Но, все же, лучше кэпа поставить в известность, иначе старый дуралей может натворить много глупостей. Позвоните в кают-компанию и вызовите мужа сюда, — обратился Лютый к Анне все тем же хриплым, леденящим душу голосом. — И не шмыгайте носом, скажите, что-то дочка расхворалась.

Буквально через пару минут в каюту ворвался капитан Литвинов. Не замечая военных, он бросился сначала к Анне, затем в спальню к дочери, которая мирно посапывала крохотным носиком. И тут только он заметил на себе насмешливый взгляд ефрейтора, который направил дуло автомата в его сторону.

— Это что еще за шутки, — прохрипел Литвинов, не узнавая своего голоса, — немедленно покиньте борт судна, заканчивается пограничный досмотр, через несколько минут начнется таможенный, вы, что же, хотите неприятностей.

— Неприятностей никто не хочет, — Лютый подошел вплотную к капитану и грубо толкнул его дулом автомата в солнечное сплетение. Литвинов ойкнул, захрипел и плюхнулся в кресло. Анна взвизгнула, но писатель вовремя сзади сжал ей рот своей мозолистой пятерней.

— Молчи, стерва, иначе порешим всех и дочурку в том числе, — женщина, словно кошка, еще несколько минут извивалась в жилистых истатуированных наколками руках Писателя, но вскоре, затихла и, казалось, потеряла сознание. У нее подкосились ноги, и она повисла у бандита на руках.

— Какие мы нежные, а какие у нас пышные формы, — Серый прошелся по плавным обводам бедер и груди, но Лютый, во время, заметив недобрый огонек, вспыхнувший в глазах подельника, оттащил Писателя от ничего непонимающей женщины.

— Ты что, гнида, хочешь все дело загубить, — он отшвырнул Серого на диван, а женщину усадил в кресло. В холодильнике он нашел початую бутылку армянского коньяка, отхлебнул пару глотков, затем плесканул в стакан и залил в дрожащие побелевшие губы капитанской жены почти половину бутылки «снотворного». Остатки протянул Писателю, — на, успокой свою плоть. — Серый одним глотком допил коньяк и бросил пустую бутылку в урну, заполненную какими-то рваными бумажками.

— Хорошо тебе, небось, со своей Валюхой уже разговелся, пока я в машине караулил ваши трепетные вздохи-охи, а мне что, нельзя.

— Выйдем в море, хоть до смерти затрахай эту пароходскую шлюху, а сейчас слушай только мои указания, иначе пришлют отряд ОМОНА и перестреляют нас здесь вместе с заложниками, сам ведь знаешь на Руси жизнь человеческая — копейки не стоит.

Лютый подошел к капитану, который начал приходить в себя и тихо шепотом произнес.

— Слушай сюда, пес поганый, жизнь твоей семьи, да и твоя никчемная в твоих руках, нам терять нечего, кровушки людской на моих руках столько, что хватит целой банде отъявленных головорезов на вышку. Слышишь шум, к тебе поднимаются власти, оформляй отход, как положено, вякнешь что-то не то, или не дай бог записочку передашь — все умрут страшной смертью. Мы будем в спальне. Сюда никого не пускать, сошлись на ребенка, как только выйдем в нейтральные воды, мы мирно покинем борт судна, нас там встретят. Добро?

Литвинов кивнул головой и трясущимися руками начал перебирать документы на столе. Лютый и писатель, пропустив вперед Анну, скрылись в спальне. В каюту постучались, на пороге стоял начальник досмотровой дежурной группы майор Григорий Сидоркин.

— Ну, что, мастер, мы получили приказ оформить вас по короткой схеме, короче, давай документы, досмотра не будет. Он подписал документы на производство таможенного досмотра на т/х «Ангара», Литвинов черканул свой автограф в наряде на производство досмотровых работ. — Вот и ладненько, кэп, может по маленькой и семь футов под килем.

— Да, да, — спохватился капитан и, быстрее автоматически, вытащил из бара пару бутылок «Смирновской», — что не допьете, забирайте с собой, — улыбнулся он Сидоркину и протянул руку.

— Как скажешь, мастер, — начальник наряда внимательно посмотрел на взволнованного капитана, уложил литровые бутылки на дно огромно кейса, сверху прикрыл документами. — Счастливого плавания, можете давать команде по местам стоять на отшвартовку. — Сидоркин козырнул и вышел из каюты.

К посту ГАИ бронемашина подкатила с выключенными фарами и прожектором. Турулин уже издали в свой инфракрасный перископ уловил, что на пропускном пункте хозяйничает смерть. Он боялся засады беглых бандитов, хотя кроме желтого, запорошенного снегом УАЗика, приткнувшегося железным бампером к окнам теплушки, других машин видно не было.

Давай на самых малых, подходи вплотную и блокируй двери, — приказал сержант водителю, — всем боевая готовность, без приказа огонь не открывать. Симонов, Загорулько за борт, проверить теплушку. Наверняка там то же самое, что оставили эти зверюги там, на колымском тракте.

Солдаты без лишних слов выскользнули через задний люк БТРа и, пригнувшись, перебежками добрались до маленького светящегося желтым светом оконца. Загорулько горячим дыханием изо-рта выхватил, из разукрашенного морозными узорами оконца крохотную, похожую на полынью посреди замерзшего озера, светящуюся глазницу и заглянул во внутрь помещения.

— Ну, что там, — тихо прохрипел в рацию Турулин.

— Еще два трупа и рация уничтожена, что будем делать, командир?

— Попробуем достать гадов в порту, через десяток километров за перевалом по нашей рации сообщим в администрацию города и порта о захвате спецгруза бандитами. Давайте быстро все в машину.