Евгений Князев - Красный пассажир

Уже не сдерживая себя, он целовал ее шею и грудь, ловил губы, от которых исходил аромат мяты и сладковатый привкус помады. В этот момент его не остановила бы ни какая сила, пусть даже пароход пошел бы в эту секунду на дно, это не оторвало бы мужчину от, буквально слившимся с ним, горячим телом женщины. Смагин на ощупь открыл первую попавшуюся дверь в надстройке, и пара оказалась в темном и душном помещении, наполненным шумом, гудящих трансформаторов. «На распределительном щитке у меня еще не было…» — промелькнула коварная мыслишка, но тут же исчезла. Весь организм сейчас был полностью во власти основного инстинкта и все его силы и мысли были мобилизованы на выполнение основной функции — продолжении рода и потому никакая внешняя сила не остановила бы их в этот момент.

Чувство опасности и жар, исходящий от распределительных щитков, нисколько не смутили парочку, а еще сильнее обострили чувства, при которых кульминация любовных игр достигает наивысшего апогея. «Эти чертовы джинсы, кто их придумал» — вертелось в голове у Смагина, когда он пытался стянуть неподдающийся стрейч с овальных бедер, доведенной уже до отчаяния, в бурлящем потоке страсти, девушки. «Зачем я напялила все эти прикиды, ведь знала к кому иду», — чертыхалась про себя Савельева, извилистыми движениями таза освобождаясь от не нужного в этом деле белья.

Женским чутьем она почувствовала странное чувство тревоги, исходящее от мокрого и скользкого от пота тела мужчины и это еще сильнее и сильней увеличивало нарастающее чувство, когда кажется, что ты отрываешься от земли и паришь, как ангел, наслаждаясь всеми частичками своего легкого, словно перышко, тела. Ей хотелось кричать и плакать, и она не сдерживала своих чувств, рвущихся наружу, словно дикие звери из клетки, и только длинный гудок парохода привел обоих в чувство.

Галина стыдливо опустила глаза и вышла из трансформаторной, застегивая на ходу джинсы и куртку. Игорь вышел следом с сияющим от восторга лицом. «Да, может, девчонка, может, видно это ей дано от бога на радость людям», — подумал он, заворожено разглядывающий стройные, обтянутые протертыми на коленях голубыми джинсами, ножки. Ему хотелось ей что-нибудь сказать, но он никак не мог собраться с мыслями. Отвратительные фразы одна циничнее другой так и напрашивались на языке, готовые сорваться по команде одной из миллионов клеток головного мозга, но что-то, еще заложенное предками, тормозили примитивные мысли. Он догнал ее и остановил за плечо.

— Погоди, Галчонок, не обижайся, мало ли чего с дуру не наболтаешь, забудь мои слова, — он чмокнул ее в щеку и тут увидел приближающегося к ним крупного человека в старомодном шерстяном спортивном костюме голубого цвета с белыми полосками на воротнике, манжетах и на поясе, которые ткали на российских фабриках лет двадцать тому назад для экипировки выдающихся спортсменов России. В такой «мастерке», с надписью «РСФСР» на груди и спине, когда-то щеголял и сам Игорь. Спортивный костюм и кроссовки болгарской фирмы «Ботас» гонщикам из Владивостока выдали после победы на чемпионате Росси по гребле, и в нем Игорь дефилировал по городам Украины, Белоруссии, Эстонии, практически, по всему Союзу, где ему приходилось гоняться, проигрывать и побеждать. Сегодня в застиранном, с отвисшими коленками костюме, исполнял утренний променаж не кто иной, как сам начальник Управления «Дальморепродукт» — Иван Дмитриевич Сидоренко. Он легкой трусцой приблизился к Смагину и с хитрой улыбкой кивнул в след удаляющейся Савельевой.

— Гарная дивчина, правда, подержаться не за что на мой взгляд, да и место у вас для свиданий выбрано не совсем удобное и романтичное, или как говорят на Руси: «где сгреб, там и в…б», эх молодость, хотя, правильно, сынок, делаешь, вот когда отрастишь такой как у меня батут, — он, смеясь, похлопал себя по огромному кранцу живота, — наступит, так называемая, «зеркальная болезнь» — это, когда через зеркало своего малыша будешь в туалете над писсуаром рассматривать, тогда уже ничего кроме работы не нужно будет, станешь, парень, важным, ну очень важным начальником.

Игорь ничего не ответил по поводу монолога о «very impotentah», а, сославшись на дела, поспешил удалиться.

— Если на берегу будут проблемы, не стесняйся, обращайся в любое время, — крикнул ему в след Сидоренко и потрусил дальше, удивляясь неразборчивостью в половых связях современной молодежи.

«Еще накаркает, старый черт» — Игорь трижды сплюнул через плечо и скрылся за дверью в переборке, откуда вела лестница на мостик.

Ровно в 7-00 утра, как и планировалось, «Орлову» благополучно «привязали» к потрескавшейся бетонной стенке пассажирского причала Владивостокского морского порта, до половины поросшей густой, словно мох, изумрудно- зеленой морской травой и опоясанной волнообразным, от ударов форштевней кораблей, привальным брусом. Лишь только полуовальное основание дюралевого трапа с печальным скрипом и стоном коснулось долгожданной земли, по нему, как муравьи, потянулись вереницей люди, облаченные в строгие, чуть помятые и изрядно потасканные мундиры правительственных чиновников и, похожие друг на друга, как семейство приматов в болотах амазонии, «силовики» в штатском. Среди них, как белые вороны, выделялись, хорошо сложенными спортивными фигурами и черными китайскими куртками, молодые люди, нарождающегося, нового класса бизнесменов и, так называемые, предприниматели теневого звена и черного оборота марксистского капитала Российской глубинки.

Александр Стоцкий, не смотря на свой представительский вид, довольно успешно протиснулся в числе первых на трап, пробивая себе путь локтями и, при помощи старшего пограничного наряда майора Васи Бурунова, с утра уже принявшего свои положенных двести граммов русского тонизирующего напитка и беспрестанно повторяющего одну и туже фразу из классического произведения: «В очередь, сукины дети, мать вашу!», легко преодолел тридцать ступенек крутого трапа и оказался перед открытой дверью, где его приветствовал пассажирский помощник.

Вася Бурунов галантно пропустил вперед Ольгу Смагину, обдав ее утробным выхлопом чесночно — спиртового перегара, и грудью перекрыл выход остальной публике, на что Стоцкий деликатно откашлялся, едва сдерживая улыбку. Он легко подхватил Смагину под локоть и проводил ее в холл.

— Давайте сразу к капитану, — Стоцкий подмигнул Ольге, на что та растеряно ответила:

— Вам лучше знать, Александр Иванович, я здесь впервые, бывала у Игоря на транспортах, там все тихо, спокойно, а тут как на дискотеке.

— Скоро, дорогая Ольга, вся в жизнь в России завертится, как на хорошей дискотеке с барами и казино и ставкой на рулетке будет сама жизнь. — Стоцкий вовремя остановил свои прогнозы, углядев в глазах Смагиной скрытый огонек отчаяния.