Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Когда они забрались, наконец, на гору, солнце уже уверенно клонилось к закату. Горные переходы дело непростое. Да и любят горы обманывать. Матвей как-то попался в такую ловушку, когда они с отцом впервые пошли в горы. Отец остановился тогда, показал на виднеющуюся горушку, и спросил:

– Как думаешь, сын, далеко ли до нее?

Матвей подумал недолго, сказал уверенно:

– Да пара верст всего.

Отец хмыкнул в бороду:

– Это, стало быть, к обеду дойдем?

– А то!

К обеду они до той горы не дошли. Дошли, когда солнце клонилось к вечеру, и длинные густые тени от гор пролегли по долине. Матвей тогда спросил:

– Бать, а почему так? Вроде же близко гора, а дойти никак не получается.

– Это от того, сын, что гора большая, а ты маленький. И своим величием скрадывает она расстояние.

И когда утром отец показал Матвею на вздымающуюся перед ними гору и спросил: «За сколько, сын, мы на нее заберемся?», Матвей не спешил отвечать. Прикинул так и эдак, памятуя слова отца про величие горы, и сказал:

– Думаю, к обеду управимся.

Он почти не ошибся. Обедали они на вершине. Но солнце снова касалось вершин гор – в пути ведь обедать не станешь. Эти воспоминания заставили его улыбнуться: каким несмышленышем он был, как торопился обо всем судить…

До избушки им оставалось пройти около версты, и Матвей торопился. В горах темнеет сразу, как только солнце за гору спрячется, и ломать ноги по темноте ему не хотелось. С этой стороны он к избушке не ходил ни разу и здешнюю тайгу не знал. Она, конечно, не особенно отличалась от привычных ему окрестностей зимовья, но все же по темноте лучше не ходить. Дав Орлику короткий передых, он вспрыгнул в седло и толкнул пяткам теплые бока.

Плавно покачиваясь в седле, Матвей чутко прислушивался к тайге. Все вокруг было спокойно, птицы щебетали привычно, где-то дробно стучал дятел. А на душе все равно неспокойно. Какая-то неясная тревога угнетала Матвея, заставляла крутить головой по сторонам. Как говорит отец: «Шерсть на загривке дыбом». Теперь Матвей понимал, что это значит. Понимал, но поделать с этим ничего не мог. Орлик временами косил на него карим глазом и продолжал мерно вышагивать.

…Избушка показалась впереди уже в темноте. Матвей и разглядел-то ее только потому, что знал, куда смотреть. Спешился, отвязал арчимаки и расседлал Орлика. Протер его насухо пучком мягкого душистого сена, привязал у коновязи. Чуть позже он его напоит, а пока насыпал в торбу овса и подвесил ее жеребцу на шею, и тот с аппетитом захрупал угощением.

Открыл избушку, нашел и затеплил масленку, внутри сразу стало уютно. Матвей подумал невольно, как немного человеку нужно для уюта: стены с крышей да немного тепла и света. Затопил печурку, и скоро в ней загудел, забился огонь, с треском поглощая смолистые сучья. Сходил до родника, набрал воды для Орлика в мягкое кожаное ведро. Во второй заход и для похлебки и чая принес. Быстро настрогал солонины, пару картофелин, сухих грибов снял с веревочки тут же, и вскоре над полянкой поплыл умопомрачительный запах. Матвей невольно сглотнул слюну, с самого утра ведь ни крошки во рту не было…

Ужин получился славный. Густая наваристая похлебка показалась Матвею удивительно вкусной, и он наелся до отвала. Серко тоже получил свою порцию, и сейчас блаженно сопел, свернувшись клубком у двери. Матвей подбросил в печь дров и завалился на укрытые медвежьей шкурой нары. Завтра ему предстояло пешком пробежаться по участку, осмотреться, и к вечеру спуститься на пасеку, и уже послезавтра от пасеки вернуться на стан. Но для начала он с утра осмотрит и, если нужно, подновит избушку.

…Быстрый завтрак остатками сваренной вечером похлебки, перевязать Орлика на длинный повод, берданку на плечо и в дорогу. Предстояло обойти немаленький участок, вернуться к избушке за Орликом и отправляться на пасеку. Так что рассиживаться некогда, времени в обрез. Но перед этим он внимательно осмотрел избушку: за зиму без присмотра могла и крыша прохудиться, да мало ли что. Но все оказалось в порядке, отец всегда все делал основательно. Лабаз тоже был в целости и сохранности.

Серко нетерпеливо переминался у края поляны, всем своим видом показывая, что пора бы уже и в путь. И когда Матвей наконец направился в тайгу, радостно рванул вперед, едва не сбив его с ног. Отойдя от избушки совсем недалеко, в ближайшем распадке Матвей обнаружил останки какого-то копытного, скорее всего, марала. Кости были растащены по всему распадку – это пировали волки. До сих пор Матвей видел только одного волка, того самого, что приходил к нему уже трижды. Но тот волк был… или не был. А эти волки были самыми что ни на есть настоящими. И Матвей невольно напрягся. Но Серко был спокоен – деловито обнюхал кости и побежал дальше. Видимо, еще зимой волки загнали марала в заметенный снегом распадок и спокойно задавили.

Выбравшись из распадка, Матвей направился вдоль склона по самому верху, внимательно оглядываясь по сторонам и стараясь усмотреть следы пребывания соболя. Но его охотничьего опыта было явно недостаточно, и он пожалел про себя, что рядом нет отца. С другой стороны – а как еще учиться? И он принялся старательно вглядываться в кроны деревьев, искать следы на непросохших участках земли, прислушиваться и следить за Серко. Уж этот соболя точно не пропустит. Впереди еще один подъем, на самую вершину. Делать там Матвею было особенно нечего, соболь там точно не ходит, но очень уж хотелось подняться и охватить взглядом сразу всю тайгу, вдохнуть полной грудью родниковый воздух.

Он шел по самому гребню горы. Справа и слева вниз уходили поросшие тайгой склоны, и Матвей смотрел на острые верхушки высоченных елей и пышные кроны кедров, забираясь все выше и выше.

Наверх взбирался недолго, а взобравшись, остановился ошарашенно. В той стороне, где стоит их деревня, к небу поднимались столбы густого белесого дыма. Пожар! Матвей вглядывался вдаль, пытаясь хоть что-то разглядеть, но до деревни было далеко. И все же он не ошибался, деревня точно в той стороне, просто сейчас скрыта от него поросшим густой тайгой склоном горы.

Матвей развернулся и опрометью бросился назад, к избушке. Нужно спешить к своим, на зимовье, предупредить! Может, они и не знают там про пожар? Хотя дозорные же в деревне есть, должны вестового послать. А еще там отец, он наверняка остался с дозорными.

Внутри у Матвея все сжалось от предчувствия беды. В груди ворочался ледяной ком, и ноги несли его все быстрее. Он мчался как ветер, перепрыгивая через выпирающие из земли корневища и попадающиеся по пути валежины. Серко бежал рядом, весело подпрыгивая на ходу, он не разделял тревоги друга.

Матвей влетел на полянку, изрядно удивив Орлика, спокойно пожевывавшего молодую травку. Вытащил из избушки арчимаки, быстро оседлал и навьючил коня, подпер дверь в избушку бревнышком и устремился к зимовью.