Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Чаще других за советом Любава шла к Матвею. За обедом подкладывала в его чашку куски мяса повкуснее, подливала чай и вообще всячески ухаживала. По вечерам пела свои песни, глядя на него сквозь огонь. И если он вдруг замечал ее взгляд, жарко краснела. Все это заставляло его сердце радостно бухать в груди, но растерянные Анюткины взгляды….

После того, как деревня перебралась в тайгу, времени на общение у них почти не было. Только вечерами у общего костра болтали о чем-то. И сейчас Матвей не знал, что же ответить отцу. Так и сказал:

– Не знаю, бать, что думать. Не знаю.

Помолчали. Потом отец сказал, меняя тему разговора:

– Надо будет нам, сын, как-то следы укрыть. От бревен сейчас такая колея в тайгу идет, что только слепой не заметит. И если все же сюда кто придет, найти им нас будет проще простого.

Матвей воззрился на отца озадаченно:

– А как? Луг водой напитался, вот и колея. Скорее бы трава встала.

Отец вздохнул, докуривая и комкая окурок:

– До травы еще добрая неделя, а то и две, как погода будет. Вот и думай, голова.

Они поднялись. Первые подводы вот-вот вернутся за второй партией дров, пора было работать.

В этот день они свозили на зимовье дай Бог если треть от запланированного. Отец прикинул так и этак, и решил остаться на ночь в деревне. Во-первых, нужно спланировать завтрашние работы. Во-вторых, если вдруг нагрянет кто чужой, они смогут предупредить остальных. Да и устали они изрядно, хотелось уже отдохнуть. Ночевали в доме деда Власа. Печь была протоплена, дом не остыл, и, протопив её еще немного на ночь, они устроились на ночлег. Матвей с наслаждением разделся и вытянулся на лавке, давая отдых натруженной спине. Мышцы сладко заныли, расслабляясь… Хорошо!

Он уже почти заснул, когда раздался шепот отца:

– Сын, на дворе кто-то есть. Тихо, не шуми.

Матвей пружинисто вскочил, на цыпочках подошел к окну, выглянул. Никого. Света они не зажигали, и снаружи дом выглядел пустым.

Отец уже стоял у входной двери с винтовкой наизготовку. Матвей подхватил свою винтовку и подошел, стараясь не скрипеть половицами. Дом у деда Власа был добротный, и полы не гуляли.

Плавно передернул затвор, замер, прислушиваясь. Снаружи и правда доносились шаги. Кто-то не таясь перемещался по двору. Так, будто был уверен, что хозяина нет в доме. Матвей вопросительно глянул на отца – в темноте был виден только его силуэт да блестели белки глаз, отражая попадавший в окно без занавесок свет от желтой, как головка сыра, луны. Отец отрицательно покачал головой, прошептал:

– Ждем, сын. Может, походит да уйдет восвояси. Если в дом не пойдет – пусть уходит.

Матвей кивнул, и в этот момент чьи-то уверенные шаги забухали по крыльцу. Скрипнула дверь, хриплый мужской голос четрыхнулся: темно, не видно ни зги.

Матвей с отцом одновременно отшагнули в разные стороны, беря дверной проем на прицел. Дверь открылась, незнакомец шагнул внутрь. Шагнул уверенно, глядя под ноги. Захлопнул за собой дверь, поднял глаза и уперся взглядом в дульный срез. Винтовка в руках Матвея почти упиралась ему в лоб. Он замер, а отец сказал:

– Руки подними и стой спокойно. Сын, держи его. Побежит – стреляй.

Незнакомец дернулся, спросил:

– Мужики, да вы чего, а? Я ж просто поночевать, дом же брошенный стоит. А вы чего подумали, а?

Матвей молча рассматривал чужака. Аккуратная бородка и щегольские усики, на голове фуражка, перепоясанная портупеей шинель, заляпанные грязью яловые сапоги. Взгляд серых глаз уверенный, спокойный, совсем не вязался с тоном, да и с заданным вопросом тоже.

Отец тем временем затеплил масленку, поднес ее к самому лицу незнакомца, разглядывая внимательно. Тот скосил глаза:

– Руки-то можно опустить?

Матвей сделал шаг назад, отец кивнул:

– Опусти. Садись на лавку, руки на колени положи, чтоб я видел.

Чужак повиновался, сел и уставился на отца вопросительно. Отец спросил:

– Кто таков? Чего ищешь в деревне? Откуда пришел и куда идешь?

Тот усмехнулся:

– Что, даже чаю не нальете?

Отец промолчал в ответ, и чужак сказал, четко и уверенно:

– Штабс-капитан Ухов, отбился от отряда. В деревне искал еды и ночлега. Куда иду тебе знать не надо. А вы кто таковы?

Отец хмыкнул и продолжил расспросы:

– Что за отряд? Сколько вас и куда идете?

Ему было важно узнать, не разведка ли это от карателей. Подумав об этом, он задал самый важный вопрос:

– Кроме тебя в деревне есть еще люди?

Ухов взглянул пронзительно, покачал головой:

– Один я. Говорю же, отбился от отряда.

Отец помолчал, потом сказал, обращаясь к Матвею:

– Веревку давай.

Они споро связали Ухова, уложили его на лавку. Сами быстро оделись и вышли на крыльцо. Отец сказал Матвею:

– Надо осмотреться вокруг. Не верю я ему. Пришел он именно в этот дом, на самый край деревни. Или он через реку пришел, или я не понимаю, зачем именно сюда. Вся деревня пустая. Пошли помаленьку. Идем тихо, вдоль заборов, в тени, слушаем. Если кто есть, нас не ждут, наверняка шумнут. И если кто-то в деревне есть, уйдем в тайгу.

Деревню они обошли примерно за час. Никого не увидели. Похоже штабс-капитан и вправду один. Один, без оружия… странно все это.

Вернувшись в дом, они обнаружили веревку на полу. Нежданный гость развязался и ушел.

Отец только в затылке почесал – и как он так умудрился распутать узлы? Ох и непростой штабс-капитан. Что делать дальше? Куда подался чужак? Чем им это грозит? Что теперь делать? Столько вопросов и ни одного ответа.

Проснулись они затемно, толком не выспавшись. Нужно было встречать первые подводы. Небо хмурилось с утра, затянутое тяжелыми свинцовыми тучами, дул пронизывающий северный ветер. Вот что значит весна. Ночью небо было ясным. Матвей поежился, запахнул поплотнее телогрейку и зашагал вслед за отцом, оскальзываясь на грязи.

К вечеру удалось вывезти почти все, осталось дров на пару подвод да с пару десятков бревен. Матвей с отцом стояли на окраине деревни, глядя на уходящую в лес подводу. Кони стояли рядом, послушно ожидая, когда они решат все же ехать.

Перед ними расстилался луг, по которому за эти два дня протащили около полутора сотен связанных в вязанки бревен. Луг был перепахан, истоптан копытами, и вывороченная жирная земля черным следом уходила прямо в тайгу. Они думали о том, как же скрыть этот след. С ними в деревне осталось еще с десяток мужиков, и сейчас все они столпились чуть поодаль, поглядывая иногда на небо. Отец сказал Матвею:

– Вот что думаю. Сейчас спустимся все и уйдем к лесу. Привяжем там коней, а сами вернемся обратно и начнем лопатами сгребать землю в колею. Хоть как-то закидаем, заровняем. Небо вон как хмурится, того и гляди ливень пойдет. Он-то нам и поможет. Земля мягкая, оплывет быстро.