Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Стремительно темнело, и вскоре из дома донеслись пьяные выкрики и нестройное пение. Вот дверь отворилась, на крыльце показался Осталец с лампой в руках. Оправился прямо с крыльца и с видимым наслаждением закурил.

Матвей сдавленно зарычал и схватил винтовку, но Силантий прижал его руку к земле:

– Если хочешь убить – давай. Но если хочешь его под суд, терпи.

Аржан смотрел на Матвея, и в глазах его застыл вопрос: убьешь или нет?

Осталец не торопился, дымил, стоя на крыльце и поглядывая по сторонам.

– Матавей, не попадешь, темно. Никто не попадет, даже я.

Наваждение схлынуло, оставив в груди тянущую пустоту, и Матвей отложил винтовку.

– Чего ждем? – зло спросил он. – Пошли готовиться. Петро пусть здесь пока, за этими следит, а мы потихоньку спустимся.

– Погодь, Матвей – Силантий придвинулся к нему. – Как думаешь все сделать?

– Думаю, надо кого-то в лесу за домом посадить, например, Макара. Кто-то должен в конце улицы встать и смотреть, чтоб туда не побежал никто. Ты, я, Иван, Аржан и остальные идем к дому. Двое под окнами встают, чтобы не сиганули оттуда, а мы в дом вламываемся и вяжем их.

Силантий внимательно выслушал, что-то прикидывая про себя, кивнул согласно:

– Ну тогда пошли…

Ночь накрыла деревеньку непроглядной темнотой, даже луна спряталась за вдруг набежавшими облаками. Отряд спускался к деревне, и в этот раз первым шел Петро. Лучше него местные тропы не знал никто. Шли тихо, стараясь не шуметь. Коней оставили наверху с Колькой, строго наказав спускаться с ними только после того, как поднимется солнце. Матвей шагал следом за Макаром и мысленно поторапливал Петро. Ему вдруг стало казаться, что Осталец знает об их приближении и уже ушел, растворился в ночной тайге. В груди медленно стыла ярость, такая, что даже самому стало страшно. Вспомнились вдруг мертвые глаза Авдотьи и холодные руки Игнашки, изломанными куклами лежащие тут и там люди и полное ощущение конца. Да когда они наконец?!

Шедший перед ним Макар внезапно остановился и, полуобернувшись, прошептал:

– Вышел кто-то из дома.

Матвей глянул через плечо охотника, пытаясь разглядеть дом и стоящего на крыльце. Это оказался Цыган. Он настороженно прислушивался к чему-то, попыхивая самокруткой, и ее огонек выхватывал из темноты резкие черты его лица. Неужели почуял что-то? Они перестали дышать, напряженно вглядываясь в темноту, Матвей стиснул зубы. Он готов был рвануть вперед, голыми руками задавить каждого из сидящих в доме бандитов… Дверь скрипнула – Цыган вернулся в дом. Не зря говорят, битая ворона куста боится. А эти были не просто битыми воронами, они были травлеными волками и опасность чуяли хребтом. Петро двинулся дальше, бесшумно ступая по едва видимой тропе, остальные шли за ним, стараясь ступать след в след. Макар шел по-особенному, как ходят только охотники, плавно перемещаясь вперед. Лешка и Игнат сошли с тропы и скрылись в темноте: они должны караулить под окнами. Макар ушел к концу улицы, откуда хорошо видно дом. Если кто-то побежит в его сторону, он не даст скрыться.

Уже когда они спустились с горы и крались по опушке, Петро не заметил сухую ветку и наступил на нее. Ветка сломалась с предательски громким хрустом, в деревне громко залаял пес, его лай подхватили другие. Петро чертыхнулся и рухнул на землю, вжимаясь в хвою. Остальные попадали кто куда, и только Матвей с Макаром присели за деревьями, приготовив винтовки. Дверь дома скрипнула, на пороге показались двое – Цыган и еще один, крепко сбитый невысокий мужик. Лица его в темноте разглядеть было невозможно. Они о чем-то негромко переговаривались, собачий лай мешал расслышать. До дома было всего с десяток шагов, и Матвей боялся, что их заметят. Цыган шагнул было с крыльца в их сторону. Если пойдет, наткнется на Петро! Низкорослый прихватил Цыгана за рукав и что-то сказал ему. Видя, что тот не спешит возвращаться, сплюнул зло и шагнул в дом, со стуком прикрыв за собой дверь. Цыган замер. Собачий перебрех постепенно стих, слышно было только, как в каком-то дворе пес гремит цепью. Начал накрапывать мелкий дождик, и Цыган ушел в дом, напоследок остановившись на крыльце и внимательно прислушавшись. Когда дверь за ним закрылась, Матвей выдохнул и крадущимся шагом пошел вперед. Иван Младший скользнул за ним, и Матвей поразился, как этот здоровяк может так бесшумно и легко передвигаться. Силантий и Аржан не отставали.

Крыльцо скрипнуло под немалым Ивановым весом, и он рванулся вперед, понимая, что медлить нельзя. Рванул на себя дверь. Заперто! Взревев разъяренным медведем, Иван всем телом обрушился на преграду, и она не выдержала, рухнув внутрь вместе с державшими ее косяками. Силантий прыгнул следом, перешагивая через лежащего на полу кузнеца, и из темноты тут же раздался выстрел. Силантий всхлипнул странно и упал назад, отброшенный ударом пули. Иван молча прыгнул в темноту, оттуда раздался сдавленный вопль, жутковатый влажный хруст и еще один выстрел. Матвей зарычал и ворвался в дом, перепрыгнув слабо хрипевшего Силантия. На столе горела лампа, и в ее свете было видно валяющееся бесформенной кучей тряпья тело Цыгана и сидящего у стены Ивана. Он зажимал ладонью простреленную выше локтя руку. Больше никого в доме не было. Окно, смотрящее на лес, было распахнуто. С улицы донесся вскрик, глухой удар, чей-то сдавленный стон и еще один выстрел. Осталец!

Матвей, не раздумывая, прыгнул в окно, Аржан следом за ним. Огляделся. У стены под окном лежит Лешка, чуть поодаль лежит товарищ Цыгана, рядом с ним Игнат, по рубахе которого стремительно расплывается темное пятно. Остальца не было! Ушел!

– Матавей, он туда пошел – Аржан указывал рукой на тайгу. – Пошли за ним.

Скрываться смысла уже не было, и Матвей заорал во всю силу легких:

– Макар! Давай сюда, мужиков побили! Людей поднимай!

Все, больше медлить нельзя. Перехватив винтовку поудобнее, Матвей устремился в тайгу. Аржан бежал следом, и его дыхания почти не было слышно. Дождь усиливался, и Матвей едва не взвыл от отчаяния. Где искать Остальца? Куда он в тайге пошел? Как в темноте найти?

– Аржан! Куда?

– Давай расходиться, Матавей. Иди и внимательно слушай. Когда посветлеет, след или я найду, или ты. Если я… я его в город не поведу, Матавей.

Кивнув другу, Матвей развернулся и побежал в ночь. Шум дождя и собственное дыхание не давали ему ничего услышать. Утешало только одно – Осталец его тоже не услышит. Как же они его упустили?! Бежать было трудно, еловые лапы норовили выбить глаза, под ноги подворачивались корни и пни, но останавливаться было нельзя, никак нельзя…

Когда дождь стал проливным, Матвей остановился. Погоня теряла всякий смысл. Как ни горько ему было это признавать, но он ошибся. Нужно вернуться к дому и, как только рассветет, идти по следам бандита. Иначе он его никогда не найдет. Матвей развернулся и пошел назад, к деревне…