Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая

Духъ предпріимчивости оставилъ Мака, какъ только начались настоящія дѣйствія. По свойственной всѣмъ Австрійскимъ полководцамъ погрѣшности, онъ непомѣрно растянулъ свою боевую линію и занялъ слишкомъ много оборонительныхъ точекъ, чрезъ что затруднилъ свои сообщенія, и доставилъ Наполеону удобство употребить любимый его способъ атаковать и истреблять по одиначкѣ, стоящіе противъ него отряды. Пораженіе при Гунтцбургѣ заставило наконецъ Мака сосредоточить свою армію въ окрестностяхъ Ульма: но Баварія и Швабія находились уже во власти Французовъ; а Австрійскій Генералъ Шпангенбергъ, окруженный въ Меммингенѣ, принужденъ былъ положить оружіе съ пятью тысячами человѣкъ. Французы перешли чрезъ Рейнъ около 26 Сентября; теперь было 13 Октября; кампанія едва еще только открылась, а они въ разныхъ мѣстахъ взяли уже не менѣе двадцати тысячъ плѣнныхъ. Наполеонъ однако жъ ожидалъ, что Макъ съ отчаянія будетъ сопротивляться, къ чему не могли его склонишь никакія другія причины, и возвѣстилъ своей арміи предстоящую битву. Онъ возбуждалъ солдатъ своихъ выместить на Австрійцахъ то, что имъ не удалось разграбить Лондонъ, которымъ бы они ужъ овладѣли, веди бъ не эта новая война на твердой землѣ. Онъ сказалъ имъ, что, подобно какъ при Маренго, непріятель отрѣзанъ отъ всѣхъ своихъ подкрѣпленій и пособій, убѣждая ихъ ознаменовать Ульмъ битвою, еще болѣе рѣшительною.

Не смотря на то, однако жъ, тутъ де произошло общаго дѣла, а лить нѣсколько кровопролитныхъ, частныхъ сшибокъ, которыя всѣ кончились неблагопріятнымъ образомъ для Австрійцевъ. Въ сіе время, между ихъ вождями возникло несогласіе. Эрцгерцогъ Фердинандъ, Шварценбергь, коему въ послѣдствіи было предназначено играть столь значительную ролю въ Исторіи, съ Колловратомъ и другими, видя, что они попали какъ въ тенета, которымъ ихъ ежедневно болѣе и болѣе спутывали, рѣшились оставить армію Мака и проложить себѣ путь въ Богемію съ имѣющеюся у нихъ конницею. Эрцгерцогъ исполнилъ сіе движеніе съ наивеличайшею храбростью, но не безъ значительной потери. Дѣйствительно, Австрійскіе Принцы въ эту кровопролитную годину войнъ вели себя такъ, какъ будто бы судьба хотѣла смягчить бѣдствія Императорской Фамиліи, обнаруживъ таланты и мужество сего древняго Дома и доказавъ, что хотя Фортуна ему и измѣнила, но Честь при немъ осталась. Фердинандъ, послѣ многихъ упорныхъ стычекъ, наконецъ успѣлъ привести шесть тысячъ человѣкъ конницы въ Егру, въ Богеміи.

Между тѣмъ Макъ съ остатками своей арміи былъ окруженъ въ Ульмѣ, подобно какъ Вурмзеръ въ Мантуѣ. Отданнымъ отъ него приказомъ, онъ объявлялъ намѣреніе свое подражать геройскому сопротивленію сего полководца. Онъ запретилъ упоминать о сдачѣ -- возвѣстилъ скорое прибытіе двухъ сильныхъ армій, Австрійской и Русской, которыя заставятъ непріятеля снять осаду -- и говорилъ, что скорѣе рѣшится ѣсть лошадиное мясо, чѣмъ вступитъ въ переговоры. 8шо хвастовство явилось 16 Октября, а условія сдачи были подписаны Макомъ на другой день, и вѣроятно, что онъ уже сочинялъ ихъ въ то самое время, какъ такимъ образомъ провозглашалъ свою рѣшительность сопротивляться.

Сія цѣпь неудачъ, нами изображенная, при всей своей странности, можетъ быть приписана безразсудству или неспособности Мака, хотя и должно сознаться, что въ глазахъ свѣдущихъ людей, неспособность сія кажется близкою къ измѣнѣ. Остается упомянуть еще объ одномъ обстоятельствѣ, которое сильно доказываетъ, что сей, нѣкогда славившійся и пользовавшійся довѣренностью вождь, присоединилъ вѣроломство къ своему неумѣнью. Договоромъ, подписаннымъ 17 Октября, было положено перемиріе, до полуночи 26 Октября; съ тѣмъ, что если въ теченіе сего времени Австрійская или Русская армія подойдетъ на помощь къ осажденнымъ, то Ульмскимъ войскамъ предоставляется право присоединишься къ оной съ оружіемъ и багажомъ. Сіе условіе давало Австрійцамъ еще нѣкоторую надежду, и во всякомъ случаѣ, оно прерывало успѣхи Наполеона, удерживая главную часть его арміи въ окрестностяхъ Ульма до истеченія девятидневнаго срока. Но Макъ согласился на такую перемѣну въ сихъ условіяхъ, которую врядъ ли можно было бы предложить благородномыслящему человѣку, и подписалъ 19 числа другой договоръ, коимъ онъ обязался выйти изъ Ульма на слѣдующій день, уменьшивъ такимъ образомъ, въ столь критическую минуту, всѣ выгоды прямыя или случайныя, которыя Австрійцы могли извлечь изъ первоначально условленнаго срока. Причины сего соглашенія никогда не были объяснены. Правда, что Бонапарте имѣлъ свиданіе съ Макомъ передъ подписаніемъ сего дополнительнаго условія, и какія онъ употребилъ доводы для его убѣжденія, можно только догадываться. Макова трусость, неспособность, а вѣроятно и измѣна, произвели для Французовъ тѣ же послѣдствія, какъ бы великая побѣда. Они получили множество артиллеріи, багажу и воинскихъ снарядовъ. Восемь Генераловъ сдались на честное слово, и болѣе 20.000 военноплѣнныхъ отправлено во Францію. Число плѣнниковъ, взятыхъ въ эту кампанію, такъ было велико, что Бонапарте роздалъ ихъ земледѣльцамъ въ замѣнъ отторгнутыхъ отъ полевыхъ работъ конскриптовъ. Опытъ сей удался: покорность Нѣмцевъ и веселый духъ Французовъ, ихъ хозяевъ, сдѣлавъ сей новый родъ рабства пріятнымъ для тѣхъ и другихъ, смягчили нѣсколько бѣдственныя послѣдствія воины; ибо поле сраженія, покрытое ранеными и убитыми, не столь страшно для глазъ человѣколюбія, какъ сухопутные и морскіе остроги, въ которыхъ сотни, тысячи плѣнниковъ, осужденные къ праздности и ко всѣмъ бѣдствіямъ, ею пораждаемымъ, нерѣдко подвергаются болѣзнямъ и самой смерти. Бонапарте желалъ было ввести это измѣненіе воинскихъ обычаевъ въ большемъ размѣрѣ, составивъ изъ плѣнныхъ полки, для употребленія ихъ къ общественнымъ работамъ; но законовѣдцы его объявили, что сеи замыселъ противенъ правамъ народовъ. Это препятствіе могло бы быть устранено, употребляя для сего однихъ только охотниковъ, чрезъ что оно бы также потеряло сходство свое съ варварскими временами, когда плѣнникъ меча дѣлался рабомъ своего побѣдителя. Но народный духъ во многихъ случаяхъ помѣшалъ бы исполненію сего плана. При сдѣланіи опыта съ Испанскими плѣнниками, дабы заставить ихъ такимъ образомъ работать, они часто обращались въ бѣгство, а иногда, бунтуясь, убивали своихъ надзирателей. Французскій солдатъ, также былъ бы дурнымъ работникомъ у Англійскаго мызника, а Англійскій плѣнникъ еще того менѣе сталъ бы покорствовать Французскому земледѣльцу; въ обоихъ случаяхъ, выгоды сравнительной свободы были бы перевѣшены чувствомъ личнаго униженія.

Когда Австрійскіе Генералы были представлены Французскому Императору, то онъ благосклонно обошелся съ Кленау и съ другими, которыхъ зналъ по дѣламъ ихъ въ Италіи. Но онъ осуждалъ политику ихъ Двора, принудившаго его, какъ онъ говорилъ, воевать неизвѣстно за что. Онъ предсказывалъ паденіе Австрійскаго Дома, если Императоръ, братъ его, не поспѣшитъ заключить пиръ и назвалъ неблагоразумнымъ приглашеніе суровыхъ Россіянъ для посредства въ дѣлахъ земель, болѣе обработанныхъ, чѣмъ ихъ собственныя. Макъ {Мы не станемъ впредь упоминать имени этого человѣка, которое безъ сомнѣнія столько же надоѣло катимъ читателямъ, какъ и намъ самимъ. Онъ былъ заключенъ въ государственную темницу во внутренности Австрійскихъ владѣній; и умеръ ли въ своемъ заточеніи, или былъ освобожденъ, мы не знаемъ, да и не желаемъ знать.} имѣлъ неосторожность возразятъ, что Императоръ Австрійскій былъ принужденъ къ войнѣ Россіею. "Если такъ," сказалъ Наполеонъ: "то вы не будете долѣе существовать, какъ независимая Держава." Разговоръ сей былъ помѣщенъ въ 9-мъ Бюлетенѣ, гдѣ также сдѣланъ намекъ, мало вѣроятный, будто бы Австрійскіе Офицеры и солдаты вообще съ неудовольствіемъ видѣли дружество ихъ Императора съ Александромъ. Изъ сего мы заключаемъ, что союзъ между сими двумя могущественными Государями, даже при величайшихъ успѣхахъ, тревожилъ Наполеона, котораго офиціяльныя объявленія иногда показывали великодушіе къ побѣжденнымъ, ему покорившимся, но всегда дышали гнѣвомъ и обидою противъ тѣхъ, отъ которыхъ онъ еще страшился упорнаго сопротивленія.