Александр Григоров - Знать

- Хорошо, Чет, я расскажу тебе.

- Только быстро. - В трубке ответили. - А, да. Это Чет Шеминг из лаборатории "А2". Хотел предупредить, что забыл телефон и вернулся. Да, это мой ключ открывал последним. Извините за беспокойство. - Шеминг положил трубку. - Они, между прочим, собирались прийти сюда и посмотреть, что происходит. Впрочем, если твои объяснения мне не понравятся, придется сообщить ребятам, что я поймал крысу.

Я мог ответить ему многое по поводу крыс, которые жрут чужие куски сыра. Но смолчал - не такое было мое положение, чтобы язвить.

- Хорошо, Миро, освежу тебе память - я опаздываю, будь краток и убедителен, прошу.

Я развел руками:

- Мне нужны данные коллайдера годичной давности.

Чет покрутил рукой, как регулировщик, показывающий, что движение продолжается.

- Давление, температура, напряжение в сети...

Жест регулировщика увеличил частоту.

- Это для моих расчетов, касающихся "Оупенинга".

Кисть руки превратилась в пистолет, дуло направилось на меня, курок взвелся.

- Кажется, я доказал "Теорию всего", Чет.

Палец выстрелил, Шеминг сдул воображаемый дым и расхохотался.

- Отличная шутка, Миро, запиши и продай журналистам. "Кажется, я доказал "Теорию всего""! Прекрасный заголовок, затянет на пару фунтов. "The Sun" и вовсе десятку отвалит, но придется еще отправить фотографию, потому что такого рода сенсации без фото они не печатают.

Я рассердился, но он прав - звучит как заявление "британского ученого".

- Это не шутка, я вполне серьезно полагаю, что информация образует компенсирующее поле для объединения всех четырех взаимодействий.

Шеминг перестал улыбаться, соскочил со стола и подсел ко мне на свободный стул.

- Дьявол, не вовремя... Ладно, рассказывай, только короче.

- Вопрос с охраной, полагаю, решен?

- По-прежнему зависит от услышанного.

Положение, в котором я оказался, не давало простора для маневра. К тому же Чет соображает в квантовой физике, глядишь, натолкнет на мысль. Или выступит непредвзятым критиком. Более объективного оценщика не найти - в личных симпатиях ко мне Чета не заподозришь.

- Четыре фундаментальные взаимодействия: сильное, слабое, гравитация, электромагнетизм. - Я написал четыре слова на чистом листе.

Устал держать в себе информационную бомбу - рванет изнутри, ошметками заляпает. Почему не рассказать о предположениях коллеге, пусть он и держит за глотку?

- О том, что электромагнитное и слабое взаимодействия объединены, ты знаешь.

Он кивнул, медленно прикрыв глаза:

- Глэшоу, Вайнберг, Салам. Взаимодействие кварков и лептонов. Но начинать нужно с Максвелла, до него электричество и магнетизм шли порознь.

Я пропустил укол, показав рукой, что и так спешу. Некогда углубляться.

- О супергравитации тоже наверняка слышал, - добавил я.

- Ну конечно - загадочные частицы гравитино.

- Итак, нам обоим и паре сотен ученых известно, что из четырех взаимодействий три представляют собой разновидности одной суперсилы. - Я соединил стрелочками три слова, кроме "сильное". - Для исследования сильного взаимодействия, точнее, для разбора его на запчасти, человечеству не хватает энергии. И, боюсь, не хватит никогда. Ускоритель размером с Млечный Путь, масштаб энергии, эквивалентный десяти в девятнадцатой степени массы протона - такие показатели не могут и сниться. Хотя однажды я уснул после литра виски, распитого с моими подопытными Крейгом и Марти...

- Постой, - Чет вынырнул из мыслей на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, - была же Теория Великого Объединения, подминающая сильное взаимодействие?

Я снова хотел сказать многое сразу - получилось скомканное бормотание и нервный жест.

- Да, была. Десять в четырнадцатой массы протона - чем лучше? Дело не в этом, понимаешь. Я изобрел новый принцип объединения сил природы.

Зазвонил телефон - надсадно, так звонят только родственники. Чет сбросил вызов и что-то начеркал в моем листочке. Тут же заштриховал и отвлекся от бумаги, недовольный.

- Все теории объединения, так или иначе, связаны с компенсирующими полями.

- Можешь не рассказывать, - перебил он. Я вспомнил, что дипломная работа Чета была связана с инвариантностью прогнозов. - Изменится ли что-либо, если волновую функцию в одной точке повернуть на одну фазу, а в другой точке - на другую? Ага, изменится.

- Ну нам проще объясняли. Один космонавт летит в пространстве равномерно и прямолинейно, второй парит в невесомости на земной орбите. Оба описывают одинаковые ощущения. То есть, гравитация компенсирует эффекты, вызванные кривизной траектории.

- Это совсем по-детски, - усмехнулся Чет.

- Не в этом суть. Есть универсальное калибровочное поле, которое компенсирует изменения любого масштаба - от сильного взаимодействия до гравитации.

Чет посмотрел на меня так, что стало не по себе - может, я действительно идиот и сейчас брежу, а собеседник слушает, сдерживая смех?

В любом случае, я должен был закончить мысль.

- Информация, - сказал я.

Тишина продлилась. Шеминг покусывал нижнюю губу, продолжая марать лист. Когда он осознал сказанное, положил ручку на стол. Я продолжил:

- Нам всегда твердили, что слова обладают силой. Но вместо того, чтобы попытаться ее измерить, мы списали полезное свойство на метафору. Какой смысл таит длина волны? Вычислил - и знаешь о ней все. Не тут-то было. Академик Вернадский был прав - мы живем в ноосфере. Почта, телефон, интернет - за какие-то полторы сотни лет человечество только и делало, что приближало к себе информацию. А затем каждый потребитель получил возможность делиться знаниями, едва успев их переварить. Замкнутая пищевая цепочка, венец эволюции или... калибровочное поле, поглощающее неровности объединения взаимодействий в одну суперсилу.

Я сделал паузу и поискал глазами чайник. Чету пришла та же мысль, он включил его и разложил пакетики с чаем по чашкам. Эрзац священной английской традиции.

- А как насчет масштаба энергии?

- Сам прикинь. Миллиарды людей ежесекундно получают, перерабатывают и выдают информацию. Учти современные возможности передачи - спутники, оптоволокно. Работает мощнейший живой процессор. Иногда мне кажется, знание и есть суперсила.

Телефон звонил несколько раз, потом Чет его отключил. Мы пили чай с найденным на полке печеньем и рассуждали о квантовой физике. Наш записной листок покрылся рисунками и формулами с обеих сторон. Разговор походил на старушечье дребезжание: раньше было лучше, чем сейчас. Во многом потому, что раньше старушки были моложе. Вот и мы с Четом были молодыми, когда штурмовали в университете квантовую физику.

И еще мы тогда дружили.

- Вопрос в том, - продолжил мысль Чет, - как калибровочное поле обладает реальными свойствами? Это чистая теория, как волшебная ручка, которая превращает протоны в нейтроны.