Паоло Соррентино - Не самое главное

Уже на пороге Эльзина ни с того ни с сего сообщила молодому пилоту:

– Знаете, у меня низкое давление.

Джеймс Марч в ответ соврал с плохо скрываемым удивлением:

– Да, мне говорили.

У Эльзины Мароне, как у Ким Новак, синдром Морриса. Это значит, что генетически она мужчина, но мужские гормоны не вырабатываются.

Вечером, когда разгоряченная Эльзина лежала в постели, ей почему-то подумалось, что амиши, наверное, часто занимаются сексом. Интересно, почему.

Потом она вспомнила, как много лет назад символом прогресса для нее стал первый домофон, который установили в ее доме в Ферраре.

От воспоминаний о первом домофоне у нее на глаза навернулись слезы.

Чего уже давно не случалось.

Она подумала, что “навернулись слезы” звучит красиво.

А еще поняла, что единственное, о чем она сожалеет в жизни, – это о том, что когда-нибудь жизнь закончится.

Ее охватила зависть к тем, кто останется.

Долгий-долгий праздник будущего, на который ее не позовут.

Вот вам и веская, постоянная причина ненавидеть молодежь.

Потом кружение мыслей ее убаюкало, и она заснула.

Спала Эльзина беспокойно. Ей снился неутомимый Джеймс Марч.

На следующее утро она вышла на кухню совсем обессиленная.

В голове крутились слова, которые она не слышала с самого детства:

“Первый блин комом”.

Она решила своими руками приготовить печенье с вишневым повидлом.

А потом отнесла его Джеймсу Марчу.

– Вкусно, – похвалил Джеймс.

– Возьмите еще, – сказала Эльзина так заботливо, что сама себе удивилась.

Джеймс поднял руку, словно говоря “стоп”:

– Мне нельзя. Нужно сохранять прежний вес.

– Нашли сиделку? – поинтересовалась Эльзина, смело переходя к тому, что ее интересовало.

– Нет еще. Монако – логово стариков, за сиделками здесь бегают, как за геологами после землетрясения.

Эльзина и бровью не повела.

Джеймс сообразил, что ляпнул что-то не то.

– Простите!

– Ничего. Главное, в этом логове стариков периодически появляются такие, как вы, – ответила Эльзина, вытаскивая на свет божий давно похороненные таланты соблазнительницы.

Она встала с кресла и медленно подошла к окну. Посмотрела на улицу. А потом в третий раз в жизни, почти незаметно для глаза, хотя ей шел семьдесят седьмой год, покачала бедрами.

Джеймс Марч это увидел.

Заметив движение Эльзины, он невольно вздрогнул.

Стена равнодушия дала трещину. Вызванная аварией депрессия отступила на время, и Джеймс попросил:

– Пока я не нашел сиделку, может, вы и правда поможете мне мыться?

Из чего Эльзина сделала единственный неоспоримый вывод:

“Зря я редко покачивала бедрами. Мужчинам так мало надо”.

А потом, чувствуя, как все ее тело сжалось от волнения, сказала:

– Конечно. Я только сначала покурю на балконе?

– Разумеется, – ответил Джеймс Марч.

Эльзина открыла балконную дверь, и в комнату влетел прелестный ветерок. Она выплыла на балкон. Монте-Карло казался прозрачным и неподвижным заливом. Закуривая, Эльзина подумала, что правильно сделала, переехав сюда миллиарды лет назад.

Несмотря на неподвижность, Джеймс Марч сохранил прежний вес.

Эльзина аккуратно, словно кружевница с острова Бурано, сняла с него спортивный костюм.

Давление подскочило. Того и гляди, начнутся приливы, живот раздуется, станет трудно глотать, однако Эльзина, словно окопавшийся воин, храбро сопротивлялась по всем фронтам.

Нельзя выдавать панику. Нужно вести себя как настоящая сиделка.

А грустный скрип, который издает старое тело, пусть раздастся потом, когда она останется одна.

Спортивный костюм был снят, на скульптурном теле юноши остались одни трусы.

Эльзина смочила полотенце и принялась протирать мраморный торс. Осторожно втянув воздух, она почувствовала запах его тела.

Спазмы свежести.

Эльзина умирала. Умирала от любви. Ей хотелось плакать от радости, но она сдерживалась.

Марч бесстрастно глядел в пустоту и позволял обмывать себя холодной водой. Он лишь постанывал от удовольствия: для Эльзины это было все равно, что получить Нобелевскую премию мира.

Она спросила:

– Так хорошо?

– Так очень хорошо, – ответил Джеймс и закрыл глаза.

Эльзина не стала долго раздумывать и решилась. Как ни в чем не бывало, она стянула с Джеймса трусы.

Он не возражал, даже ни слова не проронил.

Эльзина увидела намек на эрекцию. Ничего подобного она не видела ровно двадцать лет.

Секунд десять она пребывала в ступоре.

Джеймс ничего не заметил, потому что глаза у него были закрыты. Но он обо всем догадался.

Эльзина взяла другое, чистое полотенце, смочила его, принялась протирать юноше пах, а потом, не останавливаясь, стала мыть ему член.

Намек на эрекцию перешел в полноценную эрекцию.

Они не открывали глаз, пока рука Эльзины избавляла Джеймса от накопившегося напряжения. Жемчужное ожерелье оказалось забрызгано спермой.

Оба молчали.

Эльзина сделала все как надо. Быстро вытерлась, потом помыла Джеймса. Спокойно его одела. И в заключение доставила обратно в гостиную.

Взяв сигареты и сумочку, Эльзина спросила с видом профессионалки:

– Когда вас снова помыть?

– Сегодня вечером, – ответил Джеймс Марч.

Эльзина кивнула и направилась к выходу.

На лестнице ее шатало, как пьяную.

Потом она подумала про себя:

“О Господи!”

И прислонилась к стенке, чтобы не рухнуть от довольства собой.

Три дня спустя Эльзина и Джеймс Марч, поскольку погода была чудесная, вышли из порта на тридцатидвухметровой яхте Эльзины.

Они немного поплавали, потом Эльзина велела экипажу остановить яхту в открытом месте, не бросая якорь.

Она собственноручно приготовила спагетти с боттаргой [1] Боттарга – сушеная икра кефали или тунца. , как любит Джеймс.

После обеда пилот задремал в инвалидном кресле.

Эльзина в цельном купальнике любовалась своим греческим богом, и тут ей в голову пришла невероятная мысль:

“Неужели у меня появился бойфренд?”

Что ответить, она не знала.

Вернее, отвечать не хотелось.

Главное – настроение резко взлетело вверх.

Внезапно она почувствовала, что полна жизни. Словно подросток, у которого только вчера начались каникулы.

Поэтому она решила понырять.

Чего не делала с 1984 года.

Пока Эльзина летела с яхты в воду, с силой оттолкнувшись ногами, она громко пукнула.

К счастью, на сей раз оглушающий шум никто не слышал.

Оказавшись в воде, она принялась шалить, словно дети в тихий час. Потом попросила матроса бросить ей маску.

Матрос выполнил просьбу.

Первая попытка обернулась неудачей. Эльзина не успела схватить маску, и та стремительно исчезла в бездне.

Матрос бросил другую, чтобы она тоже не утонула, но рискуя попасть Эльзине в лоб.