Кэтрин Сэнтер - Счастье для начинающих [litres]

– Почти убилась?

– Несколько раз.

– Джейк заставил тебя в него влюбиться?

– Черт, нет.

Я посмотрела на брата: парусиновые штаны и мешковатая футболка. Я усилием воли приняла решение не спрашивать, как давно их не стирали. Я усилием воли приняла решение не цепляться к тому, что он только что бросил свои вещи посреди коридора у Джи-Джи, точно в любой момент прибегут слуги за ним убирать. Вместо этого я сказала:

– Рада тебя видеть.

– Чего?

– Я много думала о тебе в походе.

– Да?

– Расстроен из-за Флориды?

Он на секунду нахмурился, потом сообразил, что мне, наверное, рассказал Джейк.

– В порядке, – сказал он. – Я немножко шпионил за ней. Ну, ходил в ресторан, где она работает. Но не то чтоб это было жутко. Скорее печально.

Я могла бы спросить: «А есть ли разница?» – но этого не сделала.

– Она не из моей лиги.

– Джейк так и сказал.

– Как там Джейк? – спросил Дункан и мигом повеселел, что нашлась тема получше.

– Думаю, неплохо, – сказала я, точно тема меня не слишком интересует. – Поехал в Колорадо с очень хорошенькой девушкой.

Дункан нахмурился:

– Странно.

– Почему?

– Джейку не нравятся хорошенькие девушки. Ему нравишься ты.

– Вот спасибо.

– С ним всегда так было. Это как болезнь.

– Значит, теперь он вылечился.

– Надо было вас двоих много лет назад в лес отправить.

Он пытался меня рассмешить, но я только вздохнула.

– Так он не покалечился? – спросил, помолчав, Дункан. – Ничего такого?

Это был вопрос про его зрение. Дункан знал, но он не знал, знаю ли я.

– Ты про проблему с глазами?

– Так ты знаешь? – спросил Дункан.

Я кивнула:

– И ты тоже.

– Конечно, я знаю. Он – мой лучший друг.

– Но мне ты не сказал.

Вид у него стал неподдельно озадаченный.

– С чего бы?

Разумный вопрос. Месяц назад меня это не заинтересовало бы.

– Так он справился? – еще раз спросил Дункан. – Не покалечился?

– В какой-то момент он потерял очки, – сказала я. – Потом я их сломала. Но мы скрепили их скотчем.

Он кивнул.

– Большой фанат скотча.

Странно было видеть Дункана после того, как Джейк несколько недель расхваливал его положительные качества, и еще более странно, когда я знала то, что рассказала о нашей маме Джи-Джи. Почему-то, решительно ничего не меняя, этот рассказ изменил все. Я весь день колебалась, сообщать ли Дункану. Мне то казалось, что ему вообще не следует знать, а то – что нам обоим с самого начала надо было это узнать. Внезапно моим колебаниям пришел конец: я вдруг поняла, что должна ему сказать, и – пока мы стояли в коридоре дома, единственного дома детства, какой Дункан вообще помнил, – слова посыпались сами собой. Я испытывала почти такой же шок, что их произношу, как и он от услышанного.

– Мама пыталась покончить с собой.

Он побледнел.

– Что?

– Не сегодня! Когда мы были детьми.

Он уставился на меня во все глаза.

– Помнишь тот день, когда она оставила нас здесь и не вернулась? Это потому, что она пыталась покончить с собой.

– Я не помню тот день.

– А я помню.

– Тебе Джи-Джи рассказала?

Я кивнула.

– Сегодня?

Я кивнула.

– Почему сегодня?

– Потому что я попросила.

Дункан запустил руки в волосы.

– Я всегда думал, что мама нас бросила, потому что я был маленьким засранцем.

– Но в том-то и дело! – сказала я. – Будучи маленьким засранцем, ты ее спас!

Он нахмурился.

– Она забыла упаковать тебе Мяколку. Ты вопил так громко и так долго, что Джи-Джи наконец за ним поехала. Именно так она нашла маму. Мама наглоталась таблеток. И лежала, свернувшись, с плюшевым мишкой Нейтана.

Дункан зажмурился, потом открыл глаза.

– Так вот почему она так и не вернулась?

Я кивнула.

– Думаю, мне было лучше, когда я думал, что все это моя вина.

– Но это была не твоя вина. – И произнося эти слова, я осознала, что это так.

– Я думал, она просто нас не любит.

– Проливает несколько иной свет, да?

Почему-то меня утешило сознание, что у нас обоих ошибочное представление о нашем прошлом, что я не одна такая. И тут до меня дошло: какой бы одинокой я себя ни чувствовала в эти годы, Дункан всегда был рядом. Мы были одиноки вместе.

Мы еще немного об этом поговорили, стоя посреди коридора, перебирая ту немногую информацию, какая у меня была. Он удивлялся, что Джи-Джи не рассказала мне больше подробностей, а я объясняла, что они мне не нужны.

– Иногда, – сказала я, – и общей картины достаточно.

В конечном итоге он спросил, нельзя ли ему пойти со мной, когда я буду встречаться с мамой, а я ответила, что буду крайне благодарна за компанию.

– Прости, что вывалила все на тебя, когда ты только вошел, – закончила я.

Он сунул руки в карманы.

– Странно, но мне почему-то лучше.

Я кивнула. Я сама такое испытывала.

– И хуже тоже.

– Ага, – согласился он. – Намного хуже.

Поскольку тема как будто была исчерпана, наши взгляды скользнули к переносному холодильнику.

Наконец я не выдержала:

– Что там? Джи-Джи обмолвилась, мол, мне не надо лезть на стенку.

– Мне очень надо тебе сказать. Но сначала мне надо в туалет. И взять содовой из холодильника.

Я пожала плечами:

– Ладно.

– Так странно, когда хочется пить и помочиться одновременно, – сказал он, скрываясь за дверью. – По идее желания должны бы друг друга нивелировать.

– Наверное. – Я задумалась.

Тут он снова открыл дверь.

– Обещай, что не заглянешь в сумку.

– Там что-то для меня?

– В некотором роде.

Я пообещала не заглядывать.

– Отлично, – сказал Дункан. Потом вернулся и поставил для верности на холодильник дорожную сумку – как барьер на всякий случай.

– Иди уже в туалет! – Я усмехнулась.

Пока его не было, я ждала в коридоре. Что могла иметь в виду Джи-Джи? Что Дункан привез мне в переносном холодильнике? Холодное пиво – но какой-нибудь жуткой марки? Ужин из морепродуктов из моего любимого ресторана в Норт-энд, который уже небезопасно есть? Банку моего любимого мороженого, которое растаяло? Это ведь скорее всего какое-то блюдо, с которым что-то не так, верно? Я постаралась воздать брату должное. Он же гораздо лучше, чем я о нем думала.

Дункан вернулся, на ходу причмокивая кока-колой.

– Дункан, я очень тронута, что ты пытался привезти мне…

Но он поднял руку, меня останавливая. Потом вдруг у него вырвалась отрыжка, по громкости сравнимая с сиреной в тумане.

– Прости, – сказал он. – Пузырьки.

Мне не хотелось больше быть сварливой старшей сестрой, но руки сами собой скрестились у меня на груди.

– Послушай, – сказал Дункан. – По поводу сумки…

– Да. Я хочу поблагодарить тебя…

Он шагнул к переносному холодильнику.

– Ну у нас тут такая ситуация, когда принято говорить, мол, есть хорошая новость и плохая. Вот только…