Наталья Нестерова - Дом учителя [litres]

Если бы Анну Аркадьевну спросили, какой период она была камерно счастлива с детьми и мужем, она бы ответила – те вечера чтения.

Они с Любаней валетиком лежали на диване, сын и муж сидели в креслах. Для дополнительного освещения были куплены лампы на струбцинах, и комната превращалась в загадочное помещение, где корпят над фолиантами алхимики.

Минут через тридцать-сорок Лёня и Любаня начинали ерзать и просить:

– Мам, а чего-нибудь поесть и попить?

– Это ужасно непедагогично, – поднималась и шла на кухню Анна Аркадьевна.

У нее были припасены орехи, сухофрукты, яблоки, печенье или сделаны маленькие бутерброды, сварен компот или настоян холодный чай.

Коллективное чтение длилось почти год и закончилось, когда дети, отправленные спать, подрались. У Лёни перегорел фонарик, с которым он читал под одеялом, и он пытался отобрать сестрин.

Анна Аркадьевна возвращалась домой около десяти вечера. Не ночь, летние сумерки. Навстречу ей шла Ольга или женщина очень похожая на Ольгу. Соседка рванула бы, ускорила шаг, чтобы они вместе вошли в подъезд, поболтали. Женщина вдруг остановилась, растерянно потопталась и быстро направилась к пятому подъезду, а они жили в третьем. Очень похожа. Это точно Ольга! И два дня назад Анне Аркадьевне показалось… Группка женщин во дворе, там была Ольга или женщина, похожая на Ольгу. Анна Аркадьевна обратила внимание на то, что женщина резко покинула группу, потому что остальные недоуменно повернулись ей вслед.

Что происходит? Почему Ольга ее избегает? Последний раз они виделись, когда Ольга принесла ключи от своей квартиры для Юры, после даже по телефону не говорили. Анна Аркадьевна остановилась у Ольгиной двери. В те пять минут, что Анна Аркадьевна ждала Ольгу, она поймала себя на неприятном чувстве поруганного величия. Анна Аркадьевна привыкла, что Ольга перед ней лебезит, смотрит снизу вверх, заискивает, пытается быть полезной, считает себя навеки обязанной. Хотя роль Анны Аркадьевны в судьбе Ольгиного сына не была столь уж громадной, не потребовала больших жертв, усилий или напряжения. Поклонение вызывает зависимость. Когда оно подтаивает, становится досадно, словно тебя заподозрили в мелком шулерстве. Анна Аркадьевна никак и ничем не могла обидеть Ольгу. А кто мог, кажется, понятно.

Увидев Анну Аркадьевну, Ольга замерла на последней перед площадкой ступеньке. Сначала вспыхнула испуганно, потом поджала губы и опустила голову.

«Записала меня во враги», – подумала Анна Аркадьевна.

Как всякий добрый и без меры активный человек, Ольга на другом полюсе своей деятельной доброты имела страсть к поиску и придумыванию врагов. Их было немного (соседка-пианистка, директор магазина, в котором Ольга работала, приемщица в химчистке…), они переходили из одной категории в другую, если Ольге выпадала возможность осчастливить врага или, напротив, осчастливленная персона платила черной неблагодарностью. Ольга, к ее чести, не распространялась о своих добрых делах, но была утомительно многословна, описывая козни врагов.

– Здравствуйте, Ольга! Вы меня избегаете? В чем дело? – прямо спросила Анна Аркадьевна.

Ольга не ответила и оглянулась, явно намеревалась смыться.

– Стойте! Ни шагу назад! – потребовала Анна Аркадьевна. – Юрий? Что он натворил? Мне клещами из вас тащить?

– Маринку, Петькину жену, совразил , – подняла глаза Ольга.

– Что-что? А-а, совратил и соблазнил. Поганец! – воскликнула Анна Аркадьевна в сердцах и принялась давить на кнопку звонка.

– Нету его, свет не горит, – сказала Ольга.

– Откройте своим ключом.

В квартире было чисто, но душно, пахло нежилым жилым помещением. Они прошлись по комнатам, распахнули окна, на кухне заглянули в холодильник. Нарезки хорошей колбасы, йогурты, сыры, фрукты, импортная минеральная вода, дорогие консервы. Богато.

– Маринка ему таскает, – заключила Ольга, усаживаясь за стол.

Теперь ее не требовалось подталкивать, слова потекли рекой, наталкиваясь, сцепляясь, смешиваясь.

Марина как-то приехала сюда за вещами, столкнулась с Юркой и пошло, зачастила. Ее-то, рязанскую замухрышку, Петя как королеву содержит, а она тварь неблагодарная, внучку жалко, Петя узнает, греха не оберешься…

История Пети и Марины была Анне Аркадьевне прекрасно известна. Девушка приехала в Москву за счастливой судьбой, которая есть замужество с богатым, добрым и не жадным. Работала администратором сайта в Петиной компании. И приглянулась первым делом Ольге.

Анна Аркадьевна помнила давние рассуждения вслух соседки:

– Симпатичная, но не такая уж красавица, что упасть и не встать, знаем, как смазливые хвостом вертят. Скромная, Пете глазки не строит. Опять-таки положительно, что из провинции, будет Пете всю жизнь благодарная.

Ольга давила на сына, женись да женись, хорошая девушка, хватит тебе таскаться, протаскаешься. Сыграли свадьбу, родилась девочка.

Анна Аркадьевна слушала стенания Ольги и думала о том, что все эти охотницы за красивой жизнью ведут себя нечестно. Их замужество своего рода сделка: я тебе – свою молодость, неземную красоту и обязательство создать хороший, теплый, стильный дом, родить наследников. Ты мне – возможность ни в чем себе не отказывать, проще говоря, денег вдоволь. От нее – исходя из ее природных возможностей, от него – из ее потребностей. Потом оказывается, что хотя партнер свои обязательства выполняет, одолевает тоска и хочется чего-то другого, даже рая в шалаше. С другой стороны посмотреть. С Петей могла бы нетоскливо жить либо глубоко, яростно в него влюбленная женщина с печальным прошлым, либо невзыскательная заурядная клуша-кукла. Он эмоционально примитивен и туп во всем, что не касается его бизнеса и околокрасивой жизни, вроде марок автомобилей. Петя вряд ли прочитал в жизни хоть одну книгу. Он ни бельмеса не смыслит ни в спорте, ни в политике, ни в искусстве. И при этом имеет собственное мнение обо всем. У него комплекс падишаха. Ему хочется развалиться в кресле и чтобы вокруг бегали с опахалами и возвеличивали его мудрость. Как мать, он энергичен до суматошности, добр и щедр. Марина, вероятно, поняла, что его щедрость не связана лично с ней, с ее небесной красотой и душой. Будь на ее месте Катя, Маня или Дуня, они получали бы аналогичное. А чего ты хотела, девочка? Чтобы он оставил то, что его больше всего интересует, дарит единственно ценное для него удовольствие, что, по сути, и есть для него смысл жизни – бизнес, с его борьбой, азартом, ставками, рисками, победами и поражениями?

Вслух Анна Аркадьевна ничего не сказала, с точки зрения Ольги, неблагодарная Марина с жиру бесится. А это не то же самое, что и рассуждения Анны Аркадьевны?