Максим Осипов - Человек эпохи Возрождения [сборник]

Порфирий. Значит, не под-стрелили, а при-стрелили, Никитушка. Или за-стрелили, это уж как тебе больше нравится. Хотя что тут может понравиться?

Никита кладет паспорта подозреваемых Порфирию на стол. Достает целлофановый пакет с пистолетом и тоже кладет его на стол. Порфирий вчитывается в паспорта, рассматривает пистолет.

Порфирий. Где обнаружено орудие преступления?

Никита указывает на Андронникова.

Никита. У Лифчика под подушкой.

Порфирий. Никита! Что за выражения! Куда произведен выстрел?

Никита показывает: в ухо.

Порфирий. На себе не показывай. (Подозреваемым.) Нашу пили, полынную?

Одноклассники согласно кивают.

(Никите.) С формальностями покончено? Объяснения взял?

Никита кивает. Антипов, Архипов, Андронников трогают ушибленные места.

Ничего?

Никита. Ничего.

Порфирий (сокрушенно качает головой) . Ни-че-го. Артемизия вульгарис. Трава забвения. Ах, дядя Костя… Ничего-ничего?

Никита отрицательно мотает головой.

Чей револьвер?

Антипов, Архипов, Андронников (указывая на Гришу) . Его!

Порфирий (спохватываясь) . Господа, да что же это мы стоим? (Приглашает Гришу сесть напротив себя.) Прошу.

Гриша садится.

Никита. А покемонов куда?

Порфирий. Покемонов? (Хихикает.) Не покемонов, Никитушка, а подследственных. Пусть, я думаю, посидят. А ты, Никитушка, пойди осмотри еще раз дом хорошенько. Может, интересненькое чего-нибудь обнаружишь…

Никита отводит Антипова, Архипова и Андронникова в просторную клетку, расположенную в дальней части комнаты, и уходит.

Порфирий (Грише) . Григорий Глебович, позвольте представиться. Порфирий.

Гриша. Порфирий… (Ждет отчества.)

Порфирий. Просто Порфирий. Как самочувствие, Григорий Глебович?

Гриша. Да не фонтан.

Порфирий. Да… Печально это, правда? Грустно.

Гриша. Не то слово.

Порфирий. Тяжело. Но как-то надо жить дальше, а?

Гриша. Не уверен.

Порфирий. А я уверен. Жизнь не заканчивается.

Гриша. Одна только что закончилась.

Порфирий. Прискорбно. Весьма и весьма. Вот что, расскажите-ка мне о товарищах.

Гриша. Товарищи…

Порфирий. Питаю надежду, что мы с вами, Григорий Глебович, тоже станем товарищами… И очень скоро. Не подумайте, не навязываюсь… Товарищи ваши, Григорий Глебович, сколько я мог заметить, называют друг друга различными остроумными именами… Не потрудитесь ли сообщить следствию происхождение этих имен?

Гриша. Антипова зовут Губошлепом.

Порфирий. Потому что губами шлепает? Так шлеп-шлеп, да? Архипов?

Гриша. Архипов – Князь.

Порфирий. Почему Князь?

Гриша. Потому что, он, вроде, князь… Не знаю…

Порфирий. Князь? Ну да… А Андронников, извиняюсь за выражение…

Гриша. Лифчик. В школе фамилия его была “Лифшиц”. В десятом классе сменил.

Порфирий. Зачем же менять такую красивую фамилию? Лифшиц…

Гриша. Правда, зачем?

Пауза.

Порфирий. А покойный? (Заглядывает в документы.) Евсей Арнольдович Амстердам. Он что за человек был?

Гриша. Сеня – хороший, легкий… Писатель. Мы с ним дружили.

Порфирий. Писателем был одаренным?

Гриша. Я… Я его давно не читал, да и… в этом ли дело?

Порфирий. Знаете ли, тут нет мелочей… Запишем так: покойный был писателем небольшим, но приятным. А? Что вы скажете?

Гриша пожимает плечами.

Кто бы его мог застрелить, как вы думаете?

Гриша. Кто-то из нас четверых. Не знаю.

Порфирий. И… прошу меня извинить за фантастическое предположение… И вы?

Гриша. В пьяном безобразии чего не сделаешь? Кажется, нечему уже удивляться, а вот…

Порфирий. Послушайте, Григорий Глебович, застрелить товарища – скверно, конечно, но все-таки – куда ни шло. Но спрятать орудие убийства под подушкой у другого товарища… В такое злодейство поверить непросто, а?

Гриша. Это ваша работа – искать преступника.

Порфирий (всплескивает руками) . Вот! Ваша работа! А ваша? Самогон, что ли, пить, а? Ну что вы такое говорите, Григорий Глебович… Впрочем, понимаю, больше того – разделяю ваше отчаяние… Зачем вы вчера собрались?

Гриша. Как-то всегда на масленицу… Одноклассники, посидеть. Неловко отказываться…

Порфирий. Ужасно. Теперь вам и в дом свой войти, вероятно, боязно.

Гриша. Да чтоб он сгорел, этот дом!

Порфирий. Ну-ну-ну… Это вы в сердцах…

Гриша. Порфирий, если вы с таким именем и, я уверен, квалификацией, не найдете виновного, я не смогу больше жить.

Порфирий. Мы будем стараться, Григорий Глебович.

Преступление не останется без наказания.

Порфирий и Антипов сидят за столом. Остальные в клетке.

Порфирий. Третий час мы с вами, голубчик, беседуем, обедать скоро уже принесут… Чем нас, интересно, сегодня покормят?

Антипов. Кто же Сеню убил, по-вашему?

Порфирий. Вы и убили.

Антипов. Я?! (заливается слезами.) Из-за чего?!

Порфирий. Не из-за чего, а из-за кого.

Антипов. Катька – сволочь.

Порфирий. Из-за нескольких сантиметров роста предпочла вам…

Антипов. Нет, я – не мог.

Порфирий. Не могли? На чем же основывается ваша уверенность, позвольте спросить?

Антипов. Я ни разу в жизни человека по лицу не ударил.

Порфирий. Могу вас поздравить: у покойного нет на лице побоев.

Антипов (все плачет) . Нет, я не мог. А разница в росте меня не интересовала…

Порфирий. Конечно, двадцать каких-нибудь сантиметров…

Антипов. Не двадцать. А восемнадцать. (Обеими руками утирает слезы.)

Порфирий. Что вы, честное слово, сырость тут развели? (Роется в ящике стола.) Вот, примите, пожалуйста, шоколадку. (Разворачивает конфету и протягивает ее собеседнику.) Как далеко распространяются ваши воспоминания вчерашнего вечера?

Антипов. Катька в Париж уехала. Я расстроился… Все.

Порфирий. Кто же, вы полагаете, мог застрелить Амстердама?

Антипов (успокаиваясь) . Кто угодно, только не я. Хоть Лифчик. Фамилию поменял? Поменял. Характер такой, пронырливый. Значит, и убить мог.

Порфирий. Смена фамилии, полученной от рождения, поступок, согласен, неблаговидный. В результате этой истории одним Лифшицем стало меньше… Но, согласитесь, существует разница… (Задумывается, потом смотрит на часы.) Чего-то Никитушка не идет, не несет нам ням-ням… Ну, шлепайте к себе, голубчик. Не в службу, а в дружбу – позовите его сиятельство, князя.