Каролина Сеттерваль - Давай надеяться на лучшее

Я думаю о том, как влюбилась в тебя, но вскоре после этого начала жаловаться именно на те качества, за которые тебя полюбила. Думаю о том, как я постоянно пыталась изменить тебя. И что же я за личность, если меня привлекает человек с определенным набором качеств, с которыми я тут же начинаю бороться. Думаю обо всех тех случаях, когда я давила на газ, хотя ты хотел притормозить. Я не заслуживаю быть тем из нас, кто остался жить.

Я написала тебе письмо. Оно началось как набросок для церемонии, но когда я начала писать, то уже не могла остановиться. Я и не подозревала, что мне так много хочется тебе сказать, слова буквально полились на бумагу, и, пока я писала, в комнате почти физически ощущалось твое присутствие. Письмо получилось на четырех листах. Я пыталась описать тебя – каким ты был, когда мы повстречались в первый раз, пыталась осветить те твои черты, которые делали тебя таким удивительным и уникальным. Твою бескомпромиссность, твою прямоту, твое неумение смягчать и приукрашивать – то, что ты никогда не лгал. Твою преданность. Твою доброту. Твое спокойствие. Твое доверие.

Письмо получилось хвалебное, его невозможно было сделать по-другому – каждое твое качество, о котором я говорила, отбрасывало темную тень на меня, мою личность. Все твои прекрасные качества, которыми я не обладала, лишь подчеркивали мою неспособность дать тебе жить в гармонии. Я отредактировала, приглушила тон, прочла еще раз. Отложила в сторону, снова взяла в руки. Процесс написания письма растянулся на два дня. А потом я вдруг почувствовала, что оно окончено. Послала его мачехе и двоим нашим общим друзьям. Все трое позвонили мне в слезах, говоря, что я так прекрасно описала тебя. Под конец третьего дня я отослала письмо церемониймейстеру. Написала, что она может поступать с ним по своему усмотрению, но его необходимо дополнить словами твоих друзей и коллег.

Теперь все отослано, и церемониймейстер написала окончательный сценарий. Мне показали, и я одобрила отрывки из своего письма и писем твоих друзей, которые будут прочитаны. Наш общий друг разработал дизайн программок. Их я тоже одобрила. Мелодии отобраны, список отослан в часовню. Твой младший брат написал речь, которую намеревается произнести во время церемонии. Как у него на это хватит сил – понятия не имею. Церемониймейстер готова принять у него эстафету, если это потребуется. Она успокаивает мою тревогу, говорит, что все будет хорошо и красиво, что теперь осталось лишь отдыхать и ждать. Пусть пустота будет пустотою, а грусть грустью. Так звучит строка в одном из стихотворений, с которых начнется церемония, и они преследуют меня в течение двух последних дней, оставшихся до того момента, как мы похороним твой прах в самой большой часовне Лесного кладбища декабрьским утром 2014 года. Пусть пустота будет пустотой. И грусть, тоска. В ожидании света.

Я стою на нашем новом балконе, разглядывая задний двор во всех его разнообразных оттенках серого, и размышляю, понравится ли Ивану эта крошечная площадка с двумя качелями и песочницей, когда мы познакомим его с ней. Возможно, это произойдет уже сегодня во второй половине дня. Здесь будет расти наш Иван, этот двор станет двором его детства. Как он будет вспоминать его, став постарше, – как несоразмерно большой? Будет ли он лазить по небольшой лесенке, качаться на качелях, играть в песочнице? Будет ли учиться ходить, играть в прятки, смотреть на поезда, пролетающие позади двора, научится ли игнорировать, насколько часто они там проходят и сколько шума создают? Найдет ли здесь себе друзей, станет ли подростком, стоящим вместе с приятелями, курящим тайком в одном из соседних дворов? Здесь ли состоится его первый поцелуй – или дальше от этого места, в центре города? От мыслей об Иване, который старше своих восьми месяцев, голова идет кругом. Это кажется отдаленным будущим, такое трудно себе представить, но я все же пытаюсь. Не могу придумать ничего лучше. Здесь мы будем жить. Здесь у нас жилая площадь больше, чем нам нужно, у нас на руках выгодный контракт и собственное парковочное место прямо под балконом.

Сегодня в квартире звенящая тишина, в ней не пахнет домом. На потолке пока нет люстры, а в ванной капает из крана. Вид из окон с одной стороны – на оживленную улицу, где то и дело проходят красные автобусы. По другую сторону – задний двор, в основном состоящий из бетона. Если стоять на балконе, то можно увидеть поезда метро, проезжающие каждые пять или десять минут – смотря в какое время ты там стоишь. Сейчас на часах два часа дня. Иван сидит в слинге, повернутый лицом вперед, – он не спит и постоянно в движении. Сама же я брожу из комнаты в комнату, покачиваясь тем характерным способом, который рано или поздно перенимают родители, носящие ребенка в слинге. Каждый шаг сопровождается несколькими легкими приседаниями, так как это успокаивает ребенка. Покачиваясь, я захожу в гостиную, останавливаюсь посреди комнаты, продолжая покачиваться на одном месте. Прислушиваюсь к звукам в квартире, констатирую, что звукоизоляция на окнах хорошая – с оживленной улицы за окнами почти ничего не слышно. Захожу в комнату, которая скоро станет комнатой Ивана, оглядываюсь по сторонам. Когда мы смотрели на нее в наш последний визит, она не казалась такой маленькой. Тогда тут стояла мебель. Сейчас пусто. Стоит мне кашлянуть, и от стен отскакивает эхо.

Менее чем через час прибудут наши вещи, которые вы с моим братом сейчас загружаете в грузовик по нашему прежнему адресу. Когда вы приедете, я буду стоять наготове, с Иваном на животе, подняв в воздух указательные пальцы. Дирижировать грузчиками, следить за тем, чтобы каждая из шестидесяти коробок попала в нужную точку квартиры. В первой половине дня, пока вы готовились к этому дню и предстоящим физическим усилиям, я покинула вас, чтобы зайти в офис владельца дома и получить наши новые ключи. Затем пришла сюда.

Отчет о том, как у вас дела, я получаю в эсэмэсках. Брат рассказывает мне, что ты спрятался в подвале – видимо, важный звонок с работы, сам он помогает грузчикам с диваном. Он посылает мне фотографии грузовика – такой большой! И почти полностью забит. Когда мы с тобой успели накопить столько вещей? Как они помещались на наших прежних шестидесяти квадратных метрах? Положив телефон обратно в карман, я выхожу в кухню. Отбрасываю мысль о том, что квартира довольно уродливая и совершенно неуютная. Пытаюсь подбодрить себя тем, что она, по крайней мере, практичная. Убеждаю себя, что вместе мы придадим ей уникальность. Здесь нам всем хватит места – тебе и мне, Ивану и кошке. Мы будем подниматься в просторном лифте на шестой этаж. Мы живем всего лишь в ста метрах от ближайшей станции метро, а на метро можно всего за восемь минут доехать до Сёдермальма. Где мы жили когда-то. Куда мне хотелось бы однажды вернуться.