Каролина Сеттерваль - Давай надеяться на лучшее

Я попыталась встретиться с ним взглядом, когда он подходил к дверям торгового центр «Глубен». Меня вдруг охватило желание остановить его, обнять его, сказать спасибо и спросить, может ли он поговорить со мной несколько минут. Но он не встретился со мной глазами. Он прошел мимо меня, на расстоянии сантиметра, его взгляд был устремлен на дверь, через которую ему предстояло пройти, – казалось, он прикидывает на глаз, пройдут ли носилки во вращающуюся дверь. Он делал свою работу. Сегодня он будет помогать кому-то другому. Кому-то, кто по-прежнему жив, кто просто сломал ногу и ударился головой. Ему предстояло делать свое дело, а мне – продолжать свое: быть мамой Ивана, идти домой, кормить его обедом, пока не настало время тихого часа. Затем я снова потащусь в торговый центр. Мне ведь что-то надо было купить, разве нет?

Солнечный субботний вечер, и мы едем на метро в сторону Сёдермальма, чтобы пообедать с нашим другом из Гётеборга, приехавшим в Стокгольм на выходные. Изначально это был мой друг, но очень вскоре он стал и твоим, вы сразу понравились друг другу – с первой встречи пять лет назад. Он простой, добросердечный, веселый и начисто лишен снобизма. Тебе это нравится. За последние годы мы вместе побывали на многих попойках, продолжавшихся до утра, на концертах и фестивалях, в барах и ресторанах, не упуская случая встретиться, когда у нас случались дела в городах друг у друга. Несколько лет назад мы прожили целую неделю на даче у его родителей в Чёрне, и те непонятные постороннему шутки, которые зародились поздними ночами в гостевом домике, по-прежнему живы и являются обязательным ностальгическим моментом при каждой нашей встрече. Однако встречаемся мы все реже. С тех пор, как появился Иван, мы нечасто проводим вечера вне дома. Собственно говоря, сегодня мы встретимся с нашим другом впервые за целый год, поэтому мы оба в приподнятом настроении, пока поезд метро несет нас от Сандборга до станции «Медборгарплатсен».

На тебе сегодня твоя черная шапка. У Ивана почти такая же. Рубашка у тебя в черно-синюю клетку, и джемпер у Ивана в такой же цветовой гамме. Он сияет, когда ты несешь его в слинге. Похоже, ему очень нравится обозревать мир с такой высоты. Пораженная вашим сходством, я фотографирую вас на перроне метро. На фотографии Иван смеется, и у него на левой щеке ямочка. Ты улыбаешься, и ямочка у тебя такая же. Мне кажется, что вы такие симпатичные, и я не без гордости шагаю рядом с вами, когда мы выходим из метро на «Медборгарплатсен» и пересекаем маленький парк, идя на встречу с нашим другом. Я спрашиваю, надо ли тебе спешить домой, чтобы работать, и ты отвечаешь, что нет. В работе возник неожиданный перерыв, и ты хочешь немного расслабиться. Меня это очень радует. Я жду возможности расслабиться вместе с тобой. Мы обсуждаем, не посмотреть ли сегодня вечером сериал, когда Иван заснет. Размышляем, стоит ли досмотреть старый, который мы поставили на паузу несколько месяцев назад, или же начать новый. Договариваемся, что начнем новый. Решаем купить на обратном пути говяжье филе на ужин. Продолжаем строить планы на завтра, когда поедем к твоим родителям, чтобы починить сломавшийся дворник. Меня вдруг настигает мысль, как давно мы ничего не делали вместе и как мне этого не хватает. Когда мы проходим мимо «Мельницы», я беру тебя за руку. Она прохладная. Иван гулит в слинге у тебя на животе. Когда наш друг встречается с нами, я думаю – заметно ли по нашим лицам, как мы счастливы в эту минуту?

Настало первое Рождество. Мои обе мамы, сестра, брат, невестка и пара близких друзей собрались у меня в Эншеде. Такого сборища на Рождество я никогда раньше не наблюдала – сколько себя помню, Рождество состояло из бесконечных разъездов на поезде и продвинутой логистики, чтобы втиснуть в расписание как можно больше визитов к членам семьи. Но в этом году все собираются у нас дома, мы стали центром Рождества, и вся наша разномастная компания едет к нам. Я почти в приподнятом настроении. На кухне моя мама готовит еду, делает горчичную корочку на ветчине и печет пирог с цветной капустой. В гостиной моя мачеха играет с Иваном, который только что научился ходить, держась за мебель. Из динамиков звучит подборка классических американских рождественских мелодий, сделанная моим братом. Сама же я сижу на диване, потягивая глинтвейн в таком темпе, что это вряд ли можно назвать потягиванием. Квартира украшена от пола до потолка, в углу гостиной даже красуется елка. Под ней целая гора подарков. Скоро мы пообедаем все вместе, потом посмотрим Дональда Дака [9] Диснеевский мультфильм о Дональде Даке вот уже много десятилетий показывают в Швеции в канун Рождества в 15 ч. , а затем будем открывать подарки. Вечером к нам присоединится мой двоюродный брат с сыном.

Праздники – самый тяжелый момент, так говорят все, потерявшие близких. Об этом говорили еще тогда, когда умер мой папа, а я, новоиспеченная студентка, оглядывала свою семью, лишившуюся смыслового центра и объединяющего начала. Праздники надо просто пережить, так говорят. Во время них всегда как-то по-особенному трудно, но со временем они переносятся легче. Один раз, другой, третий – потом полегчает.

Умудренная опытом своей первой потери, я знаю, что так и есть. На праздники отсутствие тех, кого нет, особенно заметно. Но именно канун Рождества – праздник, который мы никогда не отмечали вместе, не отзывается пустотой и тоской по тебе больше, чем остальные дни. Даже в каком-то смысле меньше. Наши традиции празднования Рождества предполагали, что мы расстаемся накануне Сочельника и встречаемся только на второй день Рождества. В это время ты обычно находишься у своих родителей, а я сижу здесь, и мало что отличает это Рождество от предыдущих. Кроме того, что все мои близкие собрались здесь и мне не надо ехать к ним. Кроме того, что на этот раз у меня есть ребенок. Кроме того, что ты не у своих родителей. Кроме того, что ты не вернешься на второй день Рождества, мы не возвратимся к повседневной жизни, не начнем планировать, как будем праздновать Новый год. Кроме того, что в этом году ты умер. Помимо этого, все почти как обычно.

Я пытаюсь не думать о том, каково сейчас твоим родителям. Я послала им эсэмэску, и они мне ответили. Мы пожелали друг другу хорошего Рождества – насколько это возможно «при данных обстоятельствах», а потом отложили телефоны. Я вижу перед глазами, как сейчас выглядит их дом. Вероятно, там довольно темно. Твои родители, похоже, не любят слишком яркого освещения, в комнате и на кухне у них почти всегда полумрак. На Рождество они зажигают свечи на люстре, висящей над обеденным столом. Твой младший брат сейчас, наверное, там – они празднуют тихо, как обычно. Или – в каком смысле празднуют? Думаю, сегодня они ничего не празднуют. Тоска по тебе, отсутствие тебя должно быть невыносимо для них в тот день года, когда ты принадлежал им, а не мне. Я думаю о том, что сегодня, должно быть, один из самых тяжелых дней в их жизни с тех пор, как ты умер. Сама же я с бешеной скоростью поглощаю глинтвейн и стараюсь все время быть занятой. Иван активно помогает мне в этом.