Алена Судакова - На расстоянии любви

То же самое говорила и ее мать, собирая со слезами чемоданы.

— Хватит, Катя! — ругался отец, который стойко держался только потому, что оставался единственным мужчиной на двух матерей, провожавших любимых чад. — У девочки началась взрослая жизнь, есть семья, хороший муж, получит скоро образование, детишки, может, пойдут… Хотя нет, с детьми я бы повременил. Сначала выучиться нужно.

В вопросе о детях все проявили согласие, решив, что заводить их пока что рано. Трофим присоединился к общему мнению, хотя и не возражал против ребенка. Сама же Соня просто наслаждалась семейным счастьем и горячими ночами с любимым мужчиной. Она научилась не бояться Трофима и больше не закрывала перед ним дверь в спальню, даже если они ссорились. Зато примирения получались сладкими и бурными.

— Все, я собралась!

Соня подошла к мужу и прижалась щекой к спине.

— Трош, пошли на речку, на наше место, а? Попрощаемся…

Она было захлюпала носом, но Трофим развернул ее к себе и поцелуями стер слезы.

— Три плачущих женщины на двоих мужчин — это уже как-то слишком! Пошли скорей на реку! — согласился он.

Соня прошла по деревне, попрощалась с соседями, надавала подзатыльников мальчишкам, сопровождающим ее на велосипедах с вопросом:

— А детка когда родится?

— Когда рак на горе свистнет! — все отмахивалась Соня. Тут же раздавался дружный и веселый ребячий свист.

Все же уезжать из деревни не хотелось. Трофим успокаивал, говорил, они будут приезжать на каникулы и просто так, но разве это то же самое, что жить здесь, дышать этим воздухом, купаться в реке и смотреть на алый закат?

— Красиво, правда? — засмотрелась она на небо.

Казалось, что небо решило напоследок показаться во всей красе: краски сменяли одна другую, алый цвет перетекал в пурпурный, в сиреневый и фиолетовый ближе к горизонту. Птицы разлетелись, стрекотали только цикады. Звезды подмигивали, словно тоже прощались с ними.

Трофим лежал на боку и наблюдал больше за ней, чем за небом.

— Какая ты у меня мечтательная!

— Это плохо?

— Иногда мне кажется, ты живешь в сказке и никак не хочешь расстаться с ней. Но сказка уходит, как и детство.

— Ты еще считаешь меня маленькой девочкой? — спросила она с подозрением.

— Почти нет, — Трофим посадил ее к себе на колени. — Год-другой — и сказка уйдет совсем.

— А я не хочу! Мне и так хорошо! — рассмеялась Соня. — Неужели ты разлюбишь меня из-за этого?

— А ты из-за чего меня можешь разлюбить?

Соня крепко задумалась. Гладила его по щеке, наслаждаясь, что та колючая — так он казался взрослее и мужественнее.

— Если меня предашь! — наконец ответила она. — Не предавай меня, Трофим!

— Никогда, клянусь!

Он потянулся к застежке ее купальника.

Соня перебегала из одной комнаты в другую, визжа от радости. Снятая квартира была большой, светлой и очень красивой. И здесь они будут жить с Трохой!.. Будут любить друг друга на огромной кровати, вставать по утрам и пить вместе кофе на кухне, болтать, ругаться и мириться. Здесь будут проводить семейные праздники или отдыхать от всех. Это было как исполнение заветной мечты.

— Ну, родители!..

Трофим покачал головой.

— Тебе не нравится? — удивилась Соня. — Это ведь здорово! Мы не будем жить в общежитии!

— Представляешь, сколько денег отвалили за такую красоту?.. — Трофим потрогал мягкие кресла, сел, притянул на колени Соню: — Как мы расплатимся?

— Потом как-нибудь! Мне нравится. Мы же останемся здесь?

— Пока да, но потом, когда кончатся деньги…

Она зажала его рот ладонью:

— Мы пойдем работать. Я уже нашла место санитарки в больнице. Тебя тоже пригласили в компанию, хоть опыта у тебя ноль.

— Я умный! — гордо воскликнул Трофим.

— Умный, красивый, — согласилась Соня. — Наш сын будет похож на тебя.

— А дочка — на тебя!

Соня рассмеялась.

— Значит, двое?

— Как минимум.

— Тогда приступим?

Она соскочила с его колен и поманила в спальню. Долго звать Трофима не пришлось.

Семейная жизнь текла рекой: иногда разливалась или застывала, как подо льдом, иногда словно перекатывалась через камни, пенилась, преодолевая пороги ссор. Правда, ссорились они мало и все больше по пустякам, вроде кому на какой стороне кровати спать. Но Соня вообще предпочитала спать в объятиях Трофима.

Первый год семейной жизни пролетел быстро: пестрый, как листопад разноцветных осенних листьев, из которых Соня сплела венки. Родители прислали ситцевые платки.

— Не понял, это зачем? — разглядывал их Трофим.

— А ты не знаешь?

Соня обняла его за шею, прижалась к щеке, вдыхая любимые запахи туалетной воды и шампуня. В последнее время Трофим стригся коротко, а она скучала по его длинным волосам.

— Не знаю. Что-то важное?

— Очень! Первый год семейной жизни называется ситцевым, — пояснила она. — Семейная жизнь выглядит хрупкой и непрочной, как ситцевая ткань… Но есть и другое объяснение ситца… Хочешь узнать?

Он прищурился.

— Видимо, это что-то веселое, раз у тебя в глазах зажглись огоньки. Ну, что там?

Соня прижала губы к его уху и проговорила:

— Потому что постельное белье из ситца у молодоженов изнашивается до состояния марли!..

— Это наш случай? — разыграл он невинность.

— Наш! — кивнула Соня. — А теперь мы кое-что сделаем… Меня мама научила!

Она подала Трофиму один из платков и показала, как правильно завязать узелки на углах.

— Вот премудрость, — смеялся он, неловко просовывая пальцы в узел.

— Подожди, повторяй за мной: как узелки, завязанные нами, крепки, так и слова наши крепки. Трофим, повторяй!

— Хорошо, слушаю и повинуюсь…

Он повторил и стал ждать, что будет дальше.

— Ты веришь во всю эту чушь?

— Не знаю, но на всякий случай мы все сделаем, как делали наши мамы и бабушки. Кстати, сегодня придут гости: так положено. Мы выпьем бутылку шампанского — мама прислала со свадебного стола, съедим все блюда до конца.

— А обязательно гостей?..

Трофим усталым жестом ослабил сжимающий горло узел галстука.

— Обязательно! — настаивала Соня. — Так положено. Мы закрепляем наше счастье!

— Хорошо, закрепим. Лучше бы, конечно, в спальне.

— И туда доберемся!

Соня сделала все так, как и задумывала: были и гости, и шумное застолье, и танцы, и распитое-разлитое шампанское, веселые конкурсы и много подарков. Из деревни приехала Зойка.

Увидев ее, Трофим хмыкнул:

— Булкина, ты теперь стала пирожком?

— Ага, с начинкой! — поддакнула та и сняла шубку, продемонстрировав Соне и Трофиму большой живот: — Седьмой месяц уже!

— Ух ты! Вы молодцы, — пробасил Трофим. — Мы тоже хотим, но попозже.

Соня смотрела на живот подруги с тихой завистью. В последнее время мысли о ребенке не давали покоя. На улицах она замечала только беременных или мамаш с колясками, в больнице подрабатывала в детском отделении, возвращалась домой специально через детскую площадку. Трофиму она пока ничего не говорила — не хотела нервировать и раздражать. Впереди были годы учебы, работа, налаживание отношений.