Виктор Рябинин - Потрошители морей

Я прямо за ужином, в редкий час нашего совместного досуга, шутейно, а не для своего умного превосходства, спросил у мудрой Пелагеи:

— Паланя, как по-твоему, зачем в Египте пирамиды понастроены?

И тут же вижу, что ввёл бабу в полный разлад ума, потому как посмотрела она на меня пригорюнившись, да и говорит:

— А не знаешь ли ты, Дикушка, нахрена козе баян? — и я сразу понял, что женский ум не зависит от возраста и национальной принадлежности, как засидевшийся на горшке сосунок.

Палашка-то и раньше за словом в карман не лезла, а тут прямо в тон мне ответила, словно мы оба из призорного дома под жёлтым фонарём. И это на чистом русском, чтоб окружающие в понятие не вошли, кто из нас дурак. А моя Паланя со дня знакомства так славянскими поговорками речь пересыпала, чем даже меня не раз вводила в ступор. И все эти присказки были, как обычно, на скользкую и непопулярную среди леди и джентльменов тему.

Помню, ещё на тамбовщине, но уже после сердечного знакомства в бане, она как-то спозаранку, сияя как заря, говорит мне радостным голосом:

— Дикаришка, пойдём за боровиками, а то в лесу грибов, хоть жопой ешь!

Я тогда уже сносно понимал по-русски, но с месяц боялся хлопнуть Палашку по упругому заду, представляя под платьем зубастую пасть. Потом обвык, когда граф Яйцыщев разъяснил, что это всего лишь фольклорное преувеличение заслуг женской пятой точки. Кстати, эта самая точка у Пелагеи часто бывала в обращении. То я, после дружеской вечеринки бывал в жопу пьян, то и вовсе оказывался в её тёмных глубинах, если поступал вразрез с планами женщины. Иной раз даже казалось, что эта смиренная и подневольная часть русского человека проявляла себя в любой жизненной ситуации, но всегда связанной с неудобным её истечением. А ведь всего-то двухголовая сидячая мышца! Но настоль прочно она вошла в повседневный обиход славянского азиата, что даже посыл в её суровые недра воспринимался народом, как должное.

Однако, в словесном обиходе у Пелагеи бытовали и другие телесные устройства не приметные под одеждой. Тем более, что в нашем окружении её солёные выражения никто не понимал, да и я, собственно, порою с большим трудом. А как тут поймёшь? Возьми мою, либо самой жёнушки более-менее значимую потерю. Я как в первый раз услышал, что моя пропавшая в полях шляпа бабьей интимной непристойностью гавкнула, даже испугался. Нет, чтобы тявкнула какой-либо шавкой, а обозначенная весёлым звонким словом срамная непотребность, оказывается, могла рыкнуть бульдогом из-под юбки. У меня этот лай так в голове отложился, что я даже ночевать отправлялся на сеновал, ища уединения и покоя, которые, однако, накрывались той же самой прорехой из-за моей излишней умственности, как разъяснила Палашка моё сумеречное состояние души. Я её даже спросил по этому поводу:

— Паланя, — говорю мягко, — а отчего ты так отчаянно язык распускаешь? Хоть я и один у тебя из повседневных слушателей, но и у меня уши не деревянные, чтоб пробки от бочек для них приспосабливать.

Она критику поняла, но по-своему:

— Не матрос ты, — сказала подбоченясь, — а жопа с ручкой, раз до сей поры языком не овладел!

Даже в горячечном бреду невозможно представить подобную конструкцию! Но, как ни странно, до приложения собственных рук один к другому у нас с Пелагеей дело не доходило. А если когда и цапались, то уже по износу лет. Ведь по молодости и дурости Палашка была смирной и ласковой. Чужие языки учила, а свой придерживала даже при неграх. А я в своём тихом омуте под старость лет воевать не хотел. Мне и так хватило и войн, и восстаний, и революций в разных частях света! Хотя порою хочется ударить кулаком о стол или куда ещё поближе. Но терплю, не выхожу из образа и здравомыслия. Вот заметь, и у нас на Диком Западе ту же задницу часто вспоминают, но, в основном, с целью прикрытия. А тут по весне, когда я потребовал себе неделю отпуска для ознакомления с домашней винокурней Билли Понта, то вместо понимания от Палашки услышал и вовсе дикое:

— Шёл бы ты, Дикушка, лучше в лес голой жопой ёжиков давить! — это, хоть и по-русски было сказано, но при детях, да ещё в разгар полевых работ, когда опасность производственного травмирования и так высока.

Но что более всего обидно, слова эти были сказаны близкому, да ещё военного склада человеку, не особо приученному к хозяйственным нуждам. А вдогон с издёвкой запущено, что мои руки и так в обход анатомии растут прямо из насиженных мест, а потому от них толку мало. Да, бывает крайне обидно слышать подобное из родных уст, но, как говорит народ, коль любовь разозлится, то полюбится и козлица! Тем более, что я в долгу не остаюсь, а перехожу в разговоре на казарменный слог, Так что через час-другой мы обычно бурно миримся, не жалея оставшихся сил и сохранившегося с молодости пыла.

Через день я всё же решил уточнить насчёт козы и баяна. Мол, какое отношение имеет животное к музыкальному инструменту?

— Никакого! — беспечно ответила жена. — То есть, как тьма египетская к светлому воскресенью, или как пирамида к яйцу, если до тебя так быстрее доходит.

— А понятнее можно? — переспросил я, видя, что Палашка полностью зашла в мозговой тупик.

Однако, опытная в спорах супруга мгновенно выкрутилась:

— А ты молодую пару порасспроси, Джессику с Джонатаном, а заодно и про Гришу из Бердичева узнай. Спроси ещё, долго ли эти бездельники будут нам глаза мозолить и в каком родстве состоят с убитым библиотекарем? Учините своим кругом полное следствие, небось не всё пропили, а какой-никакой сыскной опыт у Гарри Шмальца переняли, — и она хитро прищурила свой плутоватый глаз.

А ведь действительно! За делами и передрягами мы так и не успели познакомиться поближе с прыткой молодёжью. Поэтому пришлось пригласить Джессику и Джонатана ранним утром на собеседование, пока эта парочка не улизнула со двора по своим неотложным делам. Правда, спали они по отдельным углам, но это ни о чём не говорило, так как специальный наблюдатель к ним приставлен не был. А уж если и дружили молодыми организмами, то за пределами нашей видимости. Хотя это вряд ли, ибо пойманы за грехопадением так никем и не были.

Джо и Джесс явились в срок бодрыми, весёлыми и ко всему готовыми, вплоть до получения денег. Но едва я начал расспрашивать молодого мужчину о прошлом, как в разговор влезла его подруга:

— Мистер Блуд, — затараторила она, — вести переговоры и давать пояснения уполномочена я, а вот если кого припугнуть или надолго вывести из строя, то обращайтесь к нему, — указала бойкая девица на сумеречного Джо. — Действительно, давно пора поговорить начистоту, а то вы постоянно заняты высокими застольными проблемами, а что творится под носом, не видите!