Симона Бовуар - Воспоминания благовоспитанной девицы

Когда на следующей неделе Жак позвонил к нам в дверь, родителей не было дома; обычно в подобных случаях он задерживался на несколько минут, шутил со мной и сестрой, потом уходил; в этот раз он остался. Он прочел нам стихотворение Кокто и дал мне несколько советов по части литературы; он назвал кучу имен, которых я никогда не слышала, и, в частности, посоветовал роман, который назывался, как мне послышалось, «Большой мол». «Заходи завтра-послезавтра, я приготовлю тебе книжки», — сказал он мне на прощание.

Открыла мне Элиза, старая служанка. «Жака нет дома, но он кое-что оставил для вас в своей комнате», — сказала она. Жак написал мне записку: «Старушка Сим, прости и забери книжки». На столе я обнаружила с десяток книг в карамельно-ярких обложках: фисташковый Монтерлан, малиновый Кокто, лимонно-желтый Баррес, а Клодель и Валери — снежно-белые с алой полоской. Сквозь полупрозрачную бумагу я читала и перечитывала названия: «Потомак» {151} 151 «Потомак» (1913) — произведение Жана Кокто (1889–1963), включающее стихи, прозу и рисунки. , «Яства земные» {152} 152 «Яства земные» (1897) — самый известный роман Андре Жида (1869–1951), повествующий о внутреннем раскрепощении скованного запретами и предрассудками молодого человека. , «Благовещение» {153} 153 «Благовещенье» (1912) — мистическая драма Поля Клоделя (1868–1855) о борьбе страстей и религиозном предназначении личности. , «Рай под сенью шпаг» {154} 154 «Рай под сенью шпаг» — второй том сборника новелл и эссе «Олимпийские» (1924), написанного Анри де Монтерланом (1896–1972), в которой автор делится восторгами спортивного болельщика, , «О крови, сладострастии и смерти» {155} 155 «О крови, сладострастии и смерти» (1894) — роман французского писателя Мориса Барреса (1862–1923), создающий «декаденскую» атмосферу несбыточных желаний, «спазмов души». . Через мои руки прошло много книг, но эти были особенные: от них я ждала небывалых откровений. Я была почти удивлена, когда, открыв их, смогла без труда прочесть обычные слова.

Они меня не разочаровали: я была ослеплена, обескуражена, потрясена. За редким исключением — я об этом писала — литературные произведения казались мне памятниками, которые я исследовала с большим или меньшим интересом. Иногда я ими восхищалась, но прямого отношения ко мне они не имели. И вдруг люди из плоти и крови стали говорить мне на ухо о себе и обо мне самой; они рассказывали о своих надеждах, о бунте; все это я моментально узнавала, хотя прежде не умела сформулировать. Я перерыла всю библиотеку Сент-Женевьев, нашла и принялась читать Жида, Клоделя, Джеймса; голова моя пылала, в висках стучало, я задыхалась от волнения. Я перечитала все книги Жака; записалась в Дом друзей книги, где в длинном платье из грубой серой шерсти царствовала Адриенна Моннье; я была столь ненасытна, что не довольствовалась двумя томами, которые имела право уносить с собой, и тайком запихивала в портфель книг по шесть — по семь; самое трудное было поставить их потом на место; боюсь, не все они вернулись на свои полки, в хорошую погоду я ходила читать в Люксембург, на солнышко; взбудораженная, я бродила вокруг бассейна и повторяла фразы, которые мне понравились. Частенько я уходила заниматься в читальный зал Католического института — это был тихий приют в двух шагах от моего дома. Именно там, сидя за черной партой среди благочестивых студентов и семинаристов в длинных черных сутанах, я со слезами на глазах прочла роман, который Жак так любил и который назывался не «Большой мол», как мне сначала показалось, а «Большой Мольн» {156} 156 «Большой Мольн» (1913) — роман Алена-Фурнье (Анри Альбан Фурнье, 1886–1914), оказавший огромное влияние на французскую литературу; это своего рода поэма в прозе о контрасте между возвышенными устремлениями души и реальной жизнью, о недостижимости мечты и счастья. . В чтение я погружалась так же безоглядно, как прежде в молитву. Литература стала для меня тем, чем раньше была вера: она заполнила жизнь целиком, преобразила ее. Мои любимые книги заменили мне Библию, в них я теперь искала советов и поддержки. Я переписывала из них длинные пассажи; я учила наизусть новые гимны и литании, новые псалмы, пословицы, пророчества; всякую жизненную ситуацию я ознаменовывала чтением священных текстов. Мои переживания, слезы, надежды были от этого не менее искренни. Слова, ритм, стихи, строфы служили мне не для притворства — они спасали от безмолвия те сокровенные внутренние события, о которых я никому не могла рассказать. Между мной и далекими, недосягаемыми родственными душами создавалось своеобразное единение; я не жила своей маленькой частной жизнью, а участвовала в великой духовной эпопее. В течение нескольких месяцев я дышала только литературой: тогда это была единственная доступная мне реальность.

Родители нахмурили брови. Мать делила все книги на две категории: серьезные произведения и романы. Последние представлялись ей если не пагубным, то во всяком случае пустым развлечением, и она пилила меня, что я трачу время на Мориака {157} 157 Мориак Франсуа (1885–1970) — французский писатель, воспроизведший в своих романах узкий и лживый мир буржуазной семьи; исследователь вопросов веры и внутреннего бунта человека. , Радиге {158} 158 Радиге Рэймон (1903–1923) — французский поэт и писатель, друг Ж.Кокто; известен своим романом о любви «Дьявол во плоти» (1923). , Жироду {159} 159 Жироду Жан (1882–1944) — французский писатель, блестящий стилист. Его произведения проникнуты юмором и воссоздают счастливый мир, построенный в соответствии с так называемой «грамматикой счастья». , Ларбо {160} 160 Ларбо Валери (1881–1957) — французский писатель, критик, переводчик американской и испанской литературы. В его книгах возникают темы любви, разрыва и возврата к одиночеству, тоски по прошлому. и Пруста, вместо того чтобы расширять свои кругозор, читая про Белуджистан {161} 161 Белуджистан — историческая область, находящаяся на гористой возвышенности между Ираном и Пакистаном. , принцессу Ламбальскую {162} 162 Принцесса Ламбальская (Маряи-Тереза де Савуа-Кариньян, 1749–1792) — придворная дама французской королевы Марии-Антуанетты, после смерти мужа выполнявшая роль суперинтенданта Версаля. , повадки морских угрей, женскую душу или тайны египетских пирамид. Отец, едва заглянув в моих любимых авторов, нашел их претенциозными, мудреными, вычурными, декадентствующими, аморальными; он отругал Жака за то, что тот дал мне «Этьенну» Марселя Арлана {163} 163 «Этьенна» (1924) — один из первых романов французского писателя Марселя Арлана (1899–1986), в котором он отмежевывается от модного в то время «экспрессионизма» и углубляется в анализ страждущей души. . Родители не могли больше решать, на какие книги я имею право, но это не мешало им громко возмущаться моим выбором. В ответ я злилась. Отношения наши еще больше обострились.