Кэрри Лонсдейл - Не обещай себя другим

– Ничего подобного.

– Тогда что же это?

Она упрямо поджимает губы. Прячет телефон в карман.

– Я не вправе обсуждать детали. К тому же, что бы я сейчас ни сказала, ты все равно истолкуешь это по-своему.

– А ты все-таки попытайся.

Мой телефон звякает, и я машу рукой, показывая Наде, что мне сейчас не до нее.

– Забудь. Не хочу ничего слышать. Не желаю…

Я умолкаю. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Мне нужен Ян.

Я читаю одно за другим все его сообщения.

«Отправляюсь ночным рейсом в аэропорт Кеннеди. Завтра утром лечу оттуда в Испанию».

«Поднимаюсь на борт».

«Ты видишь мои сообщения?»

«Злишься на меня?»

«Злишься».

«Прости меня, детка. Время поджимает, но я не хочу отступать. Не хочу, чтобы это и дальше висело у меня над головой. Позвоню, когда приземлимся. Спокойной ночи. Люблю тебя».

В горле у меня стоит комок. Ну почему я не шагнула в тот лифт? Почему сразу не позвонила Яну? Теперь мы не сможем даже попрощаться.

– Прости, но у меня нет времени на беседы, – говорю я Наде и шагаю прочь.

– Куда ты?

– В Испанию, – бросаю я через плечо и ухожу.

Домой мы с Кэти добираемся уже за полночь. Когда я сказала родителям, что ничего не ела, мама предложила мне поужинать у них. Пока я перекусывала, отец сказал о том, что Ян заезжал к ним по дороге в аэропорт, чтобы попрощаться с дочкой.

– Папа снова увидит лошадок. – Кэти устроилась рядом. В руках она держала чашку с мороженым. Поздновато для сладкого. Я укоризненно взглянула на мать, и та, пожав плечами, убрала остатки мороженого в холодильник.

– Папа обещал, что привезет мне фото лошадок. – Кэти погрузила ложку в шоколадно-кремовую массу.

– Я тоже с удовольствием на них посмотрю.

Жаль, что я так и не попросила Яна показать мне снимки, сделанные этим летом.

С ужином, наконец, покончено. Кэти мирно спит на диване. Я знаю, что Ян пробудет в полете еще несколько часов, так что звонить ему бесполезно. А когда он приземлится, я, как и Кэти, буду уже в стране грез. Ничего, поговорим утром, когда он отправится на пересадку. А пока можно посидеть с родителями, поболтать о расширении кафе.

В ресторанной индустрии они проработали не один десяток лет, отчего я всегда ценю их советы. Но вопрос, который они задали мне сейчас, я слышала и раньше. Что для меня главнее всего?

Семья, разумеется. И родители посоветовали мне заниматься тем, что нравится, а не тем, что я считаю нужным.

Мм. Звучит до боли знакомо .

Кэти просыпается, пока я несу ее к дому и открываю входную дверь. Я спускаю ее на пол, и она стоит, сонно покачиваясь и поглядывая по сторонам. Я веду ее в спальню, где она, все так же в полусне, переодевается в пижаму и заползает под одеяло. Я целую ее в лобик и возвращаюсь в коридор, где оставила свою сумку. Надо зарядить телефон, а заодно ответить на сообщения Яна.

«Волнуюсь за тебя. Скучаю. Позвони, как приземлишься. Ничего страшного, если разбудишь меня».

Я собираю разбросанные по столу чеки, кидаю в чашку несколько монет и убираю визитную карточку, которой здесь не место. Краем глаза я замечаю имя на карточке и едва не роняю ее на пол.

Лэйси Сондерс

Воспоминания похожи на детишек, которые толпой выбегают из класса и мчатся навстречу, едва не сбивая тебя с ног. Вот Лэйси находит меня на похоронах Джеймса, чтобы сообщить, что тот жив. Вот она появляется на ступенях моего дома, чтобы отдать оброненный мною бумажник. А вот я вижу ее на открытии кафе, откуда она исчезает, даже не поговорив со мной. Вот она привозит из Мексики картину Джеймса вместе с запиской, которая сразу меняет все в моей жизни:

«Вот доказательство, которое ты искала… Приезжай в Оахаку» .

Я могла бы прилететь в Мексику и найти там Джеймса, но вместо этого оказалась в объятиях Яна.

Ян .

Откуда у него эта визитка?

Бросив все, кроме карточки и телефона, я иду в гостиную и сажусь в кресло. На ум приходит только одно имя.

Джеймс.

«Мне нужно поговорить с твоим мужем. Ты как, не против?»

Я кручу в руках телефон, а перед глазами мелькают события вчерашнего дня. Джеймс позвонил мне прямо в кафе, по общему телефону. Признаться, я никак не ожидала услышать его голос. Да и видеться с ним у меня не было особого желания. Но была в его голосе та отчаянная настойчивость, которая заставила меня продолжить разговор. Джеймсу не терпелось сообщить мне нечто важное, и он хотел сделать это не по телефону, а при встрече. При условии, конечно, что я не против.

Не то чтобы я горела желанием, но любопытство оказалось сильнее. Как бы то ни было, мы встретились в кафе на Пало Альто. Джеймс приехал, чтобы навестить друзей по колледжу – друзей, добавил он со смешком, которые все это время считали его умершим. Остановился он в гостинице неподалеку.

– Кафе – самая что ни на есть нейтральная территория. – В голосе Джеймса прозвучала нотка уязвимости, которой прежде мне не доводилось слышать.

Мы никогда не сидели с ним в этом кафе, что позволило избежать ненужных воспоминаний.

Но что толку в таких предосторожностях?

Одного присутствия Джеймса оказалось достаточно, чтобы старые раны начали кровоточить. Я замерла в дверях, ожидая, когда меня охватит привычная боль. И она не заставила себя ждать, только ощущение оказалось не таким острым, как прежде. Но переживала я не из-за того, что все у нас с Джеймсом могло сложиться иначе. Меня мучил неприглядный конец наших отношений. Все это нагромождение тайн и лжи. Завершающего предательства. И моего прощения.

Я поглубже вдохнула, и неприятное ощущение исчезло так же быстро, как и появилось. Я не желала повторения ситуации, которая произошла с нами прошлым летом. Мне хотелось сохранить ясную голову.

Я медленно направилась к Джеймсу. При виде меня он встал и даже подвинул мне стул. От меня не ускользнуло, что Джеймс старался держать дистанцию. Он даже не попытался обнять меня в знак приветствия.

– Заказать тебе что-нибудь? Свой заказ я уже получил, – кивнул он на чашку с кофе.

Я бросила взгляд на темноватую жидкость.

– Это не черный без молока, как ты любил раньше.

– Нет, – улыбнулся он уголком рта. – Теперь я пью его со сливками или с кокосовым молоком.

– Вот что значит пожить на Кауаи, – улыбнулась я.

– Изменишься тут, – усмехнулся Джеймс.

– Да, все мы порядком изменились.

Джеймс нахмурился, и я быстро отвела взгляд. У меня и в мыслях не было язвить. Я снова поглубже вдохнула.

«Не распускайся, Эйми» .

Во мне не осталось и следа от прежней влюбленности в Джеймса. Но эта встреча лицом к лицу напомнила о том давнем чувстве. Напомнила о том, какой я была в то время. Робкой, наивной и ранимой.