Марина Москвина - Дом на Луне

Кеша для инсталляций тащит в дом разные предметы не первой свежести. Вот уж месяц, как посреди нашей единственной комнаты разложен пылесос «Ракета» на колесиках Ритиной покойной тети.

Мы его практически не замечаем, а при невесте сразу пылесоса застеснялись. Мальчик с порога крикнул:

— Кеша! Ты выбросишь когда-нибудь этот древний пылесос?

— Ни в коем случае, — отвечает Кеша. — Я строю из него космический корабль, на нем мы полетим к другим планетам, более пригодным для жизни.

— Чувствуешь? — сказал мальчик. — Что это за люди? Как я с ними с ума не сошел до сих пор?

А девочка — тихая, трогательная — специально для нашей вечеринки испекла торт домашний «Наполеон»! Мы как навалились на этот «Наполеон»! Еще чайник не вскипел, а мы его уже весь съели. Тем более это любимый торт Риты.

Когда с тортом было покончено, Серафим, профессор Дипакадемии, он в прошлом был известным дипломатом, произнес — благородно и с достоинством:

— У меня было в жизни много аспиранток — блондинок и брюнеток, но всегда: или умная, или красивая. А тут, — он одобрительно посмотрел на девочку, — и то и другое!

— И поскольку наш мальчик каким-то образом завоевал расположение столь искусного кулинара, — заметила Рита, — надо подумать, как нам устроить так, чтобы образовалась новая молодая семья.

Я говорю:

— Пусть эта девочка живет с нами. Я готова.

— Но не все готовы, Маруся, — приветливо отозвался мальчик, — жить с тобой. С твоей бесконечной утренней медитацией, однообразной пищей, уборкой когда бог на душу положит и старым говорящим пуделем, имеющим семь рогов и семь очей, который ни днем, ни ночью не имеет покоя, взывая: «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель!», и в любую непогоду каждую ночь, стоит всем заснуть, настойчиво предлагает жителям этой квартиры пойти освежиться во двор.

— Тогда, — говорю, обращаясь к родителям, — давайте съедемся с вами? Я буду следить за вашим здоровьем. Сами ведь рассказывали, как Фима выключил вместо чайника холодильник…

— Ой, нет, — ответили хором Рита с Фимой. — Мы не хотим.

— Понимаешь, с годами, — говорит Рита, — только, Марусенька, не обижайся, — ты стала немного занудная. И по отношению к нам с Фимой взяла какой-то фельдфебельский тон. Мы лучше отдадим безвозмездно все наши сбережения, но не предлагай нам жить с тобой, наша любовь!..

— Придется покупать новую квартиру, — заявил Кеша.

— Вот-вот! — согласились Рита и Серафим.

Все замолчали и стали подсчитывать в уме, кто сколько сможет дать на это благородное дело.

Кеша нарушил молчание первым, назвав какую-то смехотворную сумму.

— Не понял, — сказал мальчик. — Ты вообще, Кеша, в курсе, сколько стоит маленькая однокомнатная квартира в Москве?

Откуда? В незапамятные времена Рита с Фимой купили мне квартиру, ее осенил своим присутствием Кеша, с их легкой руки мы в ней живем двадцать с лишним лет и думали, так будет всегда. Благодаря своему золотому рождению я вообще как трамвай еду по проложенным рельсам. И если ничего больше не хотеть, — этого вполне достаточно для беспечальной жизни.

Однажды Кеша влюбился в хорошую женщину, заволновался, засобирался, выключил из сети «Вегу», упаковал колонки. А потом как представил, сколько хлопот и забот обрушится на его голову, сколько придется оформлять разных документов, решать квартирный вопрос, какой это будет кошмар, выписываться, прописываться, расписываться, махнул рукой и остался с нами, к нашей неописуемой радости.

Мы даже ремонт никогда не делали, а только сменили унитаз. Потому что Кеша сказал:

— Я, как гринписовец, не могу смотреть, когда течет вода в бачке.

Главное, я сижу в туалете — вяжу варежки, а в коридоре наготове стоит свежеиспеченный унитаз — цвета «ночной лилии», прямо с витрины, слив под сорок пять градусов, и уже вот-вот придет мастер его водружать.

— Послушай! — кричит мальчик. — Сейчас тебя снимут вместе с нашим старым унитазом и вынесут на свалку. И твое счастье, если кто-то догадается пересадить тебя на новый!

А сам — чего ни попросишь по хозяйству — отвечает:

— У-у! Это меня не интересует. Вот если бы приехал ансамбль волынщиков из Шотландии!..

В общем, поразмыслив, мы решили, что будем накапливать. Каждый взял на себя личные обязательства, но срок выполнения поставили общий — один год. Потому что в газете «Недвижимость» строительная компания «Су-23» объявила о своем намерении возвести новый дом по минимальной цене. В газете сообщалось, что однокомнатная квартира в этом доме стоит сто тысяч долларов. Причем внести деньги надо целиком до десятого ноября следующего года. В ином случае никто не сможет поручиться, что сумма не вырастет вдвое, причем свободных квартир уже не будет.

Сто тысяч долларов. Ни больше ни меньше.

Мы с Кешей дружно повесили носы.

Кто абсолютно не испугался, это Фима.

— Как говорил Наполеон «Надо ввязаться, а потом посмотрим!» Я даю двадцать тысяч! — воскликнул Серафим, который, несмотря на великую доблесть и заслуги, смолоду скитался по чужим углам, так что всю жизнь копил своим детям на черную старость.

Причем Серафим не просто копил, он копил основательно, с размахом, не обходя опасные рифы и ловушки, которые строили доверчивым накопителям денег новоявленные бизнесмены, в простонародье именуемые нуворишами.

Лишь только прогремели своими успехами в преумножении капиталов «МММы», «Хопры», «Чары» и «Властелины», Серафим, чья душа всегда была распахнута прогрессивным методам накопления, отправился по адресам и поместил свои доллары и рубли в эти самобытные компании. Тем более друг Фимы, судья Торощин, вложивший в «МММ» немалую лепту, получил в одночасье дивиденды в виде увесистой пачки рублей! Конечно, он сразу позвонил: «Беги скорей, Серафим, „МММ“ дает, и много!..»

Будучи незаурядным финансовым стратегом, Фима не стал торопиться все разом вкладывать в «МММ», но аккуратно распределил капиталы, порядочную сумму внес в «Хопер», а затем подпал под обаяние банка «Чара» и отдал последнее.

Некоторое время, словно охотник, расставивший силки и капканы, наш Серафим отстаивал огромные очереди таких же дерзновенных искателей длинного рубля, рыцарей без страха и упрека, одним махом сбывших все свои кровные сбережения.

Теперь они принялись получать доходы. Эльдорадо отдыхает, нет, это был Клондайк, такие Фима готовился извлечь проценты. Как вдруг наши пирамиды Хеопса рассыпались в прах, поскольку были сделаны не из песчаника, а из святой простоты российских граждан, замысливших не проскочить мимо своего счастья и без особых усилий заработать миллионы, что их чрезвычайно роднило с героями произведений сэра О.Генри.

Но Фима был не из тех, кто пасует перед роковыми обстоятельствами. Полное исчезновение сбережений могло бы привести в уныние и растерянность кого угодно, но только не объятого азартом Серафима: он сделал ход конем, положив свою зарплату в Агробанк под самые большие проценты.