Брюс Кэмерон - Путь домой

– Первый кусочек тебе, Белла, – говорил он мне, отрывая кусок от чего-нибудь съестного и отдавая его мне. Я слышала свое имя и чувствовала его любовь. Аксель любил меня, и вот теперь он умер.

Он не был Лукасом, но, тоскуя по нему сейчас, я не чувствовала, что предаю Лукаса. В своей жизни я привязывалась ко многим людям и помогала им: не только Мамуле и Маку, и Лейле, и Стиву, но и Гэвину с Тэйлором, и даже Сильвии. Я просто должна была это делать. А Акселю я была нужна куда больше, чем кому-либо еще.

В моей миске была вода, и это было хорошо, потому что мой поводок, привязанный к запястью Акселя, не давал мне дотянуться до реки. Не могла я дотянуться и до пакета с моим кормом.

Встав на лапы, я увидела машины, несущиеся по мощеной дороге, которая находилась неподалеку. Иногда из окна такой машины высовывалась голова собаки, которая лаяла на меня. Но в большинстве машин не было собак, даже если от них пахло так, будто когда-то они там были.

В конце концов я проголодалась. Иногда я поглядывала на неподвижное тело Акселя, неосознанно ожидая, что он покормит меня, но потом, видя, как неподвижно он лежит, вспоминала, что он мертв, и мне опять становилось одиноко. Я выполнила «Сидеть», думая, что, если люди, едущие в машинах по дороге, увидят, какой хорошей собакой я могу быть, они остановятся и положат в мою миску еды. Но за целый день никто так и не остановился. Когда стемнело, я изо всех сил натянула свой поводок, пытаясь добраться до своего ужина и чувствуя себя из-за этого плохой собакой, но рука Акселя не сдвинулась с места.

Когда я коснулась носом его лица, Аксель был холодный и твердый. От его одежды все еще исходил его запах, но в целом от него пахло так, будто он никогда и не был человеком.

Я вгляделась в темноту, думая о Лукасе. Где он сейчас? Лежит ли он сейчас в кровати, тоскуя по своей собаке, как я тоскую по нему? Может быть, он сейчас открыл входную дверь, чтобы посмотреть, не сделала ли я «Иди Домой» и не лежу ли на своем месте у стены под кустами? Может быть, он держит сейчас наготове лакомство, чтобы сыграть в «Крохотный Кусочек Сыра», и ждет, чтобы я подпрыгнула и слизнула его с его пальцев? Я скулила, плакала, а потом подняла нос к луне и жалобно завыла. Это был странный звук, не привычный моему горлу, и в нем изливалось все мое горе.

Откуда-то издалека до меня донесся ответный вой, выражение одиночества, которое испытывала сейчас какая-то другая собака, множество собак залаяло, но никто не пришел, чтобы посмотреть, отчего мне так грустно.

Наутро вода в моей миске почти закончилась. Я начала лаять на машины – если они не останавливаются ради хорошей собаки, то может быть, они остановятся ради плохой собаки, которая не выполняет «Не Лай».

Они не остановились. Днем, вылизав из миски последние капли воды, я начала учащенно дышать. От реки шел манящий аромат – аромат освежающей живительной воды. Она была рядом, но я не могла ее достать. Я жаждала пробежать по берегу и прыгнуть в воду. Мне хотелось плавать в ней, кататься по ней, играть в ней весь день. Большая Киска могла бы смотреть с берега на то, как я ныряю в нее и открываю под водой пасть, словно пытаясь поймать ею тонущего котенка.

Помочь мне мог только человек. Мне было нужно, чтобы кто-нибудь пришел и помог мне. Почему же никто не останавливается?

Моя пасть так пересохла, что начала болеть. Мои лапы дрожали, и я раз за разом бросалась вперед, бессильная перед удерживающим меня поводком, чувствуя, что вода совсем рядом, но не имея возможности дотянуться до нее и попить.

Я начинала заболевать; я чувствовала, как болезненное состояние нарастает, охватывает все мое тело, которому становилось то жарко, то холодно, так что я слабела и дрожала. Я визжала и плакала, тоскуя по Лукасу еще больше, чем когда-либо с тех пор, когда видела его в последний раз.

Солнце было близко к закату, когда я почувствовала запахи приближающихся людей – это были мальчики, они перекликались между собой юными звонкими голосами. Увидев их на дороге, я поняла, что они едут на велосипедах. Я залаяла, отчаянно моля, чтобы они остановились и помогли мне.

Но они проехали мимо.

Охваченная чувством собственного бессилия, я лаяла и лаяла вслед этим мальчикам, так что от натуги у меня заболело горло.

И тут я услышала, что велосипеды едут назад. Я перестала лаять.

– Видите? – спросил один из мальчиков.

Их было четверо. Они остановились на дороге, не сходя со своих велосипедов.

– Зачем кому-то понадобилось привязывать там собаку? – спросил еще один мальчик.

– По-моему, она голодная, – заметил другой.

– Она тяжело дышит, может быть, она бешеная.

Я выполнила «Сидеть». Я завиляла хвостом. Я потянулась к этим мальчикам, насколько мне позволял поводок, и встала на задние лапы, прося, чтобы они подошли.

Мальчики слезли с велосипедов, закатили их в траву и положили на бок. От того, который шел впереди, сильно пахло пряной едой. Он был высок и худощав, с темными волосами.

– Ты в порядке, песик? – Остальные мальчики остались стоять у дороги, этот же осторожно стал подходить ко мне. Я изо всех сил завиляла хвостом. – Пес, похоже, дружелюбный! – крикнул он через плечо. Мальчик подошел ко мне совсем близко, протягивая руку. Едва его пальцы оказались в пределах моей досягаемости, я лизнула их, почувствовав на его коже вкус лука и пряностей. Он погладил меня, и я прыгнула на него, уперев передние лапы ему в грудь, чувствуя огромное облегчение оттого, что меня наконец нашел человек и что теперь у меня будут еда и вода.

– Эй, бросьте сюда мою бутылку с водой! – сказал мальчик. Остальные мальчики уже успели опасливо подойти ко мне поближе, но сейчас один из них вернулся назад, к велосипедам, бросил какую-то штуку тому, который стоял рядом со мной, и тот поймал ее. Это была бутылка с водой. Я понюхала воду, прежде чем он налил ее в мою миску, потом начала жадно ее лакать, желая погрузить в нее всю голову. Мой хвост вилял, и я пила, и пила, и пила.

– Похоже, ее поводок зацепился за какую-то железяку. – Теперь ко мне подошли все мальчики, они стояли между мною и дорогой. Я виляла хвостом и обнюхивала их протянутые руки, но ни от одной не пахло пряностями так, как от высокого мальчика с черными волосами.

Один из мальчиков поднял мой поводок и, не натягивая его, пошел вдоль него к реке.

– А-а! – истошно закричал он.

Мальчики бросились прочь от меня, назад, к своим велосипедам.

– Что ты там нашел?

– В чем дело?

– О господи!

– Да что же там? Что ты видишь?

– Здесь труп.

– Что-что?

– Тут лежит мертвый чувак!

Мальчики стояли теперь на таком расстоянии, что я не могла до них дотянуться. Я выполнила «Сидеть», как хорошая собака, которой нужна еда, чтобы поесть после того, как я выпила воду, которую мне дали.