Александра Сашнева - Танго с ветром

— Руки! Руки раскинь! — кричит Джонни.

Малышка слушает его, раскидывает руки, выпрямляется, и волна окатывает ее с ног до головы белым облаком пены, и Джонни, сделав последний снимок, машет рукой. Малышку тут же сбивает с ног. Она выбирается из воды злая, как сто чертей. Она чуть не плачет от досады. Но Джонни не обращает на это внимания.

Он машет рукой и кричит:

— Давай! Все. Хватит! Иди на берег!

Малышка ползет по камням, стараясь не упасть, хотя ей уже ничего не страшно.

— Я вся вымокла! — подойдя к Джонни, Малышка в ужасе осматривает себя.

Джонни молчит. На его губах насмешка. Малышка размахивается, чтобы ударить Джонни, но он отступает, и Малышка падает лицом в медузу, выброшенную на берег еще днем. Она начинает плакать. Всхлипывая, она умывается соленой водой. Теперь у нее один выход: отмыть все до конца.

— Джонни! Ты — редкая сволочь! Зачем я связалась с тобой?

— Ладно, перестань, — небрежно бросает Джонни. — Иди-ка ты лучше посмотри, насколько прекрасна.

Он открывает руки, принимая Малышку в объятия. Она начинает дрожать. Не то от близости Джонни, не то от прохлады: вечереет, и в мокром не так уж и жарко.

Джонни показывает Малышке фотки, обняв ее, обездвижив, погрузив в себя. Она беспомощна в плену его объятий, но не замечает этого. Дисплей становится той блесной, которая затаскивает Малышку в ловушку.

Она прекрасна на фотографиях. Она даже не знала, что может быть такой впечатляюще прекрасной. Джонни умеет это. А к тому же его голос… Голос Джонни так удивительно сладок, так вкрадчив.

— У тебя такие красивые глаза и губы, когда я смотрю на них, что мне хочется впиться в них, словно в мякоть запретного плода, и пить медовый нектар. Когда я думаю об этом, я начинаю сходить с ума!

Малышка пытается сопротивляться. Она не дура, она же все понимает, но ведь и осы знают, что в банке варенье, и все равно тонут в нем. Передозировка малиновым вареньем.

— Боже, Джонни. Кто научил тебя говорить такие слова? — шепчет Малышка, пытаясь сохранить самообладание, но в этот момент на дисплее возникает фото, на котором она в облаке пены. Брызги кажутся огромными крыльями, и полноватое тело Малышки, и ее лицо, полное драматизма, выглядят потрясающе.

Малышка млеет, тает, словно шоколадка, словно медуза, выброшенная на берег.

— Ты. Ты научила меня этим словам, — Джонни шепчет ей на ухо. — Твои губы, твои волосы, плечи, нежные руки. Твоя прекрасная душа. Ты прекрасна.

Это последняя фотография, Джонни размыкает руки, и Малышка чувствует себя брошенной на ветру. Ей становится грустно.

— Джонни, почему я верю тебе? Ведь я же знаю, что ты врешь. Джонни, как узнать, врешь ты или нет? Ангел ты или Дьявол?

— Можно я отвечу тебе стихами? — улыбается Джонни и начинает читать.

Это убивает Малышку наповал. Это заставляет ее вспомнить юность, университет и однокурсника, которого потом пришлось бросить из чисто материальных соображений.

— Это твои стихи? — Малышка заворожено смотрит, как море выбрасывает на берег огрызок медузы.

— Нет. Это Жан Кокто. Мой самый любимый поэт.

Малышка смотрит на голубой студень и думает, что она временами не лучше. Но ее тело уже приняло решение за нее.

— Знаешь, мне все равно, ангел ты или демон! В моей жизни лучше этой лжи ничего не было. Обманывай, обманывай меня, Джонни. Обмани меня по полной.

— Ты хорошо подумала?

— Да.

— Ты уверена?

— Да.

— Точно уверена?

— Да. Да, Джонни. Пусть это будет недолго, но пусть это будет. По крайней мере, моя жизнь пройдет не зря.

Малышка, мокрая, с осевшей прической, опять исполнена воодушевления.

— Я хочу снять тебя обнаженной. Ты согласна?

— Обнаженной? Меня? — шепчет она растерянно. — Ты хочешь посмеяться?

— Я покажу тебе, как ты красива. Так ты согласна?

— Ну… да, — она не может сказать нет. Это выше ее сил.

— Моя сладкая, — Джонни опять обнимает Малышку, и окситоциновая волна, и тепло тела Джонни становятся ей наградой за согласие.

В кармане у Джонни совсем некстати раздается звонок мобилы, и он разжимает объятия, чтобы вытащить ее из кармана. Малышка смотрит на Джонни тревожно. Он смотрит на дисплей и нажимает отбой. На его лице мука. Малышка исполняется сочувствием.

— Что случилось, Джонни? — и ей уже не жаль мятой прически, не жаль вымокшей себя. Ей уже жаль Джонни, она снова готова лезть хоть к черту в пасть.

— Моя больная жена. Я должен ее везти в больницу! Она парализована уже несколько лет. Я не могу ее бросить из жалости. Это мой долг! Она наложит на себя руки, если я ее брошу!

На лице Малышки растерянность сменяется сопереживанием. Она прижимает Джонни к своей пышной груди и гладит его по голове.

В кармане Джонни опять звонит мобила.

— Бедный, маленький Джонни. Как помочь тебе?

— Я должен идти. Просто отпусти меня. Не рви мне сердце.

На лице Малышки мука.

— Конечно, Джонни, о чем речь, — Малышка разводит руками.

Джонни закидывает рюкзак за спину и уходит прочь быстрыми шагами. Малышка не успевает за ним. Через какое-то время она останавливается.

— Джонни!

Он оборачивается.

— Что? Что случилось?

— Я не могу так быстро! Иди! Иди один!

— А ты? — Джонни тревожно смотрит на Малышку.

— Все нормально, Джонни! Встретимся завтра в гостинице! Иди!

Джонни еще пару секунд изображает огорчение и припускает почти бегом.

Джонни вбегает в фотостудию растрепанный, суетливый. Девушка-администратор улыбается Джонни.

— Привет, Джонни!

— Привет, Настена. Моя уже здесь? — Джонни целует ее в щеку и пытается привести себя в порядок перед зеркалом. Но волосы не слушаются его, они всклокочены и ложатся кое-как. Настена подходит к Джонни и сама расчесывает его своей расческой.

— Да. В гримерке. Красотка. Прямо королевишна.

Глаза Насти и не скрывают, что Джонни ей нравится, но она знает, что от него надо держаться подальше. Он пытается ухватить Настену за ягодицу, но получает по руке и молча убирает руку.

Дверь открывается, выходит Котенок. Она нервно раздувает ноздри.

— А ничего, что я уже полчаса здесь? — она играет возмущение.

— Ну, прости. Прости меня, — Джонни подходит к ней и скользит рукой по ее спине. — Ты все равно еще не готова.

— Но я хочу, чтобы ты посмотрел, какой мейкап мне лучше сделать!