Александра Сашнева - Танго с ветром

— Ты урод! — начинает водила «Мицубиши», но Джонни не слушает его, он устраивается на правом переднем сиденье. — За «девяткой». Скорее. Давай!

— Триста.

— Хорошо, триста. Давай! Давай! Братан! С женой поругались, она хрен знает с кем уехала! Надо догнать! Давай быстрее, братан!

Водитель смотрит на Джонни с подозрением.

— Мне наплевать на твою телку, если честно! Веришь?

— Верю, но мне — нет! Давай гони!

Но водила и не думает трогаться с места.

— Ты на себя посмотри, урод! Блин! Ты сейчас мне всю машину кровью уделаешь! Выходи на фиг!

Джонни шокирован.

— Что?

— Выходи! — повторяет с нажимом водила.

— Ладно, — Джонни открывает свою дверцу, но вместо того, чтобы выйти, бьет водиле в ухо и вышвыривает его на обочину. Как в кино.

Джонни набирает скорость и даже не думает о том, что стало с парнем, которого он оставил в бурьяне на обочине.

— Ну, давай, тарантас!

«Мицубиши» жестко вздрагивает на кочках, но расстояние сокращается.

Все хорошо, пока гонка идет по прямой, но вскоре серая «девятка» сворачивает с дороги, некоторое время виден свет фар, но вскоре и он пропадает.

Надев сарафан, Соня с сожалением осматривает себя.

— Вот сука. Все порвал мне! Дебил! — Соня роется в сумочке — как успела схватить? — мобильник, кошелек. Но в кошельке только мелочь и банковская карточка. Флэшка.

И тут Соня понимает, что водитель не сказал ей цену. Она смотрит на водителя и узнает того Мужчину-с-катера. Но она еще не понимает, что значит это встреча.

— Привет. Надо же. Мы ведь не должны были встретиться.

— Все, что происходит, должно произойти. А говорила — не встретимся, — он странно улыбается. Будто удовлетворен чем-то.

— Удивительно, — продолжает разговор Соня. И невдомек ей, что она странно выгладит в рваном сарафане, измазанная кровью.

— Логично.

— В чем логика? — Соня удивлена. — Откуда вы знали, что я выбегу из этого дома?

— Я ничего не знал, я просто ехал с работы, — грубовато объясняет водила. — Но тогда, на катере, увидев тебя, я почувствовал, что еще встретимся. Фишка в том, что люди думают, будто у поступков есть причины вовне. Но это не так. Причины всех поступков внутри. Одинаковые состояния рождают одинаковые мысли и одинаковые движения. Когда я вижу своего человека, я знаю заранее, что встреча неизбежна. А когда и где — разве это важно?

Мужчина деловит и уверен в себе.

— Не понимаю, — Соню охватывает тревога.

— Представь себе. Два поезда направляются навстречу друг другу, внутри этих поездов люди могут ходить, спать, читать, но поезда неминуемо встретятся. Так вот. Все наши поступки — это люди внутри поезда. Поезд — это судьба. Мы не можем выпрыгнуть из него. У событий нет никаких причин. Что должно случиться — случится все равно. Если изменить одни причины, найдутся другие. И все равно поезда столкнутся.

— Звучит интересно, — Соня пытается бодриться. — Может, познакомимся, раз уж так? Меня зовут Соня. София. А вас?

— Тебе не надо будет меня звать. Я уже здесь. И мы больше не расстанемся.

— Что?!

Соня нервно оглядывается и видит «Мицубиши». Почему-то ей хочется, чтобы «Мицубиши» догнала их, хотя она и не знает о том, кто там за рулем.

Джонни вытирает рукой кровь, текущую из раны на голове, и гонит автомобиль. «Мицубиши» — хорошая машина, но «девятка» тоже резвая, поэтому расстояние то сокращается, то увеличивается.

Соня замечает взгляд водителя девятки в зеркале заднего обзора, и понимает, что тот заметил «Мицубиши». Водитель замечает ее взгляд, но никак не реагирует. Скорость «девятки» увеличивается. Ужас, охвативший Соню так силен, что она просто леденеет. Ледяное спокойствие и равнодушие — вот что начинает испытывать Соня.

— Куда мы едем? — спрашивает она побелевшими губами.

За окном мелькают темные трущобы.

— Я знаю куда. Тебе не надо думать об этом.

Соня думает, что надо бы выпрыгнуть на ходу, но — словно уловив ее мысли — маньяк нажимает на кнопку блокировки дверей. Соня вздрагивает. Скорость еще увеличивается.

— Остановите! — голос Сони дрожит. — Я передумала! Высадите меня. Это мой муж, мы просто поругались.

— Не договорили! Мы должны закончить разговор.

— Остановите!

Она пытается открыть окна и двери, но бесполезно.

Девятка все сильнее отрывается от «Мицубиши» и неожиданно поворачивает. Теперь вокруг темнота и пустота промышленных территорий.

Соня снимает сабо, чтобы ударить водилу по голове, но тот останавливает машину, выходит и, открыв заднюю дверь, хватает Соню за руку и вытаскивает ее из машины.

Соня начинает орать. Это звериные крики, это не слова. Это вопли зверя. Они страшны, они звучат из нутра, из стиснутых ужасом кишок. Форма человека рассыпается, остается кусок мяса, который не хочет стать пищей, — вот что такое настоящий ужас. И этот ужас выключает все: приличия, страх, боль, жалость, сочувствие — все к черту, только холодный расчет и верные движения.

Мужчина начинает бить Соню.

Она падает, бирюзовый шарфик цепляется за прут арматуры, кусок отрывается и повисает нежным лепестком на цепких листьях чертополоха.

Джонни поворачивает там, где повернула серая «девятка», но впереди ее нет. Джонни гонит по прямой, не надеясь уже найти Соню. Вокруг пустыри и промышленные здания, стройки, стопы бетонных плит. Тут уже давно можно пропасть навсегда.

Вдруг фары выхватывают яркую вспышку бирюзы.

Джонни останавливается, выбегает из машины, хватает клочок ткани и осматривает местность. По следам борьбы и отпечаткам шин Джонни примерно понимает, куда могла поехать «девятка».

Водитель «девятки» вытаскивает Соню из багажника и кладет ее на плечо. Он идет с Соней на плече ко входу в огромное здание. На повороте бирюзовый шарфик цепляется за арматурину и вместе с сумочкой сваливается с Сони, но он не замечает этого. Он спокойно идет во тьму, напитываясь ее силой, срастаясь с ней.

Хозяин «Мицубиши» приходит в себя на обочине дороги. Он не сразу вспоминает, в чем дело. Память постепенно возвращается к нему. С памятью приходит боль и ярость. Но она бессильна. Разве что позвонить в полицию — вот все, что он может. Он выползает на дорогу и начинает звонить. В темноте показывается свет фар. Он машет рукой.

— Эй! Стой! Стой!

Но машина проезжает мимо. Первые капли дождя падают на лицо. Он вытирает их и, выругавшись, снова набирает полицию.

— Але! Полиция?

Джонни видит серую «девятку» на фоне темных конструкции стройки, освещенных единственным фонарем. Джонни останавливает машину, выскакивает из нее, прихватив монтировку и фонарик, и, оставив фары включенными, бежит в единственно возможном направлении. Но впереди ничего. Тихая мохнатая тьма притаилась в строительных конструкциях. Джонни напрасно прислушивается — только шелест ковыля и далекий шум моря. Джонни напрасно пытается пробить темноту светом фонарика. Нет никаких знаков, и, тем не менее, Соня где-то здесь. Он чувствует это — неслышимый звук несуществующей струны начинает петь внутри.