Дмитрий Нержанников - Красное дерево, или как путешествовали в лихие 90-е

Моё поколение – первое поколение в истории России, да и в истории мира тоже, которое живёт относительно счастливо. Без явных мировых войн, без мора, без голода. И главное – с безграничной возможностью путешествовать.

Бедный невыездной Пушкин! Что случилось бы с его головой, узри он Италию… Не говоря уж об Индии, Океании или Центральной Америке… Только до Крыма, – где он, слава Богу, всё-таки, побывал, – путешественникам XIX века надо было ехать несколько месяцев на перекладных, трясясь по ухабам и увязая в грязи. И это считалось нормальным. Чтобы попасть на юг летом, из Петербурга надо было выехать зимой…

Сегодня до Италии – три часа полёта!

При желании за сутки можно добраться до любого места планеты.

За несколько дней – совершить комфортабельное кругосветное путешествие.

Любой житель нашей страны, при желании, к своим тридцати годам может уже посетить штук сорок-пятьдесят стран. А я в свои тридцать только впервые пересёк «Железный занавес», который только что рухнул.

В 90-е, когда первые русские хлынули за рубеж, и не было ещё ни путеводителей, ни гидов, ни мобильников, ни даже интернета, ездить по миру было гораздо интереснее, чем сейчас. Я рад, что застал то время и тот мир.

Это сейчас мы всем уже глаза намозолили, а тогда, в 90-е на нас даже в Европе смотрели как на инопланетян.

Однажды я гулял по хорватскому острову Корчула и набрёл на дом, окружённый лесом и каменными статуями. Тут были рабочие, колхозницы, ещё какие-то люди с одухотворёнными лицами и оружием в руках… На их челах лежала тень крутого соцреализма, но и большого, человеческого таланта скульптора тоже…

Я заглянул в дом. За столом сидел огромный старик в белой майке и ваял. В одной руке у него было зубило, в другой – молоток. Он лупил молотком по зубилу, а по мастерской гуляли средиземноморские ветра…

Я всю жизнь преклонялся перед камнетёсами, а это был явно Гомер среди них.

Увидев меня, старик спросил хмуро: «Ты хто?»

Я сказал: «Русский».

Его гомеровское величие тут же испарилось, он вскочил, уронил зубило, молоток и табуретку, бросился ко мне с объятиями, закричал на весь дом:

– Жена! Жена!!! Беги скорее сюда! Тут русски!

…Он оказался старым партизаном, воевавшим вместе с Тито против фашистов. Всю жизнь хотел увидеть русских, но как-то не довелось… И тут – я.

За столом я рассказал ему о том, что с детства мечтал стать камнетёсом, он предложил мне остаться у него в учениках на зиму. Но я, конечно же, не остался. Наверное, зря. Сейчас бы тоже ваял…

Так вот, о первом разе. Первое заграничное путешествие запомнилось гораздо отчётливее, чем даже первый секс.

…Путешествовать хотелось всегда. В нашем школьном кабинете географии висел плакат с высказыванием Пржевальского: «А ещё жизнь прекрасна потому, что можно путешествовать». И, несмотря на то, что для советского человека эта цитата была полнейшим издевательством, на неокрепшие детские умы она действовала гораздо сильнее, чем призывы претворить в жизнь решения очередного съезда КПСС, которыми были увешаны коридоры школы.

В Советском Союзе, чтобы путешествовать по миру, нужно было быть либо дипломатом, либо моряком. Я выбрал второе и решил выучиться на океанолога. Я бредил Жаком-Ивом Кусто, подводными домами, ихтиологией, и даже попробовал сделать акваланг из огнетушителя и испытать его в ванной… Потом меня еле откачали. Но эта история будет в другой книжке.

…Во всём Советском Союзе на океанолога учили лишь в двух местах: в Одесском Гидрометеорологическом институте и в Ленинградском. Я поступил в Ленинградский Гидромет, который до сих пор вспоминаю с благодарностью.

Впрочем, профессия океанолога оказалась не гуманитарной, как я наивно полагал, а технической. Точные науки никак не рифмовались с моими представлениями о романтике дальних странствий, и океанолога из меня не получилось. Я переключился на журналистику и поступил в ленинградский университет. Но тут подоспели лихие 90-е, железный занавес рухнул, и люди начали ездить сами по себе. Без всяких разрешений. Пожалуй, впервые за всю историю Российской империи.

Ездить начали. Но что это были за люди, и как они ездили… Если раньше по заграницам колесили дипломаты и журналисты, то теперь стали – бандиты и челноки.

Одна моя знакомая рассказывала, как первый раз оказалась за границей. Её тогда ещё живой муж был бригадиром питерских бандюков, и вот он, она и его подельники с жёнами поехали проветриться в Италию. Пришли в ресторан. На столе стояла бутылка. На бутылке красивыми буквами было написано Red Wine Vinegar. Ну, любому понятно, что вино. Красное при этом. «Вот как клиентов надо встречать! Европа, млин! Не то, что у нас, в рашке…» Выпили они. Потом с соседнего стола такую же взяли. Тоже выпили. Потом решили ещё одну заказать. Позвали официанта. Говорят ему:

– Что это у вас тут за кислятина стоит! Вы что думаете, мы в вине не разбираемся?!!! А, ну-ка, несите сюда самое лучшее, да подороже!

А он им, скромненько, но с ухмылочкой едва заметной такой, отвечает:

– Конечно, принесём, не волнуйтесь, господа-товарищи… Только, осмелюсь доложить, вы у нас весь недельный запас уксуса выпили…

…В Малайзии во время одного из пресс-туров нас, русских журналистов потчевали за шикарнейшим шведским столом. Правда, шведским у него было только видовое определение. Блюда тут подавались наиэкзотичнейшие, с местным колоритом! Китайские, тайские, малайские и так далее… Названия их, хоть и были переведены с местного на английский, всё равно ничего нам не говорили. Наевшись до отвала всяких необычностей, мы разбрелись по номерам, а когда встретились в автобусе перед очередной экскурсией, один из членов нашей группы убил нас следующей информацией. Он не поленился, переписал некоторые названия к себе в блокнотик, сходил в библиотеку, нашёл там англо-русский словарь и объяснил, что мы только что ели… Самое безобидное, что там было – это «кишечные черви-паразиты из внутренностей меч-рыбы».

Всё остальное время мы питались только картофельным пюре и сосисками.

Про акулу, которую, дохлую зарывают в землю в Исландии, а потом, когда она через месяц протухнет и сгниет, едят в лучших ресторанах, я уж и не говорю…

…Путешествия в 90-е годы были сказкой, фантастикой, полётом на другую планету… Как поражали все эти, в общем-то, обычные вещи – кьянти, граппы, рецины, дурианы-рамбутаны и прочие моцареллы… Как радостно было изучать, а главное, примеривать на себя все эти дивные слова: ресепшн, кемпинг, трекинг, рафтинг… Делиться друг с другом информационными слухами: говорят, что где-то на рынке в Хошимине можно купить отксеренные путеводители Лонли Планет всего по доллару за штуку, а в Амстердаме есть такие кафе, где пирожные с марихуаной свободно продают…