Мо Вивенди - Тот самый

Мы оба с опаской взглянули на закрытую дверь в конце коридора, будто за ней таилось чудовище.

– Я спала, и меня разбудил странный звук. Камушки, летевшие в окно. Это были Кир и Же.

– Как они поняли, что это именно то окно, которое им нужно?

– Понятия не имею! Я открыла окно, и Кир залез в комнату. Мы как раз собрались идти за тобой.

– Что? Зачем?

– Чтобы полюбоваться на то, как ты пускаешь слюни на подушку… – Алиса стукнула меня по плечу. – Матвей, дурак невозможный, конечно же, чтобы улизнуть из дома.

– Я…

– Одевайся, а я спущусь за ключом. У меня есть план.

– И с каких это пор ты не на моей стороне? – я улыбнулся.

– С самых древних!

Алиса была настроена решительно, и спорить с ней, всё равно что совать руку в пасть голодной акуле. Я развернулся на пятках и зашагал в комнату. Сбросив простынь на пол, я натянул джинсы, висевшие на спинке стула, и открыл шкаф в поисках одежды.

За окном снова сверкнула молния. Маленькая комнатка то погружалась во мрак, то озарялась неестественно белым светом. Тени веток тополя расчерчивали стену, придавая ей зловещий вид. Слушая шум хлынувшего дождя, перемешанный с грохотом грома, я ощущал себя запертым в кошмаре. Казалось, стены спальни вот-вот начнут сдвигаться, пока не раздавят меня.

Густой непроницаемый мрак давил на оконное стекло. Темнота здесь была в сто раз чернее, чем в городе, в котором мы раньше жили. Там её разрезал свет из окон пятиэтажек, тесно наставленные фонари, здесь же человек оказывался один на один с темнотой. Когда к ней прибавлялся гром, едва ли не раскалывающий землю напополам, она становилась пугающей.

Наткнувшись в шкафу на тонкую рубашку в полоску, я накинул её и стал застёгивать пуговицы, оставляя воротничок расстёгнутым. Дверь со скрипом медленно отворилась, и я развернулся, готовясь столкнуться лицом к лицу с самым страшным кошмаром. Когда комната озарилась новой вспышкой света, я разглядел лицо Кира, которое будто светилось белой маской. Резко очерченные тени на лице выделяли высокие скулы. Сердце пропустило быстрый удар и вернулось к прежнему ритму. Опасность миновала.

– Как насчёт экскурсии по дому с призраками?

Он опёрся плечом о дверной косяк и внимательно посмотрел на меня. Не то чтобы я отчётливо видел его лицо, но такие вопросы, как мне казалось, задаются исключительно с внимательным взглядом. Я захлопнул дверцу шкафа чуть громче, чем следовало, и тихо выругался. Звук хлопка дерева о дерево растворился в густом воздухе.

– Как насчёт экскурсии до входной двери и нафиг отсюда?

– Очень заманчи…

В коридоре послышался шум. Шаги. Шаги уверенные и неспешные, совсем непохожие на быстрые шаги Алисы, переходящие в бег. Я давно научился различать маму и Алису по скрипу половиц. Я быстро втянул Кира в комнату за футболку и закрыл дверь, лихорадочно соображая, что делать. Лучшим вариантом мне показалось выпрыгнуть в окно и больше никогда не появляться в доме на Черепаховой горе. Я метнул растерянный взгляд на Кира.

– Встань здесь! – я потащил его к шкафу, но тут же остановился. – Нет, не поместишься… Сюда! – я поставил Кира у стены так, чтобы в случае чего отворившаяся дверь полностью закрыла его. – Просто молчи, – объяснил я шёпотом, заметив его растерянный взгляд. – И не шевелись.

– В чём дело?

– Дракон проснулся и готов поджарить любого на своём пути. Тихо, – я приложил палец к собственным губам и взглянул на Кира, желая убедиться, что тот меня понял. Он кивнул.

Пока шаги приближались к моей двери, я успел скинуть с себя рубашку и замотаться в простыню. Я уповал на темноту. Возможно, так себя ощущает человек в падающем лифте, осознавая неизбежность. Когда раздался тройной стук, я сделал вид, что вскочил с кровати, громко топая, и подбежал к двери, немного приоткрыв её. Я бы мог выйти в коридор, но мама сочла бы это странным, к тому же на мне были надеты джинсы. Прокрутив в голове все варианты, я осторожно открыл дверь, изображая сонливость.

– Ма?

Голос получился слишком хриплым и неестественным, мысленно я уже расправился с собой всеми способами, начиная с гильотины и заканчивая гуманным умерщвлением через инъекцию. Не зря говорят, что если должно случиться что-то плохое, оно обязательно случится. Я надеялся, что Алиса успела замести следы. По маминому голосу я пытался понять, видела ли она Алису или нет.

– Что такое?

– Меня разбудил гром. Давно такой погоды не было… – она стояла в коридоре как призрак, сложив худые руки на груди. Казалось, будто она сильно замёрзла.

– Точно. Гадская погода, – с сонной улыбкой подтвердил я.

Сбоку от себя я ощутил лёгкое шевеление, словно тень отделилась от обоев. С абсолютно непроницаемым лицом я нажал на дверную ручку, слегка придавив Кира к стене. Я почувствовал мамин взгляд. Она молча разглядывала моё лицо, пока не шагнула к порогу. Капли пота выступили между лопаток. Я ощущал себя канатоходцем. Или человеком, прыгнувшим в пропасть без страховки. Где же Алиса?

– Я услышала странные звуки и подумала, что могло выбить пробки. Или замкнуть. У тебя всё в порядке? Ты ничего не слышал?

– Да-да, – слишком быстро закивал я, вскидывая брови. – Всё нормально. И я ничего не слышал. Может, крысы?

– Чтоб мне сдохнуть, если это так, – я почувствовал, как к лицу приливала краска. Мама никогда не выбирала выражений. – Я их недавно перетравила. Не боишься?

– Ма, ну я же уже не маленький, – я улыбнулся и покачал головой. Тёмные завитки упали на лоб, и я сдул их.

– А в детстве, только услышав гром, сразу бежал ко мне под одеяло.

Прямо сейчас я готов был провалиться под землю или навсегда исчезнуть. Щёки покраснели, и я в который раз поблагодарил темноту: она прятала мой стыд. Снова почувствовав шевеление рядом с собой, я сильнее надавил на дверную ручку, а когда до ушей донёсся тихий, едва различимый смешок, я закашлялся. Замаскировав смешок Кира кашлем, я взволнованно посмотрел на маму.

– Это было давно…

Моё волнение она приняла за страх перед грозой.

Адреналин щекотал горло, и мне на мгновение даже понравилось это ощущение.

– Ты прав. Я выпила снотворное, и ты тоже постарайся уснуть, ладно?

– Конечно, – для убедительности я зевнул. – Уже практически сплю.

Мама развернулась и зашагала по коридору, растворяясь в густой темноте. Когда я начал закрывать дверь, мама окликнула меня, и моё сердце превратилось в пульсирующий страх. Начавшаяся гроза показалась бы глупой шуткой по сравнению с маминым гневом, если бы она увидела Кира или Жеку. Если бы она поняла, что я врал.

Может быть, она уже поняла?

Ладони вспотели.

– Да?

– Спокойной ночи, Матвей.

Иголки страха, вонзившиеся в сердце, растворились, и я спокойно выдохнул, стараясь ничем не выдавать облегчение.