Мо Вивенди - Тот самый

– А кто-нибудь из вас знал, что мы видим все звёзды не такими, какие они есть на самом деле? – Жека заговорила, проследив за моим взглядом в окно. – Я много об этом читала. Когда-то…

– Как это? – Алиса повернулась.

– По сути, мы видим только их фантомы. То, какими звёзды были сотни, тысячи, а то и миллионы лет назад. Некоторых вообще уже давным-давно нет, а они всё ещё светят, будто бы не желая исчезать. Мы смотрим на свет звёзд, который они когда-то излучали, и видим только их оболочку, если это можно так назвать.

Все внимательно слушали Жеку. Огоньки свечей мерцали в полумраке.

– Понимаете? Некоторых звёзд уже давно нет, но в небе остались их горящие следы!

Мы наблюдали за мёртвыми холодными звёздами, а они наблюдали за нами.

«Прямо как люди, – подумал я. – Умирая, сгорают. Сгорая, умирают».

– Это всё, конечно, очень романтично, – Алиса первая нарушила тишину. – Но как я теперь буду любоваться небом с мёртвыми звёздами? Могу ли я считать себя некрофилкой?

Я уселся на пол перед свечами и задержал руку над трепыхающимся огоньком достаточно высоко, чтобы не обжечься, но согреть пальцы.

– Разве что человеком с лёгким отклонением, – Кир улыбнулся, держа руки в карманах.

– Что ж, я всегда знала, что со мной что-то не так! – с воодушевлением воскликнула Алиса.

– А мне не верила! – возмутился я, водя пальцами над пламенем. С каждым разом я подносил ладонь ниже и ниже. – Я всегда говорил, что ты ненормальная…

– С нами со всеми что-то не так. Со всеми людьми на свете, – заключила Жека. – Вопрос в том, принимаем мы это или нет.

Она одарила Кира странным задумчивым взглядом. Мне показалось, будто сейчас они общались телепатически о какой-то общей тайне.

Алиса показала мне средний палец и переключила внимание на Жеку. Когда огонь лизнул мои пальцы, я приложил их к губам, остужая.

– Твой гипс выглядит слишком скучно. Глядя на него, люди подумают: о, бедняжка, она сломала руку! А надо, чтобы они подумали: ого, как круто, она сломала руку!

Жека с сомнением смотрела на Алису. Её брови слегка приподнялись, а губы изогнулись в улыбке.

– Надо его разрисовать!

– А ты можешь?

– Могу! Мы, девочки, вообще всё можем, – Алиса подмигнула Жеке.

– Ну куда уж нам до вас, – поддакнул Кир, садясь рядом со мной.

– Наконец-таки ты это понял, – Жека кивнула, гордо вскидывая подбородок. – Давно пора было признать, что мы лучше во всём!

– Вы убежали из дома? – Алиса подскочила, скидывая плед, и растворилась в тёмном углу чердака. Из темноты доносился шум. – Родители не узнают?

– У Же есть сто один способ, как убежать из дома и остаться незамеченной, – ответил Кир, поднося руку к огоньку свечи. Теперь мы молча соревновались, кто сможет ближе поднести ладонь к пламени. Я побеждал. – А за меня не беспокойся.

Алиса принесла тюбики с акриловыми красками: охряной, тёмно-синей и лазурной. Она достала из упаковки несколько пушистых кисточек.

– Зря мы так редко бываем на чердаке, – заявила Алиса, раскручивая крышки на тюбиках и поглядывая на меня. Она выдавила краски на найденную деревяшку и жестом подозвала Жеку.

Я молча кивнул, увлечённый разглядыванием пламени, и нечаянно потушил пальцами тусклый огонёк свечи. Кир зажёг фитиль зажигалкой.

– Можно и без воды, чтобы цвета были насыщеннее, но краска подсохла немного, старая, и мне нужна вода!

Став рыться в одном из ящиков, Алиса отыскала запыленный стакан с отколотым краем.

– Я так понимаю, ни у кого тут воды не найдётся? – Алиса обвела всех серьёзным взглядом, не дожидаясь ответов. – И очень жаль, а вдруг пожар?

– Стакан воды вряд ли бы тебя спас, – резонно заметил я.

– Уж мне то виднее! – Алиса взмахнула кисточкой, напоминая фею.

– Есть идея!

Кир подсадил Алису к себе на плечи, чтобы та смогла дотянуться до маленького высокого окошка. Она приоткрыла его и высунула руку со стаканом, пока Кир удерживал её на плечах.

– Можешь не торопиться, мне совсем не тяжело… – улыбнулся он, задирая голову. – Совсем-совсем…

Сделав шаг назад, он задел ногой пустую бутылку, и та покатилась по полу.

– Вообще-то я лёгкая!

– Об этом я и говорю!

Когда Алиса вернулась на пол, Кир примирительно выставил ладони перед собой. Алиса, больше не обращая на него никакого внимания, поставила наполненный стакан на пол и села рядом с Жекой. На белом гипсе вырисовывалось небо, и вскоре пейзаж напомнил мне картину Ван Гога «Звёздная ночь». Охряные точки-звёзды расплывались на тёмно-лиловом фоне, переходящем в насыщенно-синий цвет. Когда краска подсохла, мы оставили след на гипсе: маленькие, незаметные глазу подписи. Теперь Жека будет носить нас с собой, пока ей не снимут гипс.

– Ну что, мы так и будем сидеть на чердаке как крысы? – Жека довольно оглядела загипсованную руку и посмотрела на нас с упрёком.

– Там дождь!

Мы прислушались к стуку крупных капель, скатывающихся по крыше.

– Вот ещё, буду я какого-то дождя бояться!

Мы не успели опомниться, как Жека выбежала из чердака. Алиса, а после и Кир бросились за ней. Я побежал следом, но быстро вернулся, вспомнив о свечах. Я задул маленькие огоньки и оказался в непроницаемой темноте. Спускаясь по лестнице, я наткнулся на неожиданное препятствие.

– Матвей?

Я выставил руки вперёд и коснулся пальцами курносого носа, худых плеч и загипсованной руки.

– Жека? – шёпотом спросил я. – Ты что тут делаешь?

– Тебя жду.

– А где все?

– Тут их нет!

Наш резкий шёпот сливался в один неразборчивый голос.

– Это я вижу… точнее понял.

На самом деле мне хотелось спросить: почему ты меня ждёшь?

Мы неловко столкнулись плечами, стоя на верхних ступенях. Я держался рукой за перила и прислушивался: никаких посторонних звуков, только стук дождя и тихое дыхание Жеки, оседавшее на моей коже мурашками. Мы, отрезанные темнотой от мира, стояли и слушали тишину, будто в ней было нечто завораживающее и таинственное, но что именно мы объяснить не могли. Объяснение бы разрушало всё очарование ночи.

Тишина становилась нередкой гостью дома на Черепаховой горе. В нём жили люди, связанные узами крови, но зачастую неспособные найти друг с другом общего языка. Иногда тишина затягивалась днями, и мы бродили по дому, словно одинокие тени. Алиса и мама часто вели войну, для чего и во имя чего я не знал, но сам порой погружался в пучину войны, одновременно становясь палачом и жертвой.

– Ты боишься? – спросил я, поворачивая голову в сторону, где предположительно стояла Жека.

– Чего?

– Темноты.

– Нет, – едва различимый шёпот пощекотал ухо. – Только то, что в ней прячется.

– А что в ней прячется?

– Сама не знаю. Это и пугает. Неизвестность.

– Откуда ты столько знаешь о звёздах? – я постарался скрыть восхищение в голосе, вспоминая рассказ Жеки. – Не думал, что ты увлекаешься… звёздами.