Мо Вивенди - Тот самый

Я считал Кира другом, но сейчас… сейчас я с горечью думал, что мама была права. Крылья, сотканные дружбой, были хрупки, как крылья Икара. Они распались при первых лучах солнца.

– Ты так ничего и не понял.

– Что я не пон…

Договорить я не успел, потому что внезапно лишился воздуха. Темнота обрела плоть: у неё появились руки. Ладони Кира обхватили моё лицо, а сухие обветренные губы прижались к моему рту. Я замычал, но, будто парализованный, не смог сдвинуться ни на шаг. Я почувствовал тепло прикосновений: большие пальцы вели линии по моим скулам. Кир целовал меня, а я, сбитый с толку, стоял неподвижно, напоминая одну из статуй в саду дома на Черепаховой горе. Когда нервные импульсы наконец достигли мозга, ко мне пришло осознание.

По теории вероятности я предполагал, что ссора между нами могла закончиться убийством или кровопролитием, но никак не поцелуем. Это казалось мне куда более реальным, чем то, что сейчас происходило.

– Совсем рехнулся?

Я хотел сказать что-то ещё, что-то умное и колкое, но не смог. С лёгкостью сбросил с себя руки Кира, не встретив никакого сопротивления, будто он ждал, что я сделаю это в любую секунду. Я с силой пихнул его кулаками в грудь. В темноте зазвучали неуклюжие шаги. Я развернулся и зашагал наверх. Когда я со скрипом открыл дверь подвала, свет на мгновение ослепил меня, и я пошатнулся, опираясь рукой о стену. Свет, хоть и был тусклым, после темноты казался слепящим. Он разрисовывал внутреннюю сторону век белыми пятнами-вспышками. Сердце, став большим, быстро билось в груди. Я чувствовал пульсацию в висках. Мне казалось, будто я физически ощущал, как сердце гоняло кровь, и как та циркулировала по венам.

У входной двери нас по-прежнему ждала Жека. Я пересёк длинный коридор, не глядя по сторонам. Адреналин в крови делал мои движения резкими и быстрыми.

Повернув замок по часовой стрелке, я распахнул дверь, и мы с Жекой едва не столкнулись носами. Мы, как два отражения по разные стороны зеркала, отшатнулись друг от друга.

На пол упала полоска жёлтого света, очертив блёклый ковролин геометрическими линиями.

– Привет, – сказал я первое, что пришло в голову. Жека всё ещё выглядела удивлённой, поэтому я продолжил игру: – это доставка пиццы?

– Привет, – наконец ответила Жека, всё ещё стоя на пороге. – Пицца стухла, пока я ждала. Пожалуйста, больше никогда не обращайтесь в нашу службу доставки.

Она оттеснила меня плечом и проскользнула в дверной проём. Несколько секунд я смотрел на пустой двор и высокий металлический забор, думая, что если я собирался сбежать, то сейчас самое время. Помедлив, я всё-таки захлопнул дверь и снова повернул замок. На этот раз я не собирался сбегать. Я не трус.

Я не трус, я не трус, я не трус.

В голове жило поверье: если повторять что-то, чего очень желаешь, много раз подряд, вселенная сжалится над тобой и обратит все невысказанные слова в правду.

– Не знала, что тебя заводят ролевые игры… А где Авдеев?

Я заметил, что Жека всегда быстро перескакивала с темы на тему, как только ей наскучивал разговор. Иногда она могла не закончить фразу и начать говорить о чём-то совершенно другом. Порой мне казалось, что любая мысль, едва начиная созревать, не могла зацепиться в её голове, не могла пустить корни и отвоевать себе место в сознании Жеки.

– Сейчас придёт.

– Выглядишь так, будто увидел привидение.

– Мы разве не для этого сюда пришли?

Жека внимательно посмотрела на меня. Большие глаза, подведённые сиреневым карандашом, казались ещё больше, чем обычно. Тёмно-серые, словно грозовые тучи, радужки обрамляли сузившиеся зрачки – сейчас Жека напоминала кошку. Не ту, которая будет ластиться к ногам, дай только повод, а ту, которая разорвёт глотку когтями, если что-то пойдёт не по её замыслу.

Короткий топик с этническими узорами подчёркивал тонкую талию. На животе я заметил россыпь тёмных родинок. Джинсовые шорты, обрамлённые бахромой, ярко выделялись на бледно-молочной коже. Голубые волосы, заплетённые в две косички по бокам, блестели от атласных лент, прикреплённых к длинным прядям. Я заставил себя отвести взгляд и начал разглядывать холл.

– Всегда мечтала завести друга призрака.

– Как рука?

– Всё ещё сломана.

– Хм…

Я подошёл к торшеру и провёл линию по краю тканевого абажура. На пальцах не осталось пыли.

– Я думал, что заброшенные дома выглядят не так.

В отличие от подвала дом выглядел гораздо лучше. Никаких отклеенных от сырости обоев, никакой плесени и паутины. Дома-призраки должны выглядеть совсем не так.

– И сколько он уже заброшен?

– Не знаю… Дофига лет точно!

Мебель была старой, но хорошо сохранившейся. Коридор делился на две части и уводил на второй этаж. Старый плешивый ковролин вылинял и стал однородного серого цвета, хотя раньше на нём красовался рисунок.

– Как вы познакомились с Киром?

Я подошёл к пузатому телевизору и приложил ладонь к тёмному экрану. В квадратном отражении я увидел себя.

– Давно. Очень давно, – Жека пожала плечами.

– Друзья навеки?

У меня не было тех, кого можно назвать настоящими друзьями. Я не знал, каково это, и слушать рассказ Жеки я начал с лёгкой завистью. Они с Киром были друг у друга, у меня же было только одиночество, приправленное враньём о ненадобности дружбы.

– Можно и так сказать… Когда мне было пять, я гуляла вместе с мамой во дворе. Стояла поздняя осень, а холод был просто офигительный. Так вот, пока я играла с другими детьми, мама заметила на лавке маленького мальчика, который сидел один и дрожал от холода.

Я попытался представить маленького растерянного Кира, растирающего холодные руки.

– Это был Кир, – заключил я, касаясь пальцами ажурной салфетки на телевизоре.

Бывшая хозяйка дома любила вязать, создавая особенный уют. Моя мама совершенно не умела вязать. И шить тоже. Однажды у меня на куртке оторвалась петелька: мама пришила её, и на следующий день, когда я попытался повесить куртку в школьной раздевалке, петелька оторвалась. Чёрные нитки торчали из куска ткани как паучьи лапки. Куртку пришлось повесить за капюшон. С тех пор с Алисой мы привыкли сами решать проблемы, связанные с одеждой.

– Точно, – Жека понизила голос. Она стояла у полки, перебирая книги и журналы. Оглядевшись, она заговорила шёпотом: – Мама просто забыла его во дворе и ушла.

Я вспомнил слова Кира о том, что его мама – алкоголичка. Мне стало грустно.

– Моя мама подошла к нему и узнала, где тот живёт. Мы поели в кафе, а потом отвели его домой. Вот так всё и получилось.

– Что получилось? – Кир, спускавшийся со второго этажа, сел на нижней ступеньке.

– Любопытной Варваре сам знаешь что…

В гостиной повисло напряжение. Каждый делал вид, что всё в порядке, но в то же время каждый из нас чувствовал дискомфорт от присутствия друг друга в одной комнате. Что-то в наших отношениях переменилось. Я не был уверен в том, что, покинув стены этого дома, мы вновь начнём общаться.