Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Дашка взяла стакан обеими руками, глотнула.

– Какая мамочка? – спросила она.

– Мамочка, – сказал Мак-Дональд. – У тебя есть мамочка, Дашка?

– М-м.

– У нее тоже. – Мак-Дональд кивнул на Аню. – И у брата, ррэкета, оказалась мамочка. Она пришла и выгнала всех ссаными тряпками. И всыпала брату ремня. А вот у меня нет мамочки, – сказал он, – и никогда не было у меня мамочки. Как думаешь, Дашка? Тебе не кажется, что у каждого человека должна быть как минимум одна мамочка?

– Хочешь… – сказала Дашка, – я буду твоей мамочкой?

Молчание накатывалось, как каток. Губы Мак-Дональда дрогнули. Он расхохотался.

Дашка смотрела на него со стаканом, не донесенным до рта.

– Дашка! – вскричал Мак-Дональд. – Не обижайся!

Он стремительно пересек комнату и оказался перед ней на коленях.

– Какая мамочка? – Лицо его нависло над Дашкиным лицом; он упирался в пол кулаками. – Куда мне еще мамочка?.. Ох, башка… у тебя, может, анальгина… все, отменяется.

Он зажмурился и, обхватив ладонями Дашкины руки, сжимающие стакан, уткнулся в них лбом – в них, и в стакан.

Его бритая голова с какими-то шишками, неровностями и царапинами застыла перед Дашкиным носом.

Аня отделилась от окна, бесшумно прошла через комнату, присела перед диваном, подняла свою куртку с полу.

Мак-Дональд поднял голову.

Аня надевала куртку. Мак-Дональд встал.

Огляделся. Подошел к дивану и вытащил свою куртку у Юрьича из-под головы.

– А?.. Чего!

Юрьич поднялся на локте и, моргая, жмурясь и щурясь посмотрел на всех.

– Сколько времени?

Аня, уже одетая, стояла у двери. Мак-Дональд подошел к ней.

– Возьми гитару, Юрьич. Подходи в переход часов в семь, поиграем.

– О-оу-оо… А чай есть? – спросила Алиса, вытягиваясь на полу.

30. – Да хватит, – сказал Юрьич, морщась. – Хватит.

Дашка, издав странный смешок, дернула дверь и скользнула в вестибюль. Юрьич проследовал за ней. Они прошли мимо вахты, свернули к столику, над которым на стене висели деревянные алфавитные ячейки для писем. Дашка выхватила из ячейки под буквой «п» (Парамонова) стопку писем и, просмотрев их, извлекла белый листок, а письма сунула назад, а листком помахала перед Юрьичем.

– Видел? – Она спрятала листок в карман. – Больше не увидишь.

– Сколько там? – спросил Юрьич.

– Миллион! – сказала Дашка. – Ты все равно не получишь ни копейки.

– Да что ты!.. – возмутился Юрьич. – Дай сюда!..

– Иди отсюда! – Но Юрьич все-таки отнял у нее бумажку, и рассмотрел. – Челябинск, – сказал он. – Шестьдесят рублей. Челябинск! – повторил он, отдавая Дашке листок. – Это же далеко, да?

– Ты, Юрьич, знаешь кто? – развеселилась Дашка. – Ты просто идиотик! Иногда так и хочется, Юрьич, дать тебе по мозгам.

Юрьич подумал и вздохнул.

– Мне тоже иногда хочется дать тебе по морде, – признал он.

– Ну дай, – сказала Дашка. – Дай! Чего же ты не даёшь? – Она задрала голову, подставляя щеку Юрьичу. Вместо этого Юрьич огляделся по сторонам.

– Ты здесь жила? – спросил он.

– Жила! – Дашка хмыкнула. – Чтоб ты так жил. – Она тоже осмотрелась. – Смотри! – Она показала на красный стенд с заголовком РЕШЕНИЯ СТУДСОВЕТА.

– Да ну, – сказал Юрьич. – Ну их. Ты же здесь уже не живешь.

– Ты сам как они, – сказала Дашка. – Ты студент! У тебя скоро будет сес-сия!

Юрьич вздохнул.

– Мне просто сейчас легче учиться, чем не учиться, – сказал он уныло. – Да и то… я вот не пошел вчера на военную кафедру. Меня может теперь тоже выгонят. И заберут в армию.

– Не выгонят, – успокоила его Дашка. – Закончишь свой институт и станешь инженером. У тебя будет жена и двое детей. Ты будешь смотреть футбол по телеку.

– Я не люблю футбол, – сказал Юрьич.

– Полюбишь, – заверила Дашка. – А детей своих ты будешь лупить за отметки. Чтобы они тоже поступили в институты. А я…

– А ты будешь крутая, – сказал Юрьич.

– А я буду алкоголичка и наркоманка, – сказала Дашка. – Я буду тебе иногда звонить и говорить: Юрьич, давай выпьем. А ты будешь говорить: не-е, меня жена не выпустит. – Дашка расхохоталась. – Я пойду в проститутки! – сказала Дашка и снова расхохоталась. – Как ты думаешь, возьмут меня в проститутки?

– Тише ты, – сказал Юрьич. – Смотри, старушки на вахте вылупились.

– Пойдем! – Они пошли через вахту к выходу. – Юрьич, давай с тобой станем наркоманами.

– Давай, – сказал Юрьич.

– А как? – спросила Дашка.

– Не знаю, – сказал Юрьич.

– А что-нибудь ты вообще знаешь?

– Можно взять эти шестьдесят рублей, – сказал Юрьич, оживляясь. – Пойти в кофейню, и купить травы. Если по пятнахе, то четыре корабля выйдет…

– Да? – сказала Дашка.

– Улет, – сказал Юрьич в возбуждении. – Если сейчас пойдем, то еще успеем. Я знаю, у кого можно взять…

– Так вот чтоб ты знал, – сказала Дашка, – что эти шестьдесят рублей я отдаю Кундре. Понял? И забудь про них навсегда.

– Да ты чё, – сказал Юрьич. – Что, правда? А чего?

– Того! Того, что я у нее живу!

– Я думал, ты у нее просто так живешь, – сказал Юрьич.

– Просто так, – сказала Дашка, – если б училась в институте и жила у мамы с папой.

– Да что ты как… – вспылил Юрьич. – Что ты привязалась к моим маме с папой?

– Студент, на палочку надет, – сказала Дашка.

Потом она сказала: – Отдам ей деньги, и пусть подавится. Юрьич, они же, кто в буфетах работает, они всегда воруют, да?

– Ну не знаю, – сказал Юрьич. – У них же там всякие недостачи.

– Что-то по ней незаметно, чтобы она воровала, – раздумывала Дашка. – Я вообще не понимаю! – сказала она громко. – Может она думает, мне у нее приятно? Она, наверно, думает, что я хочу ее вытурить на улицу и устроить из ее квартиры притон. – Дашка фыркнула. – Раскаивается, что меня к себе притащила…

– А ты с ней поговори, – предложил Юрьич.

– Вот иди и поговори, – сказала Дашка. – Потом расскажешь мне, что она тебе рассказала. А? Юрьич? У вас здорово получится. Тебе же нравится разговаривать с этой Аней. И с ней тоже понравится!

– Да ну, – сказал Юрьич. – Не, я не могу.

– А я могу? – спросила Дашка. – Как меня уже это все достало! Я уже не могу дождаться, когда она меня наконец выгонит! Что бы ей такое устроить, чтоб она меня наконец выгнала?

– Слушай, – сказал Юрьич. – Ну, в крайнем случае, если она тебя выгонит… ты можешь пожить у меня.

– А маме ты скажешь, что я твоя невеста, – обрадовалась Дашка.

– Хотя бы, – сказал Юрьич.

– Вот дурак! – воскликнула Дашка. – Я же несовершеннолетняя!

– При чем тут это! – Юрьич впал в агрессивную досаду. – Я что тебя, ебаться тащу?..

Дашка остановилась.

– Слушай, Юрьич! Если еще раз при мне…

– Ну пойдем, – сказал Юрьич.

До почты дошли молча.

– Слушай, по-моему, она закрыта.

За дверью и окнами было темно.