Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Тишина.

Минут десять отданы такой тишине, что постепенно становится слышно, как где-то далеко, может, в соседней комнате, тикают часы.

Кто-то по-прежнему лежит на кровати, лицом к стене.

Тишина.

И в этой тишине раздается шорох: это он, лежавший так неподвижно, наконец шевельнулся. И замер.

И снова шорох.

Тихо, тихо, как можно тише лежавший подымается. Сидит. Встает. Тихо, на цыпочках, проходит через комнату, и становится видно окно.

За окном – глухая стена напротив. Только в самом верху стены можно разглядеть окошко. Оно маленькое и темное, темнее стены.

Вдруг зажигается спичка, освещая на мгновение лицо, и тухнет, оставляя о себе плотную красную точку сигареты.

Тишина.

И снова шорох.

Кто-то поднимается в глубине комнаты. Идет к окну.

– Есть сигареты? – спрашивает он шепотом.

Потом огоньки двух сигарет разгораются и тускнеют раза два-три, прежде чем он начинает говорить, приглушенно, но не шепотом.

– Если ты собрался жить в этом городе, знаешь, что надо приобрести первым делом?.. Резиновые сапоги.

Долгое молчание.

– Скорей бы пошел снег. Ты хочешь, чтоб пошел снег? Ты просыпаешься утром – а там снег.

8. Хоп! Дашка открывает глаза – она лежит на диване под одеялом, а буфетчица, светловолосая девочка и бритый парень с татуировкой на щеке одеваются у двери.

– Колька, ты не видел мою потолетку? – спрашивает девочка, он кивает на маленькую дверь, где туалет и умывальник: – Там. – Девочка входит туда.

Он замечает, что Дашка проснулась, и говорит:

– Доброе у!

Выходит девочка с полотенцем, отдает ему, он засовывает полотенце в сумку, забрасывает ее за плечо и ждет, пока девочка оденется.

Буфетчица открывает дверь.

Он оборачивается, уже из двери:

– Увидимся.

Дверь закрывается, а Дашка еще некоторое время сидит в прежней позе.

КОНЕЦ

КОНЕЦ?

КОНЕЦ

Идет снег.

Потом не идет, а уже лежит, и солнце. На Невском проспекте ноги, обутые в сапоги, сапожки и ботинки, месят грязь; зато в новых районах, не похожих на Ленинград, а похожих на все остальные города, все белым-бело, и все сверкает, и школьники обстреливают снежками всех, в кого попало.

Здесь песня. «С белой простынею ждет моя родня…»

9. Вагон электрички. День. Буфетчица сидит у окна и смотрит в него. На коленях у нее коричневая хозяйственная сумка. За окном – леса, поляны и маленькие домики в снегу.

10. Сестрорецк.

Буфетчица идет по дороге мимо больших домов и среди людей, потом большие дома кончаются и начинаются маленькие, и людей уже поменьше, а потом она входит в большой лесопарк, перед которым стоит большая жестяная доска, где указано, что парк обязан своим появлением Петру I и что преобладают дубы, которые он посадил собственной рукой (по количеству высаженных в разных местах деревьев складывается впечатление, что император занимался большей частью работой садовника), но она перед этой доской не останавливается, а идет дальше по дорожке, мимо карусели, засыпанной снегом, мимо скамеек, засыпанных снегом. Она сворачивает на тропинку, и некоторое время идет почти в лесу, неожиданно сосны расступаются, и вот он – берег моря, засыпанный снегом. А само море во льду, сколько видно. И небо такое же белое.

Она останавливается и некоторое время стоит посреди этого белого цвета, а сосны сзади как стена. Справа от нее – покосившийся пляжный грибок, и где-то далеко, справа же, но очень далеко, где-то на краю, двое мужиков тренируют собак, они маленькие, и собаки их тоже маленькие, а голоса их слышны здесь, но они не могут поколебать белого безмолвия.

Маленькая буфетчица идет налево, здесь нет никаких тропинок, она увязает в снегу почти по колено, приподнимает свою коричневую сумку; а иногда плотный снег не проваливается под ней.

Спасательная станция.

Станция выглядит вмерзшей в это огромное белое поле, одинокой, покинутой, и так же одинока подходящая к ней маленькая фигурка.

По скользкой дорожке, осторожно ступая. Где «проход воспрещен».

Буфетчица останавливается у окна и смотрит.

И вот – там столик, на столике стоит электрический чайник и стаканы.

А в открытой двери в соседнюю комнатку виден угол кровати и торчащие босые ноги.

Буфетчица смотрит.

Затем отходит в сторону и, оказавшись у двери, стучит в нее.

11. Она поставила сумку на столик, и сумка стукнула. Федор заглянул в сумку, увидел горлышко бутылки, причмокнул и почесал подбородок. Буфетчица тем временем сняла пальто, повесила его на крючок, села на стул. Федор, подумав, зашел в соседнюю комнатку. Кроме кровати, там был еще матрас на полу, на нем лежали девочка и мальчик, укрытые одним одеялом, и калорифер, который Федор выключил и поднял, собираясь перенести в ту комнату. А между тем мальчик проснулся и сел, вытянув ноги.

– Доброе у, Федор!

– А сколько времени? – спросил Федор, подумав.

Мальчик – это не мальчик, а Колька, только волосы у него отросли, в том числе и щетина, то есть можно уже сказать борода, – итак, парень с бородой и цветком на щеке посмотрел на часы, затем потряс рукой и поднес к уху.

– Не тикают, понял? – сказал.

Федор выглянул и спросил:

– У тебя часы есть?

– Три часа, – ответила буфетчица.

– Нормально, – сказал Колька. – А кто там?

Федор ничего не ответил, а вышел.

Девочка тоже проснулась, но лежала без движения и моргала.

– Здравствуй, у, – сказал ей Колька. – У нас гости.

12. Когда они вышли в комнату, Федор уже разливал в стаканы по чуть-чуть, а на столе лежала какая-то еда. Буфетчица сидела, повернувшись к осколку зеркала на подоконнике, и поправляла волосы – они у нее были крашенные в белый цвет, но давно.

– Стакана-то всего три, – заметил Федор.

– Мы из одного, – сказал Колька.

– Я не буду, – сказала девочка.

Федор посмотрел на девочку. Поставил бутылку.

Девочка пошла в угол комнаты, к рукомойнику. Колька, взяв стакан и кусок хлеба с огурцом, сел на пол, поскольку стула было всего два.

– Ну давайте, – сказал Федор. Буфетчица отвернулась от зеркала. – С приездом, Кундра, – торжественно сказал Федор, поднимая стакан.

Они выпили, и Федор тотчас же налил снова.

– Вот мы и похмелились, – сказал Колька, – а ты говорил. – Он откусил хлеба и огурца, пожевал и проглотил, глядя на буфетчицу. – Мы с вами не могли где-нибудь видеться? – спросил он.

Буфетчица пожала плечами.

– Анюта, – сказал Федор. – Там беломор в шкапчике, дай его сюда.

Девочка повесила полотенце на гвоздь, подошла к маленькому белому шкафчику с красным крестом, висящему на стене, открыла его и достала одну пачку. – Бросай, – сказал Федор. И словил.

Буфетчица вынула из своей сумки пачку сигарет, положила на стол.

– Можно? – спросила Аня, подойдя. Буфетчица кивнула. Аня взяла сигарету и прикурила, и подошла к окну, и стала смотреть.