Грэм Симсион - Триумф Рози

— Эксперимент не удался. Для поездок на велосипеде в дождь они подходят хорошо, для работы за компьютером — хуже.

— Ты когда-нибудь проходил проверку на аутизм?

— Слишком неконкретный вопрос.

— Почему?

— Я проходил тест на синдром Аспергера, который в то время не считался подкатегорией аутизма.

— Какой был результат?

— Положительный. С высоким уровнем достоверности.

— А эффект от диагноза был положительный или отрицательный?

— Положительный. Если меня порицают за какое-то поведение, я говорю: «У меня Аспергер». — Он похлопал по своему велосипедному шлему. — Незачем даже демонстрировать какую-то связь между диагнозом и поведением. После такой фразы меня оставляют в покое. Все, кроме Фрэнсис. Она в таких случаях говорит: «Ты не Аспергер, ты Ласло Гевеши». Это справедливо. Но отсылка к синдрому Аспергера — хорошая аппроксимация для рабочей среды.

— Как ты думаешь, одиннадцатилетнему ребенку это пойдет на пользу — иметь диагноз «аутизм»?

— Зависит от того, хочет ли ребенок, чтобы его оставили в покое. Если хочет — то, возможно, да. Если нет — ничего не могу сказать по этому поводу. Как идет твоя работа над онкологией?

— С большим трудом осваиваю программу анализа данных.

— Скажи, если понадобится консультация. Ученые должны помогать друг другу.

— Почему ты решил позвонить мне именно в это время? Таково стандартное телефонное приветствие Исаака Эслера. Собственно говоря, это профессиональная психиатрическая шутка, но можно расценивать его шутки как вполне серьезные утверждения — работает столь же эффективно.

— Я решил позвонить, потому что у нас некоторые проблемы с Хадсоном. Я выбрал именно это время, поскольку в такой час мы оба должны бодрствовать. — В Нью-Йорке сейчас было половина восьмого вечера.

— Дон, ты же понимаешь, что я не могу дать тебе профессиональную консультацию по телефону, не видя Хадсона. Да и наши с тобой отношения мешают объективной оценке. Я бы тебе сказал — обратись к кому-нибудь из местных специалистов, но… в этой сфере столько некомпетентности. Ты же не хочешь, чтобы его накачали D-метамфетамином по итогам пятидесятиминутной консультации с юным австралийским врачом, который полагает, будто «фрейд» — это способ подачи риса.

Как всегда, Исаак выпутался из своего этического утверждения с помощью разветвленной системы аргументов. Мы проговорили с ним два часа семь минут. Его жена Джуди принесла ему ужин прямо к телефону. Исаак выказал странный интерес к взаимоотношениям Хадсона с Бланш.

— Мы же знаем, что cause célèbre [8] Здесь: наиболее громкая и скандальная претензия ( фр .). антипрививочного движения — мнимая связь вакцинации с аутизмом. Который, в свою очередь, демонизируется. И я намеренно употребляю этот глагол, ибо считаю, что религиозная аналогия здесь уместна. И вот юная особа, которую вырастили в такой убежденности, завязала отношения с молодым человеком, который — во всяком случае, если верить тому, что она, вероятно, слышала в школе, — может оказаться аутистом. Сколько им сейчас?

— Хадсону одиннадцать.

— М-м-м. Я бы очень хотел с ней встретиться. И с матерью.

— А что насчет Хадсона?

— Трудно исследовать этот вопрос, пока ты не скажешь мне, что именно утаиваешь.

— По поводу чего?

— По поводу того, что происходит в твоей жизни. Или происходило.

— Много всего…

— Начни с таких слов: «Я заметил совпадение…» или «Удивительная параллель с тем, что сейчас происходит с Хадсоном…».

— Я заметил совпадение с моим собственным школьным опытом… — Тут мне сам собой явился ответ получше. — Мне тоже предложили обратиться за такой диагностикой. В университете.

Следующий вопрос Исаака оказался вполне предсказуемым:

— Как по-твоему, возможно ли, чтобы эти два факта были как-то связаны между собой?

— Безусловно, нет. Никакой зависимости. В школе совершенно не осведомлены о…

— Но учитель встретился с вами, когда ты думал над тем, не пройти ли диагностику самому? И затем предположил, что ее имеет смысл пройти Хадсону?

— Я не упомянул о своей ситуации в разговорах с учителем.

— Дон, ты уже должен бы знать, что не следует ограничиваться лишь рассмотрением очевидного.

Поскольку было уже поздно (по крайней мере, в Нью-Йорке), мы сошлись во мнении, что я не должен проводить отдельную беседу с Джуди — даже просто для того, чтобы подчеркнуть для нее преимущества беспроводного телефона. Как всегда, Исаак предложил захватывающие умозаключения. Но я — пока — не имел ни малейшего представления о том, как претворить их в действия.

Я поднял проблему Хадсона в разговоре с Джорджем и Дейвом во время нашего традиционного еженедельного Вечернего мальчишника в городе. Название, присвоенное нашим трехсторонним дискуссиям по скайпу, вводило в заблуждение всеми своими компонентами: мы уже давно не являлись мальчишками (Джорджу было семьдесят шесть); в Мельбурне было семь утра (хотя в Нью-Йорке еще стоял поздний вечер); кроме того, «в городе» подразумевает пребывание на улице, в клубе, баре и т. п., однако все мы находились у себя дома.

— В школе требуют, чтобы Хадсона проверили на аутизм, — объявил я, дождавшись, когда на экране появятся аватарки Джорджа и Дейва.

— И тебе доброго утра, Дон, — отозвался Джордж. — Как погода, как Рози, как твой папаша? И у меня тоже все отлично, спасибо, только мне что-то скучновато. Подумываю перебраться назад в Англию. Или, может, эмигрирую в Австралию. Сдается мне, там сильно не хватает барабанщиков — судя по той музыке, которую вы у себя клепаете. А у тебя как жизнь, Дейв?

— Без перемен. Соня до сих пор рвется на стажировку в какой-нибудь из филиалов. Пока она ее не пройдет, ей не дадут повышения. А мне сейчас только переезда не хватало. У Фульвио колики, просыпается каждый час. От антидепрессантов, похоже, вообще никакого проку, только вес скачет как черт-те что. Ты лучше нам расскажи, что там с Хадсоном. Отвлеки меня от моих печалей.

— Ладно, — согласился Джордж, — сначала про Хадсона. Но мы с тобой еще не закончили, так и знай.

— Я могу тебе сразу сообщить, что сказала бы Соня, — заметил Дейв, обращаясь ко мне.

— Превосходно, — ответил я. — Значит, можно будет не звонить ей отдельно.

— Я буду с тобой начистоту, потому что это же ты. Она считает, вы оба слишком много работаете и поэтому упускаете возможность нормально следить, как ребенок растет. Она говорила, Рози правильно сделала, что перешла на неполный день, но ты совершенно зря и работаешь, и исследованиями занимаешься. Она бы сказала: «Меня не удивляет, что у Хадсона проблемы».

— Вот тебе, — произнес Джордж.

— Извини, — сказал Дейв. — По правде говоря, Соня с радостью бы поменялась с вами местами. С тобой и с Рози. Она бы с удовольствием работала на полставки, а в остальное время сидела с Зиной и Фульвио, а я бы вкалывал сверхурочно, чтобы скопить им на колледж. А играл бы с ними только по выходным.