Грэм Симсион - Триумф Рози

— А ты-то сам что думаешь, Дейв? — спросил Джордж. — У тебя бывают такие трудности с Зиной?

— Два совершенно разных случая. Она девочка. В школе, где учится Хадсон, я видел детей, похожих на него. Но все они — мальчики.

Мы с Джорджем некоторое время молча ожидали, что Дейв продолжит. Прервав его, я невольно стал причиной разрыва логической цепочки.

— Я всегда был парень крупный, — сообщил Дейв. — Даже в школе. Но никто мне ничего такого не говорил, пока однажды, один-единственный раз, один парень не обозвал меня жиртрестом. И после этого меня всегда только так и называли — жиртрест, жиртрест… Пока мы не закончили школу. Но я знал, даже еще когда все это только началось, что, если сброшу вес, кличка никуда не денется. И иногда, когда я пытаюсь удержаться и не есть бургер, думаю: да какого черта, что я ни делай, все равно останусь этим самым жиртрестом.

— Ну как, дошло до тебя сравнение, Дон? — осведомился Джордж.

— Разумеется. — Теперь я гораздо лучше справлялся с аналогиями, чем раньше. — Тучность приравнивается к аутизму. Верно?

— Верно, — отозвался Дейв. — Ежели дать псу злобную кличку…

— Какому псу?

— Это просто поговорка такая. Пес — это был я. А как у тебя с этим было, Джордж?

— Если мы про клички, то, когда я ходил в школу в Лондоне, там меня прозвали «утырок», потому что я с Севера, тогда так часто звали северян. И я был не слишком здоровенный, так что ничего с этим поделать не мог. Прозвище, знаете ли, не слишком ласковое. И мне толком ничего не давалось — ни учеба, ни спорт, ни что-нибудь такое. И один ублюдок вечно до меня докапывался. Один раз я из-за него даже в больницу загремел, и все равно ему ничего не было.

Но потом я неплохо научился всего одной штуке — играть на барабанах. И стал рок-звездой. И мне теперь было начхать, что там они про меня думают. Они — со своими дерьмовенькими работенками. Таксисты, сантехники, клерки во всяких дебильных адвокатских конторах. А я — на сцене. Делаю то, о чем они только мечтать могут. Лучшая работа на свете. Любые телочки и вещества, какие только захочешь…

— Значит, — заключил я, — ты советуешь то же самое, что посоветовал Фил: перетерпи школу, поскольку когда-нибудь потом жизнь наладится?

Когда я повторил данный тезис сам, мне показалось, что это чудовищная жизненная философия для одиннадцатилетнего ребенка, которому до окончания школьного образования остается шесть с половиной лет. В процентном пересчете на период, который он пока прожил, получалось: с таким же успехом я мог бы сейчас смириться со своими несчастьями, надеясь, что жизнь наладится после восьмидесяти одного.

— Да, как-то так, — подтвердил Джордж. — Мне надо было только до конца школы дотянуть. Но я тебе вот что скажу: если бы я тогда знал то, что сейчас знаю…

Дейв что-то произнес, но я не обратил на это внимания. Джордж только что дал мне решение проблемы. Решение всех проблем.

Если бы я тогда знал то, что сейчас знаю. В университетские годы — и даже позже — я часто, лежа в постели, фантазировал о том, что бы сделал в школе, повернись время вспять. С тех пор прошло еще тридцать лет, и, зная то, что я знаю сейчас, я мог с уверенностью сказать: если бы я воплотил эти фантазии в жизнь, стало бы только хуже.

Главным образом фантазии включали в себя сцены, где я представляю более удачные — неопровержимые — доводы против не одобряемых мной явлений: неразумных правил; эстетических, религиозных и политических позиций, выдаваемых за факты; фаворитизма и дискриминации. Едва ли учителя склонились бы перед моей великолепной логикой: «О да, Дональд Тиллман прав! Давайте же уберем из правил пункт касательно длины волос, удалим упоминание Бога из школьной молитвы и сделаем Дональда старостой».

Если уж я хотел признания в школе, было бы разумнее фантазировать о том, как я становлюсь капитаном крикетной команды. Блэр Линдли, который занимал этот пост (как и пост старосты), дважды «выдвигался» представлять штат именно в своем спортивном качестве и ныне стал уважаемым консультантом по управлению капиталом. Эту информацию мне в свое время предоставила мать.

Меня даже не назначили старшим учеником [9] Старший ученик следит за дисциплиной в классе (в школах Австралии, США и ряда других стран). , невзирая на то, что я опережал всех по успеваемости. А впоследствии я «выдвинулся», став ученым, исследующим методы лечения рака. Оба карьерных пути были вполне предсказуемы — если учесть наши детские интересы и достижения. Школа ясно продемонстрировала, какой из них она ценит больше. Именно такого рода аргументацию я воображал себе в университетские годы, представляя, как попадаю в прошлое и выступаю на общешкольном собрании.

Но теперь мне выпал шанс сделать нечто более полезное — поделиться полученными знаниями с Хадсоном. На старте у меня имелись кое-какие личностные черты, которые Хадсон, очевидно, унаследовал от меня (или которым от меня научился), и в школе я испытывал проблемы, сходные с теми, которые теперь испытывал Хадсон. В первые годы учебы в университете у меня развилась клиническая депрессия. Я чувствовал себя изгоем, пока в тридцать девять лет не встретил Рози. И в итоге я все преодолел . У меня была лучшая жизнь на свете. И у Хадсона тоже может быть такая жизнь. Если он будет знать то, чего я, к сожалению, не знал в его возрасте.

Умозаключение Джорджа сыграло определяющую роль в отыскании решения для моих пяти проблем. Впрочем, внесли свой вклад и другие. Вот краткое резюме.

Фил: Не давай психологам совать в это нос.

Клодия: На учителей нельзя полагаться в плане психологической квалифицированности.

Дейв: Не позволяй, чтобы на Хадсона клеили ярлыки.

Ласло: Наклеенный ярлык, скорее всего, приведет к социальной изоляции.

Уоррен, он же Кролик: Хадсону требуется приобретать жизненно необходимые навыки.

Мой отец: Кто его научит кататься на велосипеде?

Исаак Эслер: Жизнь Хадсона имеет параллели с твоей.

Алланна: Хадсон — вылитый вы.

Активистка Лиз: Социально маргинализированным нужно поддерживать друг друга.

Соня: Тебе надо проводить больше времени с сыном.

Марго, мать девочки с аутизмом: По двадцать пять часов в неделю. Мы делали все, что необходимо.

И конечно, Рози: Добро пожаловать в клуб. Женщины занимались этим всегда.

— Я намерен уйти с работы, чтобы посвятить максимум времени подготовке Хадсона к старшим классам.

— Что-что ты намерен? Дон, нет, мы себе не можем позволить… ты не можешь…

Я ожидал этой реакции — или какого-то ее варианта, сводящегося к тезису «Это плохая затея», — и специально взял отгул на один день, чтобы обсудить подробности, которые, скорее всего, обеспокоят Рози. Мы поужинали, и теперь Хадсон читал в постели. Роди закрыла дверь в коридор, чтобы лишить его возможности слышать наш разговор.