Татьяна Булатова - Большое сердце маленькой женщины

– Или да.

– Если бы вы мне не сказали, я бы не поверила, – открыто улыбнулась Вачику Алла Викторовна и, наклонившись к нему, прошептала: – Вы ведь обрезаны. И у вас искривление полового члена где-то градусов на пятнадцать. Жизни это не мешает, но нервишки щекочет и по мужской самооценке бьет. Так вот, хочу вас успокоить: многие мужчины о том даже не подозревают. Их зрение, видимо, устроено таким образом, что все отклоняющееся от нормы исправляет в сознании абсолютно автоматически (Вачик залился краской). Одним словом, не переживайте. На качестве сексуальной жизни это абсолютно не сказывается. Разве я не права?

Ответить что-то вразумительное муж Лианы не смог.

– Тогда еще один момент, – открыла было рот Алла Викторовна, собираясь поведать Вачику о низкой активности его сперматозоидов, но не успела: он поспешно приступил к еде, не дожидаясь, пока за стол усядутся жена и дети.

– Что вы ему сказали? – полюбопытствовала Лиана, как только супруг вышел из-за стола.

– Да ничего особенного, – отмахнулась Реплянко и перевела разговор на другую тему.

Пока пили чай, Алла Викторовна незаметно наблюдала за Лианой, не переставая непринужденно болтать. То, что врачи называли опухолью, практически не просматривалось. Может быть, совсем чуть-чуть в верхней части желудка проглядывала тоненькая перламутровая блесточка. Но по своему опыту Алла Викторовна знала: она скоро исчезнет.

– Когда у тебя осмотр?

Лиана назвала дату.

– Все будет хорошо, – в очередной раз пообещала Алла Викторовна и поинтересовалась, давно ли приходила Ануш.

– А почему вы спросили? – Вопросов, связанных со свекровью, Лиана в свете последних событий боялась. – Она вообще не приходила. Вачик сказал, уехала.

– Куда? – автоматически задала вопрос Алла Викторовна.

– Не знаю. Спросить?

– Не надо, зачем? Уехала и уехала. Или ты скучаешь? – Реплянко усмехнулась.

Впрочем, Лиана шутки не поняла:

– Как можно скучать по человеку, который сделал тебе столько зла?

– Больше не будет, – успокоила ее Алла Викторовна, а сама подумала, что, пока мать Вачика жива, Лиана вряд ли будет в полной безопасности. В том, что такое возможно, Реплянко могла убедиться на примере многих своих пациентов, оказавшихся в аналогичной ситуации. Однако Алла Викторовна знала и о положительной статистике, касавшейся преимущественно тех, кто всерьез начинал заниматься своим личным ростом, делая все возможное, чтобы освободиться от постороннего влияния. Только вот Лиана, видимо, к этой категории лиц не принадлежала, ей все время требовалось чье-то присутствие, чтобы разобраться в происходящем, а заодно переложить на кого-нибудь ответственность за свои поступки и решения. Когда-то в этом ей помогали подруги, потом Вачик и вот теперь – Алла Викторовна, на которую, впрочем, положиться было довольно трудно: она то появлялась, то исчезала.

Лиана честно пыталась справиться с мучительной зависимостью от присутствия целительницы, но результаты были неутешительными: ее так и бросало из крайности в крайность – то она была бесшабашно весела, то уныло задумчива; то тискала детей, то отстранялась от них, скрывшись в своей комнате.

– Я не была такой раньше, – жаловалась Лиана, виня во всех своих неудачах Ануш.

– Возможно, – соглашалась Алла Викторовна, понимая, что причина кроется, разумеется, не в матери Вачика, а в инфантильности и отсутствии интереса к жизни, точнее – в отсутствии дела. Сама она как человек работающий точно знала: профессия – главный помощник в преодолении любых жизненных сложностей. А Лиана никогда не работала и не собиралась, ссылаясь на главное женское предназначение – рожать детей и ждать мужа с работы.

– Неужели тебе не скучно? – не выдержала однажды Алла Викторовна, наивно полагавшая, что если Лиана найдет себе занятие, то процесс выздоровления пойдет гораздо быстрее.

– Нет, – твердо ответила та. – Мне скучать некогда: у меня муж и дети.

– У меня вообще-то тоже, – усмехнулась Реплянко, на секунду почувствовав себя неполноценной из-за того, что дома ей довольно часто становилось скучно, а уборка, готовка, стирка и глажка никогда не приносили ей ни малейшего удовольствия.

«Обязанности не могут быть в радость», – считала Алла и все время старалась переложить их на мужа, а тот, прикрываясь очередным приступом поэтического вдохновения, – на девчонок. А вот Лиане ничего подобного и в голову не приходило, она просто делала что положено и не задавалась глупым вопросом: «А как же личная жизнь?» В отличие от Реплянко, она знала: замуж вышла – личная жизнь закончилась.

– Я бы так не смогла, – отмахнулась Алла Викторовна, даже не догадываясь, какого змея выпустила из бутылки сию секунду.

– Конечно. – В голосе Лианы зазвучали торжествующие ноты. – Для этого же любить надо!

От растерянности Реплянко замолчала, потом медленно выдохнула, словно готовясь к решительным действиям, и спросила спокойно:

– То есть ты хочешь сказать, что я свою семью не люблю?

– Не знаю… Любите, наверное. Просто вы так много времени проводите вне дома, что, мне кажется, у вас там не очень хорошо. Простите, если я ошибаюсь.

«Нет, не ошибаешься», – пронеслось в голове Аллы Викторовны, но она даже вида не подала, что Лиана попала в точку – и в самом деле бывало «нехорошо»: то Андрей запьет, то Маринка очередную протестную кампанию объявит. Да мало ли что бывает… Но разве у той, что стояла сейчас перед ней, в семье все было ладно?

– А знаешь, ты права, – начала Алла Викторовна, и Лиана сразу же насторожилась. – Мне на самом деле надо почаще бывать дома, а то что-то в последнее время я с работы – и сразу к тебе, с работы – к тебе… Своих забросила, приезжаю поздно.

– Но ведь это же не просто так! – Лиана уже пожалела о том, что так некстати открыла рот.

– Ну разве это их успокоит? – нарочито безнадежно произнесла Реплянко и поднялась с дивана. – Пойду…

– Стойте! – Раскаявшаяся пациентка бросилась за ней. – Стойте, а как же я? Вы же со мной не закончили!

– Почему не закончила? Закончила. Я свою работу сделала. Теперь твоя очередь: сама думай, как жить будешь.

– Я не знаю! – Лиана была в панике. – Не знаю! Я вообще об этом не думала. Я больше о них, – она кивнула в сторону детской.

– А надо о себе, – серьезно и строго произнесла Алла Викторовна, направляясь в прихожую.

– Не уходите, Алла Викторовна, – взмолилась Лиана и схватила Реплянко за руки. – Пожалуйста, не бросайте меня. Не оставляйте меня ей! Пожалуйста!

– Да что с тобой? – Алла аккуратно высвободила руки и внимательно всмотрелась в глаза пациентки – в них стоял ужас. – Чего ты боишься?

– Пожалуйста! – Лиана громко всхлипнула. – А если уйдете, то сделайте так, чтобы Ануш больше не приходила.