Илья Казаков - Девушка за спиной [сборник]

– Гагарина?

– Гагарина.

– Ну уж фигушки, – сказал я. – Вот Гагарина не тронь.

– Я пиво не буду, – сказал Леша и посмотрел на нас с превосходством.

– Не хочешь – не пей, – заявил я.

И налил себе и Никите. Бельгийского. Холодного. Пенистого.

У нас было-то – три полулитровых бутылки. На всех, а не на человека. Для вина было жарко, для виски рано. Для пива – самое то.

– В Испании есть правило, – сказал я. – Пиво – к обеду. Вино – к ужину.

– Мудрые люди, – согласился Никита.

– Пейте, пейте. – Алексей был надменен. – А мне женские гормоны не к чему.

Теперь с пренебрежением на него посмотрели мы. Как на дохлую птичку или грязный лютик.

– Вот, смотри, – сказал я и начал загибать пальцы. – Пиво ты теперь не пьешь. На вино у тебя началась аллергия. Футбол ты не любишь.

– Не женат, – дополнил картину Никита.

– Лысый, – подхватил я.

– Очкарик, – продолжил Никита.

Леша надувался, как красный воздушный шарик.

– По-моему, у него аллергия началась, – заволновался Никита. – Тут открытая бутылка вина стоит. Ты случайно из нее не нюхал?

Он сказал, что мы козлы.

– Вот почему сразу козлы? – удивился я. – Можешь объяснить?

– Не могу, – сказал Леша. И взял пустой стакан. Налил в него пива.

Мы смотрели, как он пьет. Допил, налил еще.

– Вкусное.

Никита подсел к нему. Спросил с интересом:

– И как ты себя чувствуешь сейчас?

– Замечательно, – сказал Алексей. – Намного лучше.

– Да я не об этом, – произнес Никита с досадой. – Вот в тебе сейчас граммов триста женских гормонов. Внутри. Перестройка организма уже началась?

Алексей назвал нас тундрой. И отвлекся, чтобы написать эсэмэску.

– Судя по лицу, пишет женщине, – заметил я. – Но не понимаю, какой.

Он делал вид, что это не о нем. Потом снизошел.

– Жене.

– Бывшей? – поинтересовался. – Два стакана пива, чтобы написать бывшей?

– Слабак, – сказал Никита. И поморщился.

Я поднял на него глаза. Он выглядел настолько недовольным, что я не выдержал:

– Не стыдно? Человек дал слабину. Ты, что ли, бывшим не писал?

Ему было стыдно. Я гордился, что так воздействую на родственные души. Думал под влиянием минуты – получился бы из меня проповедник?

– Писал, – сказал Никита. – Вчера. И более того…

Он замолчал. Я хотел налить ему пива, чтобы утешить. Но пива больше не было. Пришлось открыть вино. Белое. Дорогое. Праздничное. Для друзей не жалко, а жена все равно была на работе.

– У меня коллега, Дима, любил изредка выпить свой коктейль. Называл его «предвестник».

– Предвестник чего? – спросил Леша.

– Пополам шампанское с пивом, – сказал я. – Уверял, что сначала час безумной эйфории, а потом двадцать три – мрачнейшей депрессии.

– Правда? – удивился он.

– Откуда мне знать? – удивился я в ответ. – Я не пробовал. Зачем мне депрессия? Особенно ночью.

Никита молчал. Но сделал глоток, и ему полегчало. Настолько, что вернулся дар речи.

– Я рассылку сделал, – объявил он.

– Рассылку?

– Ну, бывшим.

Мы присвистнули. Он был влюбчив. Только мы с Лешкой знали по пять его девчонок. В смысле – я пять, которых он никогда не видел. И он пять – которых не видел я.

– А ты что? – спросил Алексей. – Все их телефоны хранишь? Не стираешь?

– Да, – сказал Никита.

Я посмотрел на него с интересом.

– Зачем?

– Ну, дни рождения, – объяснил он. – Эсэмэску написать. По Игорю Николаеву. Поздравляю, и счастья тебе желаю. Не со мной, так с другим.

– У него два раза, – сказал Алексей.

– Что два раза?

– Счастья тебе желаю. Повтор строчки.

– Погоди, – перебил я. – И что ты написал в рассылке?

Никита был красный.

– У тебя на белое аллергия, что ли? – спросил Алексей. – Как у меня?

Он замотал головой. Отрицая догадку.

– Я предложил им…

– Ну?! – поторопили мы. Одновременно и возбужденно.

– Я предложил им заняться сексом, – закончил Никита.

Мы зааплодировали. И заржали.

– Так дословно и написал? – спросил я. – Предлагаю заняться сексом?

– Да, – ответил он. – То есть нет. Ну, короче, написал: «Трахни меня!»

– Всем одновременно?

– Да, – повторил Никита. – То есть нет. Предложил всем, но хотел не со всеми, а с каждой.

Я повторил. Оценив фразу.

– Не со всеми, а с каждой. Романтично.

– И что? – перебил меня Алексей. – Ответили?

– Да, – сказал Никита. – Все.

Мы переглянулись. Сказали с уважением:

– Ничего себе!

Потом вновь выговорили быстро и в унисон:

– И что дальше?

– Не знаю, – сказал он.

И это был голос расстроенного и напуганного человека.

– Перед Таней мне неудобнее всего. Ее новый залез в ее телефон и прочел. Устроил скандал.

– Почему? – спросил я.

– Опять, – сказал он.

Мы не поняли.

– Что опять?

– Слово «опять». Я написал про секс: «опять».

– А-а-а, – снисходительно сказал Алексей. – Неприятно, конечно. Когда твоей женщине ночью такие сообщения приходят.

– Она думала, что это от мамы, – тихо ответил Никита. – Мама в больнице. Попросила прочитать.

– Надеюсь, что его это завело, – сказал Алексей. – И у них потом после скандала было всё топ!

Я узнал о них из этого разговора больше, чем за весь последний год.

– Тебя бы это завело? – спросил я.

– Конечно, – подтвердил Алексей.

– Ты извращенец, – сказал я. – Три года женат. Все хорошо, а в голове черт знает что.

– То есть она тебе не сказала? – спросил Никита подозрительно грустно.

– Что не сказала? – переспросил Алексей и вдруг что-то понял. Встал.

Никита тоже встал. Обреченно.

– Ты хочешь сказать, что ты был с Катей, а потом познакомил меня с ней и ничего не сказал?

Никита молчал.

– Какой же ты урод, блин! Сволочь!

– Погоди, – примиряюще поднял я руки. – Ты же сам сказал, что тебя бы это завело. Вот он и спросил. Если это не важно, в чем проблема?

Алексей швырнул пустую бутылку в кусты. Она ударилась о траву и не разбилась.

– Стоп! – крикнул я. – У меня ребенок. Он там босиком бегает. Возьми себя в руки.

Алексей смотрел на нас с ненавистью.

– Да я пошутил, – сказал Никита. – Просто пошутил. У нас с ней никогда ничего не было. Я только через тебя с ней познакомился.

– Слово? – спросил Андрей недоверчиво.

– Слово, – сказал Никита, и они хлопнули друг друга по рукам.

Я сходил за бутылкой. Принес ее.

– А другие? – Алексей всё не мог остыть. – Что они ответили?

– Две хотят, чтобы я вернулся. Три пишут, что я извращенец и садист, но на секс с ними могу рассчитывать.

Мы посмотрели на него с уважением.

– Такие страсти, – сказал Алексей. – Ты просто гигант. Идешь по трупам.

– Не знаю, что теперь делать, – вздохнул Никита. – Это ведь не я писал.

– А кто? – спросил я.

– Другой я. Из подсознания. Они ему нужны, а мне нет.