Илья Казаков - Девушка за спиной [сборник]

Они вышли из такси у отеля, поднялись в номер – он был под самой крышей.

Она открыла двер ь . Выйти на балкончик было невозможно, а вот подставить волосы под парижский ветер – да.

Он смотрел на нее и чувствовал, что сойдет с ума от желания. Но хотел, чтобы в первый раз все было очень красиво, чтобы время перестало существовать. Чтобы была ночь и чтобы они были чуточку пьяными – самую малость. Чтобы попытаться перестать волноваться и не понять – получается или нет.

– Я невозможно голоден, – сказал он. – Побежали? Обед, прогулка и никакого плана действий. Всё, что захотим.

Я его предупреждал, что поесть в Париже – проблема. Куча ресторанчиков и кафе, но это всё не то. И что вообще я на его месте поехал бы во Флоренцию. Или Стокгольм.

– Чудак-человек, – сказал он мне. – Я первый раз еду с девушкой, которую люблю, в путешествие. Конечно, Париж. За романтикой надо ехать только туда.

Я пожал плечами. Написал вопрос своему парижскому коллеге. И получив ответ, переслал другу эсэмэску с адресами ресторанов.

Со стен гроздьями свисали медные кастрюли – от гигантских до крошечных. Белые скатерти, презрительные официанты. Наполненный до краев важностью метрдотель.

Они заказали бутылку белого вина и огромное блюдо морепродуктов на льду. Устрицы, краб, рапаны, ракушки и великое множество других неизвестных морских гадов.

Это было вкусно. Это было смешно. Это было необычно.

Париж, такой ресторан, такая еда.

Ей больше всего понравились рапаны. Как и ему. А вино, напротив, не вызвало симпатии. Они выпили от силы по бокалу.

– Может быть, закажем другое? – спросил он.

Она замотала головой.

– Пойдем лучше погуляем.

Он расплатился, они вышли, держась за руки, навстречу Парижу. Прошли до перекрестка, встав спиной к своему отелю. Он достал карту, чтобы посмотреть, как лучше пройти к Нотр-Дам де Пари.

И вдруг она сказала:

– Пожалуйста, давай вернемся в номер.

Они повернули назад, вошли в отель. Лифт долго не ехал. Он с тревогой посмотрел на ее лицо. Она кусала губы, кулаки были сжаты.

– Тебе плохо? – спросил он, начиная волноваться. – Аллергия?

– Нет, – сказала она. – Всё хорошо. – Сумев произнести «хорошо» только по слогам.

В номере она метнулась в ванную. Он услышал, как хлопнуло, открываясь, окно. Как полилась вода в раковину.

А через пять минут он понял, что у него в животе происходит что-то странное. Словно он это не он, а стиральная машина. И центрифуга начинает бешено вращаться, отжимая белье.

Он вспомнил, что на первом этаже отеля тоже есть туалет, и бросился вниз по лестнице.

Я хохотал, разглядывая друга.

– Ну, ты красавчик! Ты что, не знал, что свежие морепродукты надо как следует запивать вином, чтобы всё усвоилось?

– Два дня, – сказал он. – Два дня, проведенных в номере. Даже после стакана воды – понос.

– Почему-то мне кажется, что это сближает, – предположил я.

Он кивнул.

– Еще как. Даже не друг с другом, а каждого по отдельности – с унитазом.

Я снова захохотал. Потом успокоился. Вспомнил главное.

– Ты сказал «два дня». Но вы же уехали на неделю.

– Верно, – сказал он. И выглядел таким довольным, словно кот на молокозаводе.

– Счастлив? – спросил я.

– Абсолютно. Это лучшая поездка в моей жизни.

– А мама?

– Катя переехала ко мне, – сказал он.

– Съездили не зря, – согласился я. Потом спросил о главном: – Женишься?

– Катя мне сказала, что если мужчина в таком положении способен мученически ждать, пока его женщина сможет покинуть туалет, на него можно рассчитывать и во всем остальном.

– То есть да? – уточнил я.

Он залез в карман пиджака, вынул оттуда конверт. Я открыл, вынул открытку с купидончиками. Внутри красивой вязью шел пригласительный текст. Меня звали на свадьбу. В модный морской ресторан на «Водном стадионе».

– Упорный ты парень, – сказал я. – Там сколько туалетных кабинок?

– Ряженка, – сказал Коля и положил пакет в тележку. Поставил в записке крестик напротив этой позиции.

– Ты как старушка. Или программист, – заметил я. – Я только их с такими списками в магазине видел.

– Я и есть программист, – сказал он. – Можно подумать, ты забыл. А это всё для старушки.

– Божьего одуванчика?

Он раздраженно толкнул тележку. Потом попытался схватить, но она уплыла от его рук и врезалась в ограждение у витрины. Было шумно, но никто не обратил внимания. Вероятно, привыкли.

– Ты чего злишься?

Коля подобрал тележку и двинулся дальше, в сторону кулинарии. Я шествовал рядом.

– Что меня раздражает, – сказал он, – бабка не моя. Жены. А покупать продукты и отвозить должен я. Потому что жена сидит с ребенком. И потому что она со своей родной бабушкой общаться не хочет. С этим божьим одуванчиком. На который дунуть страшно.

– На твоем месте я бы не унывал!

Я хотел его взбодрить. Чтобы он понял – друг рядом и жизнь прекрасна.

– Она умрет, квартира перейдет вам. Хороший район, легко продать-сдать.

– Да скорее я умру, – проворчал он, но уже спокойнее.

Мы кинули в тележку котлеты, печенку. Пошли за хлебом.

– Она больше меня жрет, – сказал он, не в силах слезть с этой темы. – Восемьдесят лет, а аппетит как у волка. Я ей через день холодильник набиваю, потом прихожу – он пуст.

– А с головой у нее как? – спросил я.

Коля взял буханку рижского и два багета. Я уже начал удивляться.

– Помнишь, у нас во дворе Витька-головастик был?

– Помню, конечно, – сказал я.

Отец у Витьки пил и сына родил больным на голову. Он бегал по двору, пуская слюни, всё время лез поиграть с нами в футбол, а мы его гоняли. Было весело, а потом очень стыдно. Потом его отец попал под поезд, мать умерла, и Витьку-головастика забрали в одно из тех учреждений, откуда не возвращаются.

– Примерно на одном уровне, – сказал друг. – У нее лет пять назад удар был, кукушку основательно встряхнуло. Чудит, не переставая. Меня узнает, а жену нет. Каждый раз спрашивает: ты чья? И сомневается, что ее внучка: «У нас в роду рыжих не было».

– Не убедили?

– Нет. Подозревает, что та воровка. Хочет у нее телевизор украсть. Говорит, что у нее всё время что-то крадут.

– Понимаю, – сказал я. – Телевизор для пенсионеров – всё равно что для нас гаджеты. Мы в них уткнемся, а старики в ящик.

Коля посмотрел на меня, оценивая фразу. Буркнул:

– Я жду, когда она в ящик не уткнется, а сыграет. – И двинулся к кассе.

– Пять тысяч триста пятьдесят рублей, – обрадовала кассирша.

– Слушай, – сказал я, – а вы ипотеку взять не пробовали? Дешевле бы обошлась.

– Да пошел ты, – беззлобно ответил он.

И мы пошли. К моей машине. У подъезда я спросил:

– А можно я тоже? Посмотреть?

– Билеты в цирк платные, – сказал друг. – Но у тебя сегодня контрамарка.