Дерек Миллер - Уроки норвежского

Отсюда следующий вопрос: почему я не смог внушить часть этого своему сыну, чтобы он имел мужество восстать против меня, учесть мой горький опыт и отказаться идти на бессмысленную войну, которая его убила? И тогда он пережил бы меня. Почему я не дал этого… что бы это ни было… своему сыну?

Шелдон глядит на Пола, который уставился в телевизор.

— Так, иди-ка сюда, и давай снимем твои веллингтоны.

Выйдя из полицейского участка, Рея и Ларс отправились на поиски Шелдона. Они несколько часов ездили по городу. Сначала бессистемно. Прочесали районы, расположенные вокруг центра, ездили по самым популярным улицам. По улице Карла-Юхана. По улице Кристиана IV. По Вергеландсвейену, к Дому литературы. Вверх по Хегдехаугсвейену на Богстадвейен и по всей Майорстуэн. Потом назад к парку Фрогнер, вниз на улицу Фрогнер, вниз по Вика и дальше к порту.

Затем они поехали по точкам. Сначала в синагогу, но Шелдона там не оказалось. Потом в круглосуточный топлесс-бар — Шелдона там тоже не было. Еще по книжным магазинам — и опять напрасно.

Ларс предложил переночевать в городе. В каком-нибудь красивом месте. Дорогом. Может быть, в «Гранд-отеле»?

Но в «Гранд-отеле» не оказалось свободных номеров, так что они отправились в соседний «Континенталь».

Ларс спал крепко. Он совершенно вымотался.

Рея лежала без сна, уставившись в потолок, прокручивая в голове свою жизнь.

Завтрак в отеле «Континенталь» действительно хорош, но Рея есть не хочет. Она окунает палец в горячий чай и начинает водить им кругами по краю фужера для воды, пока не раздается низкий звук, напоминающий прощальный крик потерявшегося детеныша кита.

— Если бы я это сделал, мне бы не поздоровилось, — замечает Ларс.

— Прости.

— Как ты спала? — спрашивает он.

— Я бы предпочла оказаться дома.

— Это вряд ли.

— Как же мы теперь вернемся в квартиру, зная, что там убили женщину? И как долго мы сможем оставаться в гостинице?

— Знаешь, есть люди, у которых проблемы намного сложнее наших.

— Это так. И было бы невежливо обсуждать наши, если бы эти люди сейчас тут сидели, но их нет, так что давай поговорим о нас.

Ларс улыбается, впервые с тех пор как они остановились в гостинице. Рея тоже улыбается.

— Иногда ты рассуждаешь, как твой дед. В основном, когда его нет.

— Он меня вырастил.

— Ты переживаешь за него?

— Я слишком потрясена, чтобы переживать.

— Нам необязательно оставаться в гостинице. Давай поедем в летний домик. Я могу взять несколько выходных.

— У меня с собой ничего нет, кроме зубной щетки.

— Но у нас там кое-что есть. Мы можем забрать все необходимое перед отъездом.

— А нам можно уехать?

— Я позвоню Сигрид Одегард и предупрежу ее о нашем отъезде. Если только они не пожелают оплачивать нам гостиницу.

Ларс пьет черный кофе и ест тост с яйцом. На нем белая, с короткими рукавами рубашка навыпуск, дизайнерские джинсы и кожаные ботинки.

— Как ты можешь есть? — спрашивает она.

— Это всего лишь завтрак.

— Все это тебя не трогает? Мир вокруг не рушится? Ты не чувствуешь себя опустошенным?

Ларс ставит кофейную чашку и несколько раз постукивает по столу:

— Я стараюсь об этом не думать. Я просто пытаюсь понять, что делать дальше.

— Как в компьютерной игре.

— Это несправедливо и нехорошо.

— В твоих устах это звучит как обыкновенный выбор. Неужели это тебя не пробирает? Тебе не страшно? Я в ужасе. Все эти враги в голове у деда, весь этот его едва сдерживаемый гнев. Я помню, когда была маленькой, он смотрел на меня с такой любовью и нежностью, а потом — бах — в мгновение ока он уже сердился. Не на меня. На меня он ни разу не рассердился. Раздражался. Он все время был раздражен. Он разводил руками и спрашивал меня, что я обо всем этом думаю.

«Ну почему ты считаешь, что это хорошая идея?» — говорил он. Выступал против всего мира. Когда я подросла, говорил, что, глядя в мое лицо, он видит бесконечную глубину человечности и все, что мы теряем, когда кто-то уходит из жизни. Это напоминает о людях, которые убивали детей, глядя при этом им прямо в глаза. И что нам всем с этим делать?

И он начинал говорить о Холокосте. О нацистах, которые стреляли в головы детям на глазах у их родителей, чтобы доказать себе, что они выше ничтожной человеческой жалости, потому что они — сверхлюди, как сказал им Гитлер. Они связывали семьи струнами от рояля и, застрелив одного, бросали в Дунай, чтобы утонули все. Убивали людей в газовых камерах. Бросали их в ямы и засыпали известью еще живых…

— Остановись, — шепчет Ларс.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? — спрашивает она, хлопая по столу.

Шелдон просыпается. Он не бреется и не умывается. Открыв дверь, видит на полу экземпляр газеты «Афтенпостен». Не зная языка, он не может ее прочитать, но ищет нечто конкретное — и находит.

Убийство по-норвежски будет mord. Он замечает фотографию их дома и полицейскую ленту, огораживающую его. Вокруг — небольшая толпа людей. Значит, женщина действительно умерла. Теперь пережитое, признанное внешним миром, стало вдвойне реальным. А может, это одно из проявлений деменции, как утверждала Мейбл?

Тебе нужно доказательство.

Отлично. Доказательство. Я найду его. Можно, я уже пойду?

— Я даже не вызвал скорую, — произносит он, ни к кому не обращаясь. — Что я за скотина? Как я мог забыть это сделать? Был ли у нее шанс, если бы я вмешался? Если бы я хотя бы заорал?

Тут он вспоминает про мальчика, который в данный момент писает в ванной, стараясь попасть в унитаз и не залить все вокруг. Потом спускает воду и поворачивается, чтобы вымыть руки. Он моет их под струей воды, как учила мама, выключает кран, стараясь завернуть его покрепче, и вытирается свежим полотенцем. Потом выходит из ванной, на ходу застегивая ремень.

Шелдон узнает, что убитую женщину звали Сенка, не Вера. В статье, насколько он понимает, нет упоминаний о мальчике. Если это так, кто-то был весьма осторожен, когда писал эту статью.

Шелдон принимает душ, бреется и одевает их обоих в новую одежду, которую принес портье. Заглядывает под кровать, в ванную, по ящикам и в складки постели и кресел, убеждаясь, что ничто в номере его не выдаст. Последний раз он уходил, не расплатившись, в 1955 году, а это требует наличия определенных навыков. Он не хочет напортачить в тот момент, когда ставки так необычайно высоки.

Закончив приготовления к отступлению, он садится на край кровати и думает. Медленно и сосредоточенно.

Если полиции известно об убитой женщине, ей известно и о мальчике. А Рея, наверное, сходит сума, оттого что Шелдон не вернулся домой вчера вечером.

Ему приходит в голову, что Рея могла натолкнуться на тело. Что Рея могла подумать, что его тоже убили. И все это на следующий день после выкидыша.