Дерек Миллер - Уроки норвежского

— Давайте представим себе, что бывший морской пехотинец, который сражался в Корее, выполняет свою последнюю миссию, защищая мальчика, напоминающего ему его собственного погибшего сына. Старый морпех, действуя в незнакомой обстановке, успешно избегает все расставленные нами за последние тридцать шесть часов ловушки, и никто, включая ближайших родственников, не имеет ни малейшего понятия, где он. Давайте-ка подумаем об этом. Что, если мы гоняемся не за выжившим из ума стариком, а за хитрым лисом, движимым благородной целью? Что, если мы не просто действуем неадекватно — хотя так и есть, — но соревнуемся с ним и он выигрывает?

Все молчат, обдумывая услышанное. Потом Петтер говорит:

— А почему он не сдает парня в полицию? Ведь он же будет у нас в безопасности.

— Я не знаю. Может, он так не думает. Может, он нам не доверяет. Может, он видел что-то, что заставило его так думать. Не могу сказать. Остается лишь надеяться, что уж коль скоро он избегает нас, ему удается избегать и подозреваемого с сообщниками. Потому что мне кажется, что отец хочет заполучить сыночка. Короче, надо искать лодку, — заключает Сигрид. — Она не могла уплыть далеко. Действуйте.

В кофейне напротив Дома литературы Кадри толкует с бывшим товарищем по Армии освобождения Косова и молодым рекрутом. Одновременно он жует глазированную булочку с корицей, и его собеседники силятся разобрать, что он говорит.

Один из них закуривает сигарету.

Кадри проглатывает и продолжает:

— Они же такие вкусные, разве нет?

— Я не голоден, — отвечает тот, что курит.

Кадри откусывает еще кусок и произносит на албанском:

— Голод тут ни при чем.

— Кадри, что мы тут делаем? — спрашивает второй.

Вопреки увещеваниям Энвера, Кадри навешал на себя золотые цепи, на нем черная сорочка, которая выглядит так, будто он приобрел ее в сувенирном магазине эпохи диско. На столе рядом с пачкой «Мальборо» лежит мобильник. Кадри попивает кофе латте из огромной чашки.

— Вам что, не нравится кофе латте? — пытает он собеседников.

Они качают головами.

— От него проблемы с желудком?

Они опять качают головами.

— Послушайте. Мы в Норвегии. Вы хотите, чтобы все было как дома? Поезжайте домой. Хотите жить здесь — пользуйтесь тем, что есть здесь. Тут у них кофе латте и булочки с корицей, красотки в меховых сапожках и старые американские тачки, которые выгуливают летом. Это не так уж плохо.

— Кадри, у нас тут дело. Давай поговорим о нем.

— Сенка мертва.

— Мы знаем.

— Мальчонка пропал.

Бурим, который сутулится на стуле сильней, чем Гждон, говорит:

— Об этом нам тоже известно.

— Энвер ищет мальчонку. Это значит, что вы тоже будете искать его.

Бурим затягивается сигаретой:

— Но я не в курсе, где мальчик.

Кадри проглатывает мягкую сердцевину булочки и произносит:

— Серединка — самая вкусная, такая сладкая и вязкая. Вы не понимаете, что теряете.

— Слушай меня, придурок, если бы ты знал, где он, я бы спросил: «Эй, придурок, где парень?» И ты бы ответил: «Да он тут, у меня в кармане, рядом с разным мусором и жвачкой». Но ты не знаешь, и я знаю, что ты не знаешь, поэтому я говорю, что мы собираемся его искать.

Глядя волком, Бурим отвечает:

— Если Энвер преследует мужа и жену, чтобы найти старика, а мальчонка со стариком, нам-то что делать? Похоже, все уже делается.

Кадри поднимает вверх палец и объясняет:

— Потому что мы можем ошибаться. Может, парень и не со стариком. Может, старик вообще не связан с людьми из той квартиры. Может, он обычный норвежский пенсионер, который просто стоял на улице и смотрел, как мимо проезжает машина, вот кого видел Энвер. Может, старик и не собирается встречаться с этими людьми. Сенка могла спрятать пацана где-то еще и запутать нас, побежав в другую сторону. Мы не знаем. Мы лишь… — и, облизав палец, он выставляет его, мокрый и блестящий, по ветру, и подводит черту: — предполагаем.

Гждон, который пьет эспрессо с невероятным количеством сахара, говорит:

— Если не старик, то кто? Мальчонке лет семь. Он не может оставаться сам по себе. Может, он в полиции?

Кадри вытирает палец о салфетку.

— Может быть. А может, нет. Если они объявят его в розыск по телевизору, я буду знать, что надежда еще осталась.

— Тогда кто?

Кадри не поднимает головы, лишь пожимает плечами и небрежно бросает:

— Может, сербы.

При этих словах Бурим и Гждон испускают стон и начинают ерзать на стульях.

— Ну смотрите, — поясняет Кадри, облизывая липкие губы. — Сенка была сербкой. У нее остались друзья сербы. Она не хотела, чтобы мальчишка возвращался с Энвером в Косово. Она знала, что Энвер придет за парнем. Косово теперь свободно. Это независимое государство. Там все по-новому. Время начать с чистого листа. Отвезти парня на родину. Пожинать плоды наших трудов. Как только Норвегия в марте признала Косово, все было кончено — вся вселенная обернулась против нее. Так что она вполне могла спрятать парня у сербов. Разве это не логично? И, может, настала пора вернуть шкатулку?

— Почему не попросить Зезаке? Ну, заняться этим?

Лицо Кадри становится серьезным.

— Потому что Зезаке — машина для убийства. Он не Коломбо. Да вы хоть помните Коломбо, сопляки? Ладно, неважно. Дело в том, что нож нужно использовать по прямому назначению. Мы же достаем лупу и играем в Шерлока Холмса. А это нечто другое. Универсальных инструментов не бывает. Так меня учил отец.

Бурим и Гждон переглядываются в попытке найти выход из положения, и Бурим соглашается:

— Ладно. В этом есть смысл. Ну что, мне позвонить сербам? Эй, вы не видели пацана? Ничего, если папаша отвезет его обратно в Косово, теперь, когда мы выиграли войну? И, между прочим, пардон за вашу сестрицу.

— У людей есть знакомые, — поучает Кадри. — Начните расспрашивать. Только по-тихому, понятно?

Бурим с Гждоном кивают. Потом Гждон спрашивает:

— А как?

Кадри вздыхает и трет лицо.

— Я что, должен вам все разжевать?

— Думаю, да.

— Ромео и Джульетта. Найдите парня с девушкой, которые спят друг с другом. Пусть серб выяснит, кто в общине прячет мальчонку. А мы в качестве благодарности не скажем их родителям. И родители их не поубивают. Логично?

Гждон старше Бурима и помнит порядки, царившие на родине. Он берет у Кадри сигарету и закуривает. Откидывается на спинку стула и делает глубокую затяжку.

— А как же я?

Кадри запускает руку в рот, к заднему коренному зубу. Вытащив палец, он разочарованно рассматривает его.

— Я был бы не прочь вернуть содержимое шкатулки.

— А что в ней?

— Кое-что, что Сенка привезла из Косова. То, о чем мы предпочли бы забыть. Настало время простить и забыть, сам знаешь. Не стоит будить спящую собаку.