Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

— И все — только ради того, чтобы как-то восполнить неоправданно высокое потребление энергии, — добавила Валери Рот.

— Но не только, — продолжал Ганц. — Кроме того, в атмосфере увеличивается концентрация фторхлористого водорода. Это те самые вещества, которые ежесекундно выпускаются из миллионов холодильников, миллионов газовых баллончиков, автомобильных радиаторов, кондиционеров.

— Зачем вы мне об этом говорите? Что я-то могу сделать?

Марвин уже злился, что согласился прийти к Ганцу. Фанатики, чертовы гринписовцы!

— Сейчас объясню, зачем мы вам это говорим, — успокаивающе произнес профессор. «Валери слишком серьезно смотрит на меня, — подумал он. — Я очень жалко выгляжу? Действительно, мне очень худо. Боль пошла в левую руку. Ну и что? Продолжай! Я должен сказать этому парню все. Он — один из немногих, у кого хватает ума. Я должен перетащить его на нашу сторону. Ему нельзя оставаться с теми, кто разрушает мир. Он не имеет права делать это. Я чувствую, — нет, я знаю, он перейдет на нашу сторону».

— Парниковый эффект усиливается еще и из-за стремительной и абсолютно бессовестной вырубки влажных тропических лесов — тут вы не можете мне возразить.

— Я действительно не понимаю, зачем вы все это мне говорите, — снова прервал его Марвин. — Что я могу сделать?

— Сейчас объясним, — сказала Валери Рот. — Вы знаете, что при сжигании ископаемых в атмосфере образуется почти 21 миллиард тонн углекислого газа. Вырубка лесов увеличивает это количество на 20 процентов. Пожары, фторхлористый водород, метан из трех миллиардов желудков крупного рогатого скота, — все это вместе взятое играет роль стеклянной крыши над Землей. Тепловой обмен Земли нарушен, поскольку блокировано тепловое излучение в космос.

Марвину все это порядком надоело.

— Вы решили прочитать мне дополнительные лекции по естествознанию, доктор?

— Конечно, нет, — ответила Валери.

— Что же тогда?

— Мы хотим, чтобы вы присоединились к нашему движению, — ответил профессор Ганц, чувствуя, как боль из левого предплечья перетекает в кисть, в пальцы. — Чтобы вы сотрудничали с нами. Чтобы вместе с нами попытались воспрепятствовать самому плохому.

«Это уже отвратительно», — подумал Марвин.

…Это уже отвратительно, подумал я тогда, вспоминал Марвин, сидя в «лендровере» рядом с фермером Эвансом. И что? И что? Теперь я оказался в первом круге ада. О, проклятие! Проклятие! Проклятие!

Они выбрались на дорогу и поехали в направлении маленького городка Меса. Спустя некоторое время Марвин возмущенно и гневно заговорил о себе, о том, как он вел себя всего несколько месяцев назад:

— Я уже был здесь, мистер Эванс. Не именно здесь, на это не хватило времени. Но в Рихланде я был. И разговаривал со многими.

— И что?

— Мне сказали, что в районе Три Сити проживают около 150 тысяч человек, как в непосредственной близости от атомной станции, так и чуть дальше. Все были убеждены, что надо делать что-то хорошее и нужное. Никто не сомневался. Но смотрите: все знают, что в Рихланде перед супермаркетом стоит огромный щит, на котором написано: «Атомная еда». И самый большой кегельбан называется «Атомные линии». А какая эмблема на футболках команды высшей школы? На их футболках атомный гриб, мистер Эванс. И они называют себя «рихландскими бомбардирами». Вот они, ваши обыватели, не так ли? Ваши маленькие люди, которые абсолютно беспомощны?

— Идиоты! Идиоты, скажу я вам. Глупеют все больше и больше.

— Дайте мне договорить, мистер Эванс. В Рихланде есть большая химчистка — «Атомная химчистка». Вы видели ее рекламу на плакатах и щитах? Я видел. И даже сфотографировал ее. Реклама такая: «С помощью детонации мы выбьем грязь из вашего белья — самой горячей водой города!»

— Проклятие! Говорю: идиоты, — Эванс прибавил газу. Руки его крепко держали руль. Им не встретилось ни одной машины, ни одного человека. — Идиоты, мистер Марвин. Только так может существовать этот безотрадный мир. Идиоты! Возьмите Джоя Вебба. Возглавляет Общество гражданской инициативы. Оно называется «Семья Ханворд». Вам надо познакомиться с этим идиотом, пойти к нему и поговорить с этим парнем. У него на столе лежит раскрытая Библия, и прежде чем вы что-то скажете ему, он кое-что скажет вам.

— И что именно?

— А вот что: производство плутония никому не вредит. Он необходим всем, — скажет этот придурок. Он скажет, что в настоящее время против Ханворда развернута злобная кампания. И если вы спросите, кто ее проводит, он ответит: ее проводит сенатор Брок Адамс, так называемые экологические группировки, телевидение и газеты, которые хотят погубить нас. Вот что скажет вам в лицо придурок-убийца. Этот Джой Вебб — единственный, кто утверждает, что в Ханворде не было ни одной аварии. Он скажет: нет ни одного доказательства, что йод-131 вызывает раковые заболевания. И вывоз N-реактора — трагедия, говорит этот сукин сын.

Они въехали в Месу, на улицу Майн. Автозаправки, кинотеатры, банки, магазины, несколько высоких зданий. Дорожное движение слабое.

Люди, думал Марвин. Люди, живущие здесь. Все выглядят подавленными. Очень озабочены. Никто не смеется. Даже дети серьезны. Лишь немногие из них играют, но и играя, они невеселы. Многие просто собираются в кружки, стоят или сидят. Как скотина на пастбище. Все очень печально, Марвин, какая великая печаль!

— Так, как этот Джой, думают очень многие, — закашлявшись, сказал Рэй. — Даже и сейчас. Не здесь, конечно. Но в Рихланде, Кенневике, Паско. Они, конечно, правы, и с атомной едой, и с атомной химчисткой, и со всем прочим, мистер Марвин. Луженая глотка и пустота в голове. Эти парни настолько глупы, что не понимают: закрой фабрику смерти, и больше не умрет ни один человек. Но здесь, в Месе, — здесь совсем другое дело, мистер. Здесь животный страх с тех пор, как вывезли N-реактор. Все больше и больше семей уезжают. Здесь полно пустых домов и квартир.

Он снова засмеялся — смех звучал безнадежно.

— И еще один страх мучает людей, живущих здесь.

— Какой страх?

— Страх потерять работу в атомной промышленности. Этого боятся и в Рихланде, и в Кенневике, и в Паско. Во всем районе Три-Сити. Страх, страх, страх, страх. Страх перед жизнью. Страх перед смертью.

Он остановил «лендровер» на обочине, напевая надтреснутым голосом старую песенку: «Я устал от жизни, и я боюсь смерти, но река старого человека продолжает катиться по миру…»

— Пойдемте, мистер Марвин, — сказал Эванс, выходя из «лендровера», — и направился в кафе «Воспоминания о звездной пыли».

Аптека-закусочная, как в сотнях американских фильмов: длинная стойка, за которой на высоких табуретах сидят посетители. Разноцветные ниши с цветными стульями и столами из пластика. Рядом — лоток с безделушками, аптечный киоск и мини-магазинчик. Здесь можно купить куклу или игрушечный автомат, пачку презервативов с запахом ежевики или апельсина, удилища, записную книжку, семена герани или электрическую дрель.