Леонид Милош - Братья по крови

Теперь все резко изменилось. Сначала какие-то ужасно грубые и сильные ребята в масках, в зеленой униформе и с автоматами на груди стали задерживать братанов пачками. И хотя на следующий день отпускали, но кое-кому хорошенько попадало. У кого цепь с шеи сорвут, кому прямо палец вместе с перстнем поломают или так по почкам заедут, что мало не покажется. А потом стали не только хватать, но и сажать. Сначала в тюрьму, под следствие, а потом в суд и в зону. Обвинения, правда, ерундовые — хранение оружия, угон машины, хулиганство, побои. Да и сроки небольшие — два-три года. Но авторитеты заволновались, занервничали. Теперь в ночной кабак с бабой зайти опасно. Менты ворвутся с. проверкой документов, ни за что отметелят. А если во время этих рейдов им что-нибудь поперек вякнешь, так в харю заедут, что сразу же в зубопротезный кабинет идти можно.　

На РУОП посыпались жалобы, звонили знакомым в высокие гуведешные кабинеты. Кто-то из замов Быстрова попытался накатить на нового начальника РУОПа, приструнить его, но тут же пожалел. На очередной коллегии главка Марголин поставил вопрос об увольнении двух генералов из органов за связь с криминальными элементами. Обиженные генералы зашумели. Да что этот сопляк себе позволяет?! Они, заслуженные старожилы, столько лет отдавшие родной милиции, а тут какой-то юнец в их сторону пальцем тычет и говорит, что они коррумпированные! Что из того, что они водят дружбу с известными бизнесменами города? Да, раньше эти бизнесмены были преступниками, но свое отсидели и теперь равноправные члены общества. А то, что Марголин обзывает их бандитскими авторитетами, так это только слова. Не пойман — не вор.　

В тот же день оба генерала пожаловали в кабинет Быстрова. Стали возмущаться.　

— С этим Марголиным надо что-то делать. Он не только нас, но и органы порочит! Ишь как заявил сегодня — криминальные структуры срастаются с милицией! Это намек уже в ваш адрес, Владимир Петрович.

— Ладно, разберемся, — заверил своих замов Быстров, — поговорю с ним, не беспокойтесь.　

Быстров действительно собрался поговорить с Марголиным. В самом деле, нельзя же так, все-таки старшие товарищи, заслуженные люди. Но в тот вечер Марголин первый позвонил ему.　

— Что решили, Владимир Петрович?　

— По поводу чего? — не понял сразу Быстров.　

— По поводу ваших замов.　

— Как что решил?! — опешил от такой дерзости генерал. — Надо подумать, посоветоваться, факты проверить. Нельзя так сразу, с кандачка. И вообще, нам надо бы с вами встретиться.　

— Значит, они будут дальше работать?　

В голосе Марголина Быстров уловил явную угрозу и хотел было уже взорваться, даже накричать на него, но услышал в трубке:　

— Хорошо, Владимир Петрович, если вам тех фактов, которые я сегодня представил, недостаточно, я сейчас же звоню министру и обо всем ему доложу.　

Слова возмущения застряли в горле Быстрова. Звонить министру?! Он?! Марголин?! Вот так запросто позвонит министру какой-то начальник РУОПа? И тут вдруг в голове Быстрова что-то сработало. А ведь неспроста министр его начальником РУОПа поставил. Какого-то никому не известного майора — и сразу в генеральское кресло! Как он, Быстров, сразу не догадался?　

— Подождите, — поспешно выкрикнул в трубку Быстров, чувствуя, что на том конце вот-вот дадут отбой. — Подождите, Владимир Анатольевич. Зачем же вы так, зачем так сразу и министру. Мы же с вами понимаем друг друга…　

Марголин молчал, ждал, и это молчание сильно давило на Быстрова. Точно, человек министра, никаких сомнений!　

— Владимир Анатольевич, я еще раньше хотел их снять, кое-какие факты у меня были. Вы мои сомнения окончательно разрешили. Как раз на эту тему я и хотел с вами лично переговорить.　

— О чем?　

— Ну как же, это все-таки не какие-то рядовые милиционеры, оба генералы, и их, между прочим, сам министр утверждал.　

— Думаю, он не будет против.　

— Вы так считаете?　

— Уверен.　

— Понял вас.　

В мозгу Быстрова стучало — теперь с ним все ясно, человек министра, с ним нужно осторожно.　

— Значит, Владимир Анатольевич, вы считаете, их надо снимать?　

— А вы сами, как считаете?　

— Я считаю, что надо.　

— Что же вам мешает?　

— Теперь ничего. До свидания, Владимир Анатольевич.　

В тот же день был подписан приказ об отстранении от работы в связи со служебной проверкой двух замов начальника ГУВД. Приказ произвел в милицейском главке эффект разорвавшейся бомбы. Все знали истинного инициатора этого отстранения. А среди руководства уже вовсю поползли слухи: Марголин — личный ставленник министра и даже какой-то его близкий родственник.　

Вовка эти слухи не опровергал, часто вместе с Субботиным подсмеивался над своими верящими во всякие небылицы коллегами.　

— Ну что, внебрачный сын министра, как дела? — подшучивал над своим молодым начальником Субботин. Марголин не обижался, его самого забавляли эти слухи таинственной связи с новым министром. Однажды после очередного совещания Быстров даже спросил у Марголина по поводу министра:　

— У вас есть какие-то общие родственники?　

— Нет, но у нас есть некие совместные интересы. Ну, вы понимаете?　

— Да-да, понимаю.　

Хотя Быстров ничего и не понял, но это его проблемы, подумал Вовка. Разве у них с министром не общие интересы — ведь они оба делают одно дело.　

В криминальных кругах быстро прослышали о всесилии нового начальника РУОПа. После слетевших со своих должностей двух генералов, многие в главке хвосты поприжали. Против Марголина уже ничего не имели, знали, что не та весовая категория. Да и с Быстровым у него, видимо, тоже слишком тесная дружба. Вон, не успел один утром про генералов заикнуться, как второй тут же их выгнал, не посмотрел даже, что двадцать лет друг друга знают, почти семьями дружили.　

Авторитеты бандитские и прочие лихие ребята тоже уже прекрасно знали — если попал в РУОП, то на прочие свои милицейские связи не надейся, не помогут. Остается надеяться только на следователей, прокуроров и судей. У ж их-то купить можно будет. Конечно, дорого, не то, что раньше — один звонок, и ты вновь гуляешь на свободе. И все из-за какого-то нового начальника РУОПа.　

Тогда Марголина попытались убрать. Но за это дело взялись не профессионалы, а так — любители-дилетанты. И первое и второе покушение провалилось. Новый начальник РУОПа тоже принял контрмеры. Теперь никто не знал, где жил и бывал Марголин, на какой машине ездил. Да и в самом РУОПе об этом тоже толком никто не знал. Зато в среде криминальных группировок начались настоящие чистки, жестокие и грубые. Тех, кого надо было посадить — сажали. Подкладывали оружие, наркоту. Делали все грамотно — со свидетелями, с понятыми и с многочисленными показаниями тех, кто уже сидел и «осознал» свою вину. Еще бы они не осознали своей вины, когда за дело брался Марголин! Теперь уже все знали, с ним лучше не связываться. Историй про шефа РУОПа ходило много, и одна страшнее другой. Один авторитет, когда его в камеру засунули, зубы на Марголина оскалил, разорался, что лично пристрелит его. Так этого крутого авторитета той же ночью какие-то трое отморозков и поимели. И как опущенного заставили наколку соответствующую сделать — маленькая такая синеватая точечка на лице, но всем хорошо видная. А потом его такого опущенного — на зону, в колонию. Так там над ним самые последние шестерки измываться стали, и мужик не выдержал, в первую же неделю повесился.